Эоловы арфы - Владимир Бушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маркс слушал, и внимательные карие глаза его становились все печальнее и печальнее. Когда Пит умолк, он пожал его согревшиеся маленькие руки и, выпуская их, сказал:
— Ничего. Это будет не вечно. Придут иные времена. Придут! — Он тряхнул головой, словно желая прогнать грусть, и крикнул: — Тусси, иди сюда! Мы кончили наш мужской разговор… Бери, Пит, мой нож, и вот тебе еще пенс.
— Нет, сэр, это было бы несправедливо, — вздохнул мальчик, стараясь взять себя в руки после разволновавшей его исповеди. — Ваш нож лучше. И я могу его взять только в том случае, если вы возьмете мой вместе с раковиной.
— Ну хорошо, беру, но без раковины. Как условились вначале, коммерсант.
Пит засунул в карман нож, зажал в кулаке пенс и сказал уже гораздо спокойнее:
— Напрасно, сэр, вы отказываетесь от такой раковины. Послушайте, как она шумит… Может быть, вы позволите мне подарить ее молодой леди?
— Хорошо. Коли не жалко, дари.
Тусси приняла подарок и вежливо поклонилась.
— До свидания, коммерсант. Приходи сюда, в парк, в ближайшее воскресенье. Будем вместе гулять.
— Непременно приду! — ответил Пит.
В его голосе мешались еще не совсем ушедшая горечь доверительного рассказа и радость давно лелеемой и наконец-то сбывшейся мечты. Ему не терпелось пуститься во все лопатки со своим приобретением домой, но он понимал, что это выглядело бы некрасиво, несдержанно, и потому оставался у скамейки, словно его еще задерживало здесь какое-то дело.
Отец и дочь были уже далеко. Вот-вот они скроются за поворотом. В этот момент Тусси обернулась и помахала Питу, все еще стоявшему у скамейки, прутиком, который так и остался у нее в руке.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В апреле 1861 года началась гражданская война в Америке. Она вошла в маленький домик на Графтон-террес не только сообщениями газет. Она вошла новыми раздумьями Маркса, тревогой всей семьи за исход сражений, спорами о возможном ходе событий, досадой и горечью из-за неудач северян, радостью за их успехи, напряженным ожиданием известий, страхом за жизнь друзей, оказавшихся там и принявших участие в борьбе северян…
Все это было ново, неожиданно, волнующе. Но война посещала дом на Графтон-террес не в одних лишь новых романтических одеждах, она не стеснялась заявляться сюда и в старом, обтрепанном, до омерзения надоевшем здесь обличье нужды: порвав десятилетней давности корреспондентскую связь Маркса с американской газетой «Нью-Йорк дейли трибюн», война тем самым лишила его семью весьма существенного источника существования.
Маркс придавал событиям по ту сторону Атлантического океана очень важное значение.
Семья Маркса в той или иной степени всегда жила тем, чем жил он сам, но на этот раз его интерес буквально захватил всех — от Женни и Елены до шестилетней Тусси, самой младшей дочери Марксов. В доме только и разговоров было что о войне, весь день только и слышались имена политиков, генералов, названия американских штатов и городов, гор и рек. Но чаще всех произносилось, конечно, имя Авраама Линкольна. Дровосек и охотник, ставший президентом огромной страны, вызывал у всех в доме Марксов интерес и симпатию. В нем привлекало все: и плебейское происхождение, и вражда к рабству, и смелость, и сочетающаяся с глубиной народная простота, живость его речей, и физическая сила, о которой рассказывали легенды, и мужественное лицо в решительном обрамлении короткой бороды…
Маленькая Тусси, еще вчера то проливавшая слезы над судьбой несчастной леди Джен Грей, внучатой племянницы Генриха Седьмого, которую дворцовые интриги вопреки ее воле в семнадцать лет возвели на престол, а через девять дней — на плаху, то мечтавшая разделить превратную судьбу с героями морских рассказов Марриэта, то жившая любовью, страданиями и подвигами героев Вальтера Скотта, — теперь все это отодвинула, забросила и не хотела больше ни слушать, ни читать ни о чем, кроме войны Севера и Юга, и не знала отныне другого героя, кроме Авраама Линкольна.
В начале войны, точнее говоря, почти целых два года, дела северян шли неважно. Четырнадцатого апреля 1861 года мятежники южане захватили правительственный форт Самтер на атлантическом побережье, а двадцать первого июля в первом крупном сражении при Манассасе, в нескольких десятках километров от столицы, их армия, насчитывавшая лишь 31 тысячу штыков, нанесла большие потери 35-тысячной армии северян и заставила ее отступить под самые стены Вашингтона.
В тот день, когда газеты сообщили об этом поражении, они вышли с опозданием, их принесли через полчаса после того, как Маркс уже ушел в библиотеку. Поэтому до самого вечера, пока он не вернулся, все в доме были угнетены, неразговорчивы, за каждым как тень стояли горечь, разочарование, тоска…
У Тусси не хватило терпения дождаться отца, она удрала его встречать, хотя не очень-то уверенно знала дорогу, по которой он возвращался. Маркс подобрал ее, уставшую и печальную, уже довольно далеко от дома.
Едва он показался на пороге с задремавшей Тусси на руках, все кинулись к нему. Маркс успокаивал и ободрял, отвечая на расспросы. Он говорил, что это временные неудачи. Он приводил цифры и факты. На Юге только девять миллионов населения, а на Севере — двадцать два, то есть в два с половиной раза больше, причем почти половина населения Южных штатов — негры. На Севере развитая промышленность, много железных дорог, он богат хлебом, а на Юге ничего этого нет или почти нет, хлеба своего не хватает, его надо ввозить. Все это очень важно для конечного исхода борьбы. А кроме того, Север борется за благородное дело свободы, способное сплотить миллионы, а у южан подобной вдохновляющей идеи нет.
Тусси внимательно слушала отца. Она, конечно, еще не знала, что такое миллионы, но уже имела представление о том, что значит в два с половиной раза больше: Лаура не так давно говорила, что она старше Тусси в два с половиной раза — это много! Она понимала и то, что железные дороги очень нужны, но особенно важным и убедительным ей показался довод, что у южан не хватает хлеба. Ведь Ленхен всегда говорила: «Если хочешь стать моряком (а Тусси ужасно хотела), если вообще хочешь вырасти и быть сильной, то ешь все с хлебом, как я».
Когда, немного успокоенные Марксом, все разошлись по своим делам, Тусси спросила:
— Мавр, ты сказал, у южан мало хлеба. Едят они в день хотя бы по кусочку?
— По кусочку-то, пожалуй, едят, — улыбнулся отец. — Во время обеда.
— А Линкольн знает обо всем этом?
— О чем? — не понял Маркс.
— Что северян в два с половиной раза больше, что у южан мало хлеба, ну и все остальное, о чем ты говорил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});