Играя в жизни. Полное издание - Мери Ли

знала, что кроме ужасов Ристалища, на экранах показывают еще что–то.

На экране мелькали фото и картинки нового фонтана, который расположили в одном из районов. Красивые высокие здания, море стекла и бетона, ровные дороги и разукрашенные люди. Я настолько погрузилась в созерцание мира, часть которого никогда не смогу стать, что не заметила, как трехсотлетний человек начал шевелиться. Звук скрежета привлек мое внимание, и я резко обернулась к Гаррету. Его тело медленно шевелилось, словно он начал пробуждаться ото сна. Веки пытались открыться, но не поднялись. Я вжалась в спинку кресла, возможно, мне следовало позвать кого–то, но я боялась пошевелиться и напугать его.

Он открыл глаза. Зеленые и сонные. Он попытался перевернуться на другой бок и застонал. Тихо, еле–еле слышно. Я перестала дышать, во все глаза наблюдала и старалась не шевелиться. Гаррет повернул голову ко мне и молча смотрел на меня, кажется, он меня не видел. Его губы разлепились, он тяжело сглотнул, пытался что–то сказать, но не мог. И опять закрыл веки. Я протяжно выдохнула, пару минут просидела, а когда поднялась, дверь открылась, и в комнату вошел Чейз.

Я была настолько поглощена пробуждением прикованного мужчины, что не заметила, когда он вернулся. Я не стала спрашивать, где он был и что делал. Захочет, сам расскажет.

– Как он? – спросил Чейз, смотря на Гаррета Уорда.

– Открывал глаза. Кажется, ему нужна вода.

– Он что–нибудь сказал?

– Нет.

– Надо было позвать кого–нибудь.

На это я ничего не ответила и пошла на кухню, набрала стакан воды и вернулась в комнату. Поставила воду на столик у кресла, на котором сидела. Гаррет что–то произнес. Я обернулась. Сердце ухнуло в пятки. Он точно что–то прошептал. Я была в этом уверена.

– Что? – переспросила я.

Он снова что–то невнятно сказал, смотря четко мне в лицо. Я наклонилась немного ниже.

– Рэйвен, что ты делаешь? – слишком громко спросил Чейз.

– Он что–то говорит, – прошептала я и, смотря в зеленые глаза, наклонилась еще ниже.

– Джо?

Мне удалось различить слово, которое было произнесено вопросом.

– Джо? – переспросила его я.

Но глаза Гаррета снова закрылись.

– Не подходи к нему так близко.

– Да он ведь языком еле шевелит.

– Не важно. Он опасен.

– Я знаю, но сейчас он безобиден, – снова повторила я и почувствовала, как на моем запястье сомкнулись холодные пальцы.

Я замерла и медленно посмотрела на свою руку, ее держал Гаррет. Обернувшись к нему, я снова увидела его глаза открытыми, и там больше не было ни единой капли сна.

– Джо? – снова спросил он. – Нет. Не Джо.

– Дать тебе воды? – спросила я, стараясь вытянуть руку из хватки, но он не отпускал, но кивнул.

– Мне нужно отойти, чтобы принести воду.

Он снова кивнул и разжал пальцы. Я отступила от кровати, и Чейз тут же встал передо мной, отгородив меня от изучающего взгляда Гаррета Уорда.

Охренеть, я разговаривала с человеком, которому больше трехсот лет.

Я взяла стакан, но Чейз не разрешил подойти мне к кровати, забрал его и попросил меня выйти.

11. Он странный

Гаррет снова отключился и пришел в себя только на утро следующего дня. С ним в комнате была Вивиан, она завизжала и выбежала из комнаты, мы же, бросив все, побежали туда.

Вивиан стояла у распахнутой настежь двери и держалась за сердце.

– Что случилось? – спросила я.

– Он, он проснулся.

Чейз вошел первым, я отвела Вивиан на кухню и отправилась в помещение, где все еще был прикован человек из прошлого.

Чейз обернулся и пронзил меня взглядом.

– Он может быть опасным, – напомнил он.

– Вы кто такие? – прозвучал вопрос, заданный хриплым, осевшим голосом.

Гаррет с трудом сел и пытался размять тело, которым он не пользовался достаточно долгое время. Он выглядел таким слабым, но я–то знала, чем слабее ты, тем безбашенней будут твои средства защиты. Мы молча наблюдали за тем, как Гаррет медленно моргая осматривался по сторонам, перевел взгляд на руку, закованную в наручники. Темные брови приподнялись.

– Вы меня приковали к кровати? – Гаррет тряхнул головой, посмотрел сначала на меня, потом на Чейза и снова на меня. – Вы ебнулись? Милая, если тебе нравится БДСМ, лишение партнера свободы, то это не ко мне. Я за равноправие в постели.

Я не понимала, о чем он говорил, но его обращение "милая" мне не понравилось.

– Я тебе все объясню, – сказал Чейз, наблюдая, как Гаррет с жадностью опустошал стакан воды, который ожидал его на столике у кровати.

Я напряженно ждала, что же человек из прошлого сделает. Как он поведет себя, узнав, что все, что его когда–то окружало, исчезло, и на смену этому пришел новым мир.

– Уж постарайся, хмурый парень. Хотя можешь не стараться, я знаю, что это редиска Рэй сделал. Увидел меня на острове и решил разыграть? А я всегда говорил, с юмором у него все плохо. – Гаррет дернул наручник и закатил глаза. – Такой идиотизм мог придумать только он.

Мы смотрела на Гаррета и не понимали, о чем он говорил. Кто такой Рэй, о каком острове шла речь?

– И наручники не в моем вкусе. Пошло и неоригинально. Ребят, вы в каком веке живете? Я люблю более равноправные игры. Ну, чего стоите? Зовите его, я все понял.

На мгновение в комнате воцарилась тишина. Я смотрела на Гаррета и понимала, что нужно было вытаскивать из капсулы кого–нибудь другого.

Во–первых, он смотрел на нас свысока, хотя был прикован и сидел на кровати.

Во–вторых, мы не понимали и десятой части того, что он только что сказал.

В–третьих, Гаррет Уорд был человеком со средним пальцем во взгляде. Он безмолвно посылал нас куда подальше.

– Ты не понял, – сказал Чейз.

Гаррет уселся на кровати в расслабленной позе, взмахнул рукой в сторону Чейза и, приподняв брови, бросил:

– Так просвяти меня, умник.

Чейз сжал челюсти, сел на кресло, в котором обычно сидела я, и стал рассказывать. Он говорил долго, не останавливаясь, рассказал про то, что сейчас