Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

Это была первая появившаяся у них возможность перемолвиться с момента начала битвы два часа назад. По мнению Френсиса, должно было существовать нечто, что следовало сказать, все прекрасно понимали, другого шанса может и не предоставиться. Но, даже если и имелось на свете какое-то похожее лечебное благословление, даже если были какие-то вдохновляющие слова, способные чудесным образом послужить талисманом для обоих юношей, Ричард и Френсис избегали их. Все, что смог Ловелл, выпалить правду.

'Дикон, это настоящий ад".

Ричард помедлил, бросив взгляд через плечо. 'Я знаю. Но если мы проиграем, Френсис, если мы проиграем...'

Он отошел, начав выкрикивать приказы, указывая на линию, по которой йоркисты отступали, и его рыцари сомкнули ряды, изнуренные мужчины хлынули на лошадях вперед с криками: 'Йорк! Глостер!'

Внутри рукавиц руки Френсиса скользили от выступившей испарины. К ладоням прилипла кожа, пальцы свело, и они онемели. Ловелл плотнее обхватил эфес меча и, вслед за Ричардом, вернулся на поле боя.

Это отняло у него больше часа, но Оксфорд, в конце концов, перестроил свои опустошенные полки. Когда он влетел на рыночную площадь, с криками и проклятиями, несколько человек бросились врассыпную, другие застыли в ошеломлении, с остекленевшими глазами, взирая на разграбление забегаловок с элем, откуда долетали добродушные шутки над разъяренным командиром. Оксфорду и его капитанам удалось собрать каких-то восемьсот солдат, носивших его символ Светящейся Звезды, и направить их на север, назад к месту сражения.

Поле до сих пор было плотно окутано туманом, и у Оксфорда не существовало возможности узнать, что, в его отсутствие, боевые линии переместились, поменяв расположение с севера на юг на с востока на запад. Снова погрузившись в гущу битвы, его люди считали, что врезались в арьергард Эдварда. Но, вместо этого, они столкнулись с флангом под командованием Джона Невилла.

Солдаты Монтегю были застигнуты врасплох. В клубящемся тумане реющий над новоприбывшими штандарт был довольно смутно различим, плавая во мгле. Пораженным паникой мужчинам казалось, на нем брезжит сияющее солнце...Солнце Йорков. Поднялся крик: Западня! Сторожевое крыло лучников выпустило град стрел по йоркистским всадникам и пехотинцам, без предупреждения оказавшимся в самом их центре.

Устремляясь назад, пронзительно ржали лошади. Отшатывались солдаты Оксфорда, обливающиеся кровью и оглушенные. Сам Оксфорд ругался, как безумный. Этот сын блудницы, Монтегю, предал их. Перешел к Йорку, как они и боялись. Шеренга звенела от криков об измене. Воины кидались на крыло Монтегю, за чем следовали человеческие смерти, вызванные банальной ошибкой.

От Ричарда прибыл еще один посланник. Задыхаясь, он предстал перед Эдвардом.

"Меня зовут Мэтт Флетчер, Ваша Милость. Мой господин Глостер приказал передать вам, что авангард до сих пор стоит".

Кто-то протянул Эдварду фляжку. Он взял ее, стал пить большими глотками, разбрызгивая воду на лицо и доспехи и смывая таким образом с них кровь.

"Как у него дела, если говорить правду?"

Юноша заколебался. "Битва свирепая, Ваша Милость. Но мы не отступаем..." Вид крутых склонов лощины заставил его добавить, "Так далеко".

Эдвард кивнул. "Передайте Глостеру, ряды Монтегю слабеют. Знаю, прошу очень многого. Но если он сможет продержаться еще дольше..."

"Передам, Ваша Милость", - устало пообещал Мэтт. Эдвард уже начал отворачиваться, но остановился и оглянулся на молодого человека.

"Также скажите ему, пусть будет осторожнее, ради Христа... и ради меня".

Оба тут же услышали поднимающийся шум - проклятия испуганных мужчин, крики о предательстве, ржание умирающих лошадей. Слева, среди рядов Монтегю, началась какая-то странная внезапная активность. Из тумана выходили люди, шеренга все больше колыхалась.

Бегом к ним направлялся Джон Говард. Он двигался с удивительной скоростью для человека его размеров и облаченного в латы веса, бешено жестикулируя.

"Ваша Милость! По Оксфорду палит Монтегю!"

"Сияющая Звезда Оксфорда! Слезы Христовы!" Эдвард поднял забрало, и Мэтт на миг увидел сияющие голубые глаза и белые зубы. Он не понял, что произошло, но Эдвард, видимо, успел оценить обстановку, и молодой человек ощутил волнующий трепет от жестокого торжества улыбки своего короля, восхищенно ругающегося.

Эдвард обернулся к Говарду, обняв того за плечи. "Сейчас, Джек! Я собираю запасные полки. Настала очередь Йорка".

Туман все еще клубился и скрывал солнечный диск, но Ричард уже покрылся испариной. Он чувствовал, как его бьет лихорадка, как почти теряется голос. Левая рука больше не кровоточила, но сотрясалась столь непрерывно, что молодой человек стал опасаться, не сломалась ли она. Правую руку разрывало болью чуть менее интенсивно, меч налился свинцовой тяжестью, вращаясь единственно чистой силой воли. Солдаты Ричарда были также изнурены, как и командир, безнадежно держа в памяти лощину, лежащую за их спинами. От Эдварда известий больше не поступало, поэтому отсутствовала какая-либо информация о происходящем на оставшемся участке поля. Время потеряло свое значение. Ричард не представлял, сколько часов минуло с момента, когда они впервые прорубили себе путь из серого засасывающего болота, чтобы встретиться с Эксетером.

Размахивая смертоносно усеянной тяжелыми цепями булавой, известной как 'кадило со святой водой', на него летел человек. Ричард отступил, приняв скользящий удар по плечу, заставивший его зашататься, и направил меч сквозь доспех, сплетенный из мелких железных колец, под ребра неприятелю. Вложенная в атаку сила вызвала онемение руки. Хватка ослабла, меч стал опасно крениться из рук.

Впереди, шатаясь от утомления, рухнул один из солдат Ричарда. Юноша остановился, и вояка оцепенело на него посмотрел, узнавая.

'Мой господин... Я не могу'.

'Не разговаривай'. Голос Ричарда надломился, он закашлялся, и мышцы его горла сжались, причиняя боль. 'Постой... переведи дыхание. Потом к нам присоединишься...'

Солдат кое-как поднялся на