Конфликты и войны после распада СССР - Егоров Юрий

27 июня 1997 года была поставлена, надеемся, точка в процессе, продолжавшемся пять лет. Президент Таджикистана Эмомали Рахмонов и лидер ОТО Сайд Абдулло Нури в присутствии Ппрезидента РФ Бориса Ельцина подписали Общее соглашение по установлению мира и национального согласия в республике. Оно подвело итог переговорам и закрепило обязательства сторон по выполнению всех ранее достигнутых договоренностей, направленных на поэтапное и полное урегулирование конфликта. Под документом поставили подписи также главы МИД стран-наблюдателей на межтаджикских переговорах — Ирана, Казахстана, Киргизии, Пакистана, Узбекистана, Туркмении, Афганистана и России, а также представители ООН, ОВСЕ, Организации Исламская конференция.

14 июля 1997 года президент Э. Рахмонов подписал акт о взаимопрощении вслед за лидером оппозиции Саидом Абдулло Нури. В нем говорится, что все партии и организации, входящие в состав ОТО, также другие партии и общественные организации, если они в дальнейшей своей политической деятельности возьмутся за оружие, будут привлечены к ответственности. В рамках практического осуществления документа все военнопленные и заключенные освобождаются из-под стражи.

В начале 1998 года Рахмонову удалось нормализовать отношения с Узбекистаном. Таджикистан был принят в Центральноазиатский Союз (ЦАС). Гражданская война привела к развалу экономики и появлению беженцев (основная часть — в Афганистане, часть — в России). В Таджикистане самый низкий уровень жизни среди всех стран СНГ, особенно в отдаленных сельских и горных районах. Постоянно работают только несколько предприятий — алюминиевый завод, урановые рудники и некоторые другие.

Среди наиболее тяжелых последствий конфликта — угроза распада страны. Ее в значительной степени предотвращает поддержка Москвы и Ташкента.

12 июня 1998 года неподалеку от города Кафарнихон, расположенного в 30 км от Душанбе, во время вооруженного столкновения между двумя враждующими кланами было убито по меньшей мере 13 человек. Причиной столкновения между кланами, возглавляемых Назимом Юнусовым и Мулло Касымом Исмати, стала личная месть. По данным властей среди погибших был и сам Юнусов.

В 1997 году правительство Таджикистана и лидеры исламской оппозиции подписали мирный договор, положивший конец пятилетней гражданской войне в стране. -

Правительство амнистировало повстанцев и предоставило их лидерам места в кабинете министров. Несмотря на достигнутые договоренности, время от времени вооруженные столкновения все же случаются. Чаще всего они вызваны не политическими мотивами, а конкуренцией кланов и личностными конфликтами между их руководителями [5].

После перемирия. Вооруженный конфликт в Таджикистане — наиболее длительный по времени из всех гражданских войн, произошедших на пространстве бывшего СССР. Продолжавшейся там пять лет гражданской войне положен, вроде бы, конец подписанием в Москве 27 июня 1997 года Общего соглашения об установлении мира и национального согласия. Однако многие проблемы так и остались нерешенными. Они создают предпосылки для сохранения напряженности и нестабильности в республике.

Даже если московское соглашение о национальном примирении будет реализовано, это лишь смягчит ситуацию, поскольку не просматривается тенденция к консолидации таджикского этноса, а следовательно, к сохранению таджикской государственности. Более того, гражданская война усилила процесс субэтнической

дивергенции как политически, так и социально-психологически. Страна фактически разделена на две части — одна контролируется правительством, другая — оппозицией. Причем в каждой из них усиливаются региональные сепаратистские тенденции. '

Достаточно серьезным препятствием на пути этнической консолидации является устойчивый климат враждебности между кулябским и каратегинским субэтносами. В ходе гражданской войны она приняла экстремальные формы, поскольку обе стороны прибегли к массовому геноциду. Примерно аналогичным образом сложились отношения между кулябским и памирским субэтносами.

Внешне более или менее лояльными могут считаться отношения кулябского субэтноса с гиссарским и в меньшей степени — с северными субэтносами. Таким образом, кулябский субэтнос, претендующий на роль политического лидера этнической консолидации, не обладает для этого ни социально-психологическими, ни интеллектуальными возможностями. Как показали события четвертого периода гражданской войны, его силовые возможности также ограничены.

Невозможно сбрасывать со счетов то, что общество разделено и кровью, пролитой таджиками в годы гражданской войны. Конечно, традиции кровной мести в Центральной Азии не так сильны, как на Кавказе, но, тем не менее, то оттуда, то отсюда доносится шепоток, что с приходом вооруженных отрядов оппозиции может начаться «сезон охоты на моджахедов».

Не стоит забывать и об исламском факторе. Не исключено, что в борьбе за свободу совести фундаменталисты будут использовать все методы — от сладких речей до запугивания и террора. Такое в постсоветской истории Таджикистана уже было. Самым же большим аргументом в пользу мира, безусловно, станет идея объединения таджиков. Сегодня, кажется, все готовы объявить себя ее приверженцами.

Нужно отметить, что после распада СССР в качестве одной из серьезнейших угроз своей безопасности страны Западной Европы считали распространение так называемого исламского фундаментализма в Центральной Азии. При этом за основной источник распространения принимался исламский мир, по мнению многих западных аналитиков, рассматривающий Центральную Азию как свою территорию, которую необходимо приблизить к себе, а затем и поглотить. Дальнейшие события показали, что опасения были в чем-то оправданы, а в чем-то — заметно преувеличены.

В этой связи стоит отметить, что в качестве серьезной дестабилизирующей силы в регионе исламский фактор сыграл свою роль несколько раз:

• в ходе гражданской войны в Таджикистане (в 1991–1992 гг.);

• во время Баткенских событий в Кыргызстане;

• при попытках вторжения боевиков ИДУ в Узбекистан;

при росте угрозы со стороны и Талибана (в конце 1990-х гг.);

• в Андижанских событиях в Узбекистане (2005 г.).

Но, в целом, нужно отметить, что угрозы, связанные с исламом, в большей степени носили внутренний характер, чем внешний, то есть вытекали не из внешнего вмешательства со стороны исламских стран, а были следствием внутриполитических противоречий и тяжелого социально-экономического положения внутри стран Центральной Азии [6].

Тем не менее, при анализе сложившейся ситуации за последние 16 лет, не следует недооценивать стремление ряда арабских государств, а также Пакистана и режима талибов в процессе распространения ислама в Центральной Азии, в том числе, силовыми и секуляристскими законодательствами центральноазиатских республик.

3.4.2. Переворот в Киргизии

Для революции в Киргизии потребовалось гораздо меньше времени, чем на свержение власти в Грузии и Украине. Настораживает то, что на смену «алым розам», «оранжевым шарфикам» и прочим политтехнологиям приходит старый и эффективный метод революционной борьбы — булыжник.

Что же изменилось с 1994 года, когда Строуб Тэлбот (Strobe Talbot), заместитель госсекретаря в администрации Клинтона, называл киргизского президента «подлинным демократом, продолжателем дела Джефферсона»? Бедный старина Аскар Акаев — похоже, его ждет та же судьба, что и других бывших союзников США на территории бывшего СССР; Эдуарда Шеварднадзе (который позволил разместить в Грузии американские войска) и Леонида Кучму (который послал украинских солдат в Ирак). В общем, как убедился вольтеровский Кандид, побывав в Англии и став свидетелем казни адмирала Джона Бинга (John Byng), «полезно время от времени убивать какого-нибудь адмирала, чтобы взбодрить других» [7].

Участие как государственных, так и неправительственных американских структур в государственном перевороте 24 марта 2005 года мало у кого из думающих людей вызывает сомнения.