Две недели на Синае. Жиль Блас в Калифорнии - Александр Дюма

class="p1">Тогда медведь решил броситься на охотников, но все они, пустив лошадей в галоп, начали отступать перед ним, и он, весь опутанный веревками, с трудом стал преследовать своих врагов, а в это время другие охотники, выйдя в свою очередь из засады, накинули на него новые петли.

За одну минуту медведь оказался опутан тридцатью лассо, словно его поймали сетью.

Медведь понял, что ему не отразить это вероломное нападение, и, пожалев, вероятно, о том, что он спустился со своей горы, решил туда вернуться.

Но на это требовалось разрешение охотников.

Какое-то мгновение он пытался обойтись без их раз­решения, и могло показаться, что ему это удастся.

За это время медведь протащил за собой тридцать всадников и тридцать лошадей, которым приходилось подчиняться его рывкам, шагов на пятьдесят.

Но затем все они одновременно стали оказывать ему противодействие и с ободряющими криками, к которым добавлялись удары шпорами, сумели взять над ним верх.

Страшно было наблюдать за тем, какую силу сопро­тивления оказывает этот исполин: минуту его тянули обратно, но затем он обрел точку опоры в первом попа­вшемся препятствии и, один против всех, в свою очередь поволок за собой своих врагов. Казалось, что из его глаз брызжет кровь, а его пасть, словно пасть Химеры, извер­гает пламя; его рев был слышен на целое льё кругом.

Наконец, после часового сражения, которое вовсе не выглядело травлей, зверь сдался; он позволил дотащить себя до ранчо дона Кастро, где, уже полностью оглушен­ного, его застрелили из ружья.

Он весил тысячу сто фунтов, вдвое больше обычного быка. Его тушу поделили на всех охотников.

Часть мяса была продана на рынке в Сан-Франциско по пиастру за фунт; остальное купили по три франка за фунт мясники.

Эта охота, напомнившая Алуне прекрасные дни его молодости, навела его на мысль предложить нам поохо­титься на медведя в Ла Марипосе и возвратиться в Сан- Франциско лишь к середине сентября.

Мы приняли предложение и в тот же вечер, верну­вшись в город, постарались сделать все, чтобы оно было исполнено как можно скорее.

ХVII. ЛА МАРИПОСА

К этой охоте нужно было готовиться иначе. Теперь нам требовалась не лодка, а повозка и вторая лошадь. Мы продали свою лодку, и вырученных денег почти хватило на покупку того и другого.

Выше мы уже говорили о пресидио и ранчо. Пресидио, как, помнится, было сказано, — это небольшой форт, где размещается несколько солдат. Ранчо — это своего рода ферма; его называют ранчерией, если к нему прилегает несколько хижин, так что вместе они образуют дере­вушку.

Остается объяснить, что такое миссия и пуэбло.

Миссия — это большая колония, куда принимают индейцев, которые желают обучиться христианской вере и, пройдя такое обучение, должны заняться каким-либо трудом.

Кто видел одну миссию, видел их все: как правило, это большое квадратное здание, заключающее в себе боль­шее или меньшее число келий с одним окном и одной дверью. На углу здания обычно возвышается церковь с колокольней, а деревья и фонтан с ключевой водой под­держивают во дворе прохладу.

Все эти миссии, как правило, принадлежат капуцинам. Каждой из них управляют два монаха: один наставляет новообращенных в вопросах нравственности, а другой приучает их к физическому труду.

Внутри этих колоний есть кузницы, мельницы, дубильни, мыловарни, столярные и слесарные мастер­ские. Все это размещено таким образом, чтобы в главном крыле находились помещения для проживания монахов и комнаты для гостей, а в других частях здания — школы, продовольственные склады и лазареты.

Вокруг колонии простираются сады; за ними распола­гаются хижины туземцев, сооруженные обычно из соломы и тростника.

Приобщившихся к христианской вере индейцев кор­мят в миссии. Хотя капуцины и не слывут такими уж замечательными кулинарами, поскольку в пустыне у них нет возможности собирать подаяния, они сами готовят пищу для себя и для индейцев. Пища эта состоит из маи­совых лепешек, вареной говядины или баранины и раз­ного рода фруктов.

Вина здесь не пьют; то вино, что производят в самой колонии или привозят из городов, приберегается для больных или предназначается для гостей.

Обучение христианской вере и ремеслам происходит на добровольных началах. Все в этих колониях строится на убеждении, а не на силе.

Что же касается пуэбло, то это настоящие деревни, которые изначально состояли из солдат, отслуживших положенный срок в пресидио и получивших в награду за свою службу определенный участок земли, который они были вольны выбрать там, где им заблагорассудится, лишь бы приглянувшаяся им земля была свободной.

Каждый использовал эту землю так, как хотел.

Во всей Калифорнии насчитывалось всего лишь четыре пуэбло: Нуэстра-Сеньора де лос Анхелес, Санта-Барбара, Брансифорте и Сан-Хосе.[34]

В день нашего отъезда мы отправились ночевать в пуэбло Сан-Хосе, которое расположено посреди велико­лепной долины небольшой реки Гвадалупе, сбегающей с Калифорнийских гор и впадающей в заднюю часть залива Сан-Франциско. Оно находится на расстоянии четырех льё от миссии Санта-Клара, которая связана с ним пре­красной насыпной дорогой, затененной каменными дубами.

Дубы были когда-то посажены монахами в расчете на то, что когда эти деревья вырастут, они будут оберегать своей тенью верующих, идущих из пуэбло Сан-Хосе на мессу в Санта-Клару.

Пуэбло Сан-Хосе было построено в 1777 или 1778 году. В 1848 году, то есть перед тем, как было обнаружено золото, там проживало около шестисот человек; они занимали сотню или полторы сотни кирпичных домов, которые разбросаны вокруг двух площадей, обсаженных великолепными деревьями.

Сегодня, а вернее, в то время, когда мы отправились туда ночевать, в пуэбло было уже около тысячи домов в два и три этажа, а его население, достигшее уже пяти тысяч душ, росло с каждым днем.

В итоге, вместо того, чтобы раздавать здесь, как пре­жде, землю даром, ее, напротив, начали продавать втри­дорога.

В октябре 1849 года встал вопрос о том, чтобы пре­вратить пуэбло Сан-Хосе в столицу Калифорнии, и это предложение, выдвинутое Калифорнийским учредитель­ным собранием, заметно способствовало увеличению численности населения и росту цен на землю.

А в ожидании этого, как раз накануне нашего приезда, на главной площади только что закончили или вот-вот должны были закончить строительство здания Законода­тельного собрания.

В итоге пуэбло Сан-Хосе, связанное с бухтой Санта- Клара рекой Рио-Гвадалупе и расположенное между Сан- Франциско и Монтереем, стало вторым городом провин­ции.

Пуэбло Сан-Хосе имеет свою собственную миссию, основанную в 1797 году и расположенную в пятнадцати милях к северу, у подножия небольшой горной цепи, которая носит название Лос Болбонес и является не чем иным, как отрогом Калифорнийских гор.

В течение тех нескольких