От легенды до легенды (сборник) - Алексей Мороз

— Благодарю вас. — Альена склонила голову.

Луи непроизвольно усмехнулся. Канониссу можно было счесть довольно интересной, несмотря на то что она пережила не только первую, но и третью молодость. Но рядом с племянницей Альена казалась старухой.

— Позвольте же и мне преподнести вашему величеству небольшой подарок, — тщательно игнорируя министра, продолжила канонисса.

Повинуясь едва уловимому жесту, вышколенный лакей подал ей большую корзину, из которой тут же раздалось заливистое тявканье. Королева заглянула в корзину, подхватила на руки ее обитателя и принялась тормошить его. Это был щенок джестерьера: крупный, черный, с тремя аккуратными белыми пятнами в виде песочных часов — одно на груди и два по бокам.

— Это же Тоби… — удивленно протянула Мария-Изабелла. — Как в детстве. Как это может быть? Мне говорили, что такое сочетание пятен неповторимо!

— Как видите, ничего невозможного нет. — Глаза канониссы торжествующе блестели.

— Тогда я назову его Тоби Второй! — Королева гладила щенка, забыв обо всем на свете.

Министр поморщился. Мария-Изабелла порой вела себя как ребенок, и прошлый кабинет частенько пользовался этим в своих целях.

В этот момент Альена нарочитым жестом встряхнула корзину, и из-под лежавшей на дне подушки выпал пожелтевший листок бумаги.

— А что это такое? — Королева спустила щенка на землю.

— Памфлеты, — не моргнув глазом отозвалась старая авантюристка, заставив министра похолодеть. — Вся подборка за десять лет правления вашего величества. Подобная литература годится только как подстилка для собак. Но говорят, Национальное Собрание собирается ее переиздать, правда, господин министр?

В воздухе повисло молчание. Даже обычно не замолкающие фрейлины притихли и с испугом смотрели на старуху. Министр непроизвольно сжал кулаки. Что же, неплохой удар!

— Я сказала что-то не то? — Удивление в голосе канониссы казалось неподдельным. — Разве господин Дюваль, будучи советником и отвечая за благочестие народа, не докладывал ее величеству о пасквилях, которые распространяют о ней?

— Ваше величество… — осторожно начал министр.

— Я хочу это прочитать! — перебила королева.

— Но…

— Может, вы прочитаете нам вслух? Нет? Тогда мы сами!

Когда Мария-Изабелла говорила о себе во множественном числе, спорить было бесполезно. Королева пробежалась по листку взглядом, швырнула его на землю и вытащила из корзины другой. Затем настала очередь третьего, четвертого…

— Как же так? — чуть слышно бормотала она. — Мы с друзьями просто ездили встречать рассвет. С нами был мой муж, принц-консорт! А они описали это как какую-то оргию!.. Постройка загородного дворца разорила страну?! Это же просто ферма, там все так скромно… А это что за песенка? «Восемь-двадцать»? «Каждый вечер в восемь-двадцать…» Оказывается, я даже установила специальные часы для приема любовников!

Придворные молчали.

— За что? — еле слышно прошептала королева. — За что они меня так ненавидят? И поэтому они взбунтовались? Поэтому они пошли за Национальным Собранием? Они же меня совершенно не знают.

— Ваше величество, — наконец-то набрался смелости Дюваль. Королева даже не шелохнулась, зато глаза канониссы метали молнии. — Признаю, я старательно оберегал вас от этих пасквилей. Кабинет решил, что не стоит вас расстраивать. Что все не так страшно…

— Да, кабинет решил закрыть на это глаза. А у вас не было собственного мнения? — прошипела канонисса. — Вы не понимали, к чему это может привести?

Дюваль опустил голову.

— Вы даже не попытались остановить поток клеветы, — не унималась Альена, — и сами рубили сук, на котором сидите. Народ потерял уважение к власти. И в конце концов взбунтовался!

— Он взбунтовался не из-за пасквилей, — не сдержался Дюваль.

— Прошу прощения, — чуть повысила голос королева, наморщив лоб. — Господин министр, мы не готовы выслушать ваш доклад. Отложим его до следующего раза. Кстати, тетушка говорила, что у нее к вам просьба. Извольте исполнить ее. Тоби, ко мне!

Свита поспешила вслед за королевой. Подолы юбок и шлейфы из дорогих тканей зашуршали по садовым дорожкам. Министр остался наедине с канониссой. Дюваль присел на край бассейна и принялся тщательно рыхлить песок носком туфли, стараясь не встречаться взглядом с Альеной. Но это не помогло. Казалось, даже одна из Купальщиц поглядывает на него с укором. И эта туда же! Можно подумать, он сам не знает своих ошибок.

— Что же вы молчите? — Терпения канониссе явно не хватало.

А ведь вы недовольны, ваша светлость! Надеялись, что королева подаст вам ваших людей на блюдечке? Или захотелось просто, по-женски, ударить побольней?

— Зря вы это сделали, — пробурчал он и постарался успокоиться. — Ваши разоблачения ни к чему не приведут. Ее величество быстро забывает то, что хочет забыть.

— Знаю, — пожала плечами Альена. — Я просто пыталась достучаться до вас.

— Допустим, — кивнул Дюваль, — и что?

— Прикажите освободить моих людей!

Носок туфли заработал с новой силой.

— Не могу… — наконец ему удалось выдавить это из себя. — Ваша просьба невыполнима. Даже если бы я и хотел. — Он поднял взгляд на канониссу.

— Но разве государственная тюрьма не под вашим началом?

— Нет, — скривился он. — Это раньше на приказе об аресте без суда или об освобождении требовалась подпись монарха или министра. Собрание горячо осудило подобную практику. Единогласно отменило ее. И так же единогласно присвоило такое право исключительно себе. Арест проводят ополченцы. Комендант замка Тисен подотчетен только Собранию. Точнее, бывшему графу Нуарону и его клике.

— Все решают другие, а вас просто ставят в известность?

Как ни странно, в голосе старухи прозвучало нечто похожее на сочувствие.

— Примерно так, — мрачно подтвердил Дюваль. — Конечно, мне оставили разные мелочи и грязную работу. Но если провинциальные Уполномоченные дают указание перевести кого-то в Тисен, у меня связаны руки.

— Но что нужно этой клике?

— Все просто. — Министр поглядел на канониссу как на ребенка. — Безопасность и безнаказанность. Нуарон и его прихлебатели понемногу захватывают власть. И любое слово, сказанное против них, воспринимают как искру на пороховой бочке. Ведь народ уже почувствовал вкус бунта. Но преследовать недовольных по закону они не могут. Пока не могут… Им нужен прецедент! После чего хлынет море крови! Вот поэтому они и собирают в Тисене бывших служителей Света, дворян и их слуг. Тех, кого можно привлечь не просто за неосторожность, а за заговор против Нового порядка. Или тех, из кого можно вытянуть нужные показания против оставшихся в стране аристократов. Так что уезжайте в ваши забытые Светом пески и забудьте об арестованных! Вы ничем не сможете им помочь. Они обречены. Не сейчас, так через какое-то время. И постарайтесь сами не стать жертвой. Это все, что мы можем.

Министр отвернулся, намекая, что разговор окончен, но упрямая старуха никак не унималась.

— Вы меня почти убедили! — процедила она. — Почему же вы не можете убедить Собрание не делать этого? Ведь не все же там такие… людоеды!

— Не все, но…

— Так почему?

Как же она невыносима!

— Я… не оратор.

Канонисса недоуменно молчала.

— Да вы посмотрите на меня! У меня очень слабое горло и скрипучий голос. А внешность… Я сам знаю, на кого похож в этом мундире! Меня не слушают. И не услышат!

— Вам нужно найти подходящего человека… — протянула канонисса, словно ей на ум пришла какая-то идея.

— И вбить ему в голову мои мысли! — раздраженно прервал ее министр. — Только как найти дурака, который будет повторять за мной каждое слово?

— С помощью колдовства!

Первым на министра нахлынуло недоумение. Затем сомнение в том, что он правильно расслышал. И, наконец, облегчение — все в порядке, Альена просто сошла с ума!

Последняя представительница герцогского рода с юных лет слыла сумасбродкой. Сначала она шокировала двор умением говорить правду в лицо. Затем по очереди отказала дюжине женихов, всякий раз выдвигая новый предлог, один изобретательнее другого. Только последнему претенденту Альена честно объяснила, что ценит свою независимость и не готова отдать кому-то вместе с рукой герцогскую корону и право контролировать ее жизнь. Когда стало ясно, что кузина так и не выйдет замуж, король добился для нее звания канониссы, которое обычно носили служительницы Света. Однако свой новый статус Альена проигнорировала. Пренебрегая правилами поведения духовных особ, она вела светский образ жизни, брала уроки скульптуры у заезжего маэстро и уроки анатомии у лейб-медика. Говорят, что в промежутках между уроками Альена успела закрутить еще пару романов, однако эту сторону своей жизни она тщательно скрывала от посторонних глаз. Так что репутация канониссы была почти безупречной. В конце концов двор смирился с ее независимостью. И тут, неожиданно для всех, Альена покинула столицу и затворилась в фамильном замке почти на два десятка лет. Теперь-то он понял почему. Недаром говорят, что безумие — это бич древних родов.