Святая дорога - Владимир Муравьев

Не посвященный в тайные помыслы московского архитектурного руководства, Нагибин простодушно описал разговор после памятного заседания с руководителем жюри в книге "Всполошный звон", изданной к 850-летию Москвы:

"...Приняли к осуществлению проект, предусматривающий восстановление башни на старом месте. Вроде бы все правильно. Да кроме одного: приступить к строительству башни можно будет не раньше чем через четверть века. Именно такое время нужно, чтобы решить транспортные проблемы на перекрестке, где стояла и якобы опять станет башня. "А вы уверены, что через двадцать пять лет окажется нужда в Сухаревой башне? - спросил я ведшего заседание. Сейчас ее судьба всех волнует, а в том таинственном будущем?" - "Мы оптимисты!" - прозвучал усмешливый ответ. А когда мы расходились, председательствующий взял меня за локоть и отвел в сторону: "Неужели вы серьезно думаете, что мы способны поднять такую махину? У нас нет нужных материалов, у нас нет квалифицированных каменщиков, штукатуров, лепщиков. У нас ничего нет". - "А через двадцать пять лет появятся?" - "Нет, конечно, но и нас с вами не будет, так что это не наша проблема".

Прошло несколько лет, в течение которых те же самые лица, которые, как они полагали, закрыли саму идею восстановления Сухаревой башни, рассматривали проекты строительства на Сухаревской площади чего угодно: универмага, цыганского театра, театра Аллы Пугачевой - только не восстановления башни...

Большие надежды на восстановление Сухаревой башни в Москве связывали с исполняющейся в 1996 году юбилейной датой - 300-летием создания Российского флота.

Для его празднования были созданы правительственная комиссия и специальный Российский государственный историко-культурный центр при правительстве Российской Федерации. В них вошли крупные государственные деятели: тогдашний председатель Совета Федерации В.Шумейко, министр иностранных дел М.Козырев, главком ВМФ адмирал Ф.Громов и значительное число деятелей помельче.

Среди юбилейных мероприятий одно - чуть ли не главное - было связано с Сухаревой башней. В январе 1995 года "Московская правда" напечатала небольшую статью о Навигацкой школе, предварив ее следующей справкой: "Как сообщила пресс-служба Российского государственного морского историко-культурного центра (Морского центра) при правительстве РФ, ряд общественных организаций выступает за восстановление Сухаревой башни в Москве. Здесь планируется разместить Морской музей, поскольку башня имеет самое прямое отношение к истории российского флота, 300-летний юбилей которого мы будем отмечать в будущем году".

Заседали комиссии, обсуждались проекты, принимались решения, в общем создавали видимость деятельности.

Однажды, еще в 1980-е годы, инициативную группу по восстановлению Сухаревой башни - Мягкова, Рагулина и еще нескольких человек после их письма министру пригласил на беседу чин из морского министерства возле Чистых прудов. Чин во флотском мундире, с большими звездами на погонах, проявлял заинтересованность и полное одобрение делу, которое привело к нему просителей. Особенно он сокрушался, что нет на него у министерства денег и взять их неоткуда. "Давайте обратимся к морякам, чтобы жертвовали на Сухареву башню кто сколько может, хоть по гривеннику, - предложил один из группы. - Поедем по всем флотам, по всем кораблям". Чин замолчал, задумался, поднял глаза вверх, видимо подсчитывая, сколько можно получить матросских гривенников, и, кажется, поняв, что их будет вполне достаточно, чтобы восстановить башню, в страхе воскликнул: "Нет, нет! Нельзя, нельзя собирать!" И было понятно, что испугался он реальности предложения и того, что, не дай Бог, ему поручат заниматься этой башней. Более инициативную группу он к себе не приглашал.

Впусте остался и призыв корреспондента "Московской правды" к "градоначальникам" Москвы: "Сейчас наши градоначальники стремятся восстановить наиболее приметные детали старой Москвы... В этой программе обязательно надо найти место и для восстановления Сухаревой башни. Ведь пока возрождаются только культовые сооружения. А Сухарева башня, являясь великолепным памятником гражданского строительства Петровской эпохи, одновременно стала бы и мемориалом Навигацкой школы". Добавим: и не только Навигацкой школы.

В 1996 году посреди пустыря на месте снесенного квартала, на задах табачных киосков появился гранитный "памятный знак", который, как говорится в надписи на нем, "установлен в 1996 году в ознаменование 300-летия Российского флота". На другой грани под изображением Сухаревой башни надпись: "На этой площади находилась Сухарева башня, в которой с 1701 по 1715 год размещались Навигацкие классы - первое светское учебное заведение, готовившее кадры для Российского флота и государства".

Глядя на рисунок башни на "памятном знаке", вспоминаются "утешительные" слова Кагановича: "Раз эта башня представляет архитектурную ценность, ее изображение можно сохранить в большом макете".

Однако Сухарева башня не позволяет забыть о себе.

Большинство нынешних москвичей никогда не видели Сухаревой башни, но нет, наверное, в Москве человека, который не знал бы о том, что она была, где стояла, и - главное - не имел бы к ней своего личного, пристрастного отношения. Одно упоминание о снесенной более полувека назад Сухаревой башне, будь то в беседе за чайным столом или на лекции, собрании, заседании, вызывает горячую полемику: надо ее восстанавливать или нет. Эта полемика выплескивается на страницы газет и журналов. Кипят страсти, разгораются споры - до ссор, до обид, до разрыва отношений.

Что он Гекубе?.. Что ему Гекуба?..

Видимо, нужна, более того - необходима.

Вряд ли говорящие, выступающие и спорящие смогут сейчас даже для себя самих четко определить причины и корни своей позиции, своей непримиримости. Но ясно одно: слишком многое стоит за, казалось бы, таким простым делом, как восстановление старинного разрушенного здания.

А Сухарева башня - не просто здание, она - московский символ, московская история, и оттуда ее нельзя вычеркнуть. Народная память все равно будет снова и снова возвращаться к ней. Борьба с народными символами бесполезна и безнравственна. Против них ополчается лишь откровенно злая воля. Но не вечно же торжествовать злу.

После того, как Олег Игоревич Журин закончил восстановление Воскресенских ворот и Иверской часовни, его спросили: "А что следующее?", он ответил: "Должна быть Сухарева башня... Я даже на досуге сделал кое-какие чертежи..."

17 августа 1996 года в газете "Вечерний клуб" в рубрике "Официальный ответ" напечатан ответ Главного архитектора Москвы А.В.Кузьмина на вопрос одного из читателей газеты о восстановлении Сухаревой башни:

"Проектное решение конкурсного проекта (имеется в виду проект МАРХИ) положено в основу для разработки комплексного проекта реконструкции Сухаревской площади с учетом воссоздания Сухаревой башни. Разработка проекта начата управлением "Моспроект-2". После утверждения этого проекта может быть разработан локальный проект воссоздания Сухаревой башни".

От начала разработки "Моспроектом" проекта до его осуществления путь, полный опасностей, особенно когда это касается всенародной святыни, а не прихоти градоначальника. Но сделан первый шаг, соберемся с силами и пойдем дальше, к цели.

Однако 26 сентября 2000 года в "Вечерней Москве" появилось сообщение об очередном "окончательном" решении Московским правительством судьбы Сухаревой башни.

"Столичные власти, - сообщает газета, - окончательно отклонили план восстановления Сухаревой башни в центре Москвы. Решающим аргументом к отказу от проекта стало то, что башня мешала бы бурному движению автотранспорта по Сухаревской площади.

Слухи о воссоздании ярчайшего памятника московского барокко XVII века, разрушенного в 1934 году, ходят уже на протяжении 10 лет, в том числе и среди профессионалов-архитекторов. В те времена, когда башня занимала исконное место, на Сухаревской площади (а площадь получила название именно от башни) был не оживленный перекресток, а крупнейший московский рынок. Сейчас же разрушать ради башни одну из главных магистралей города проспект Мира - или восстанавливать здание в другом месте, где оно никогда не находилось, бессмысленно".

Между прочим, этим решением Московское правительство отметило 66-летие с сентября 1934 года - того сентября, когда вывезли с площади последние камни разрушенной башни, заасфальтировали место, где она находилась, а Каганович начал хлопоты по уничтожению самого ее названия из народной памяти.

Однако думаю, что напрасно правительство поспешило объявить свое решение окончательным, уверен, что это лишь еще одно - глупое - препятствие из многих подобных, которые в конце концов будут преодолены, и великий памятник национальной архитектуры и истории вновь встанет на свое законное место.

Среди выписок, сделанных для этой главы и оставшихся неиспользованными, я все-таки, пожалуй, одну включу в текст. Эти слова принадлежат Николаю Васильевичу Гоголю: