Искрящее сердце - Юлия Шолох

что время пролетит так быстро. Томирис пригласил меня на первый вальс вечера и мы кружились с ним, в каком-то радостном безумии – и мне казалось, наши ноги вот-вот оторвутся от паркета и мы поднимемся вверх.

Хорошо бы прямиком в спальню.

Я снова покраснела, надо же, какие мысли лезут в голову. Самое поразительное – всего три дня назад я думала о куда более неприличных вещах, думала отвлеченно и уверенно, с анатомической дотошностью – и хоть бы хны, а сейчас как совсем юная девушка, бросаюсь в краску даже при мысли о простом поцелуе…

– Инжу, мне жутко хочется узнать, о чём ты думаешь, когда так мило краснеешь? – поинтересовался Томирис, но судя по довольному взгляду, на самом деле он прекрасно догадывался, о чём.

– Скажи мне.

Я покачала головой.

– Скажи.

– Нет.

– Скажи-и-и…

– Ни за что!

– Я всё равно у тебя выпытаю, – что-то прикинув в уме, пообещал он и, мама дорогая, я ни секунды не сомневалась, что к концу ночи он узнает от меня всё, что только захочет знать. Услышит всё. Получит всё… Всё, что угодно.

– Двигайся, Инжу, – проворковал он, продолжая кружить меня по узорчатому паркету.

Когда музыка смолкла, мы не сразу остановились, а сделали ещё пол оборота, как дорабатывающая завод пружина. Одновременно. Смешно было, жуть!

– Господин Хайде, прошу прощения.

Вытянувшийся среди ближайших пар служащий в тёмно-синей форме и фуражке явно испытывал неудобства оттого, что вынужден был вмешаться и остановить танцы, но приказ есть приказ и он продолжал:

– Срочное дело, господин Хайде, у меня на руках приказ короля. Велено немедленно доставить. Вам велено немедленно явиться к королю. Прощу прощения.

Томирис моментально превратился в высокомерную каменную статую, чьи эмоции крепко заперты внутри. Кажется, даже лежащая на моей талии рука стала в несколько раз тяжелей.

– Инжу, извини, – пробормотал он, пристально смотря на служащего. Мне того даже жаль стало, потому что гонцов, несущих дурные вести никогда не любили. Но приказы короля не обсуждаются и должны исполняться, даже если Томирису придется ради этого оставить свою собственную невесту в одиночестве праздновать их совместную свадьбу.

Через несколько секунд Хайде исчез, исчезла его рука, исчезло даже тепло его прикосновения, а меня обступила толпа желающих потанцевать и, конечно же, посочувствовать.

Время, как ни в чём не бывало, летело себе дальше. Кружились радостные пары, церемониймейстер продолжал устраивать весёлые конкурсы, правда, совершенно исключив из своей программы упоминание жениха с невестой и все тосты с поздравлениями. Действительно, опытный…

А меня ждало сочувствие в неприлично огромных количествах. Такое многослойное, такое цепкое, как веревочная ловушка, в которой барахтаешься, как муха в паутине, а в результате только сильнее запутываешься. Сначала меня веселила вся эта жалость и чуткое сожаление, которое мне поминутно высказывали. Потом оно стало надоедать. Потом злить.

Когда время перевалило за полночь, я поблагодарила за танец очередного кавалера, чуть ли не на коленях умолявшего забыть о происшедшей неприятности и веселиться в свое удовольствие (хотя как тут забудешь, если каждые две минуты кто-нибудь случайно напоминает?) и прямым ходом направилась к ближайшему официанту с подносом в руках.

Шампанское пилось, как вода.

– Разрешите составить вам компанию?

Рядом появился Викас, высокий хлыщ, репутация которого была такой же чистой, как труба камина в моей комнате. Его привлекала каждая девушка, вышедшая из юной поры, соответственно, ставшая доступной. Сегодня он танцевал со мной несколько раз и каждый раз мне приходилось чуть ли не силой вырываться из его липких объятий на грани приличия.

Сейчас я не успела ответить, потому что тянулась за следующим бокалом. Присосавшись к нему, я безразлично махнула рукой – нет сил отвечать на банальность.

– Милая моя, кто же так пьет шампанское? Залпом, как в подворотне! Это же не вода!

Рядом появилась мама, похлопала меня по руке и низко наклонившись, прощебетала в ухо: "Не волнуйся, он тебя не бросил". Она хотела что-то прибавить, но её партнер, мужчина с лицом, похожим на жёваную бумагу, которого я уже пару раз видела в её обществе, нетерпеливо дёрнул маму за рукав и она, быстро извинившись, ушла.

Я потянулась за очередным бокалом. Он меня не бросил? Нет, конечно, я и сама понимаю, что так нужно – работа, приказ короля, наверняка случилось что-то ужасно срочное и никак нельзя было отложить решение какого-то важного дела. Но мне всё равно очень больно. И плохо. И обидно.

И я не знаю, что делать, потому что не готовилась ни к чему подобному. Даже в голову не приходило подобной возможности развития свадебного вечера!

К счастью, шампанское имеет свойство отлично повышать настроение при любых обстоятельствах. После третьего бокала мне стало куда веселее и у меня получилось, наконец, игнорировать сочувствующие и тем более злорадные взгляды.

Голова кружилась, и я уже не знала – от шампанского ли? От танцев? От комплиментов, которые мне безостановочно шепчет Викас, который уже непозволительно долго от меня не отходит? Ну, неважно…

Казалось, мы танцевали с ним не меньше часа. Я почти оглохла от музыки и почти задохнулась от жары, а ноги налились свинцовой тяжестью.

– Выйдем на террасу, – услужливо предложил Викас, слегка поморщившись, когда я в очередной раз наступила ему на ногу. Сложно, знаете ли, ловко перебирать ногами, когда они весят тонну.

Я кивнула и мы отправились на улицу. Говорят, холодный воздух разгоняет туман в голове, но мой туман стал только гуще и даже сумел сконцентрироваться в одном-единственном направлении.

Сейчас, когда гости остались в зале, больше не нужно сохранять всепрощающий и всё понимающий вид идеальной во всех отношениях жены.

– Инжу, вы так расстроены. Не плачьте, родная моя, не нужно. Вы сегодня изменили мою жизнь, я счастлив, что вас встретил. Как я вас раньше не замечал? Это я должен плакать… От счастья!

Ну, конечно! Раньше я была недоступна, не такой он дурак, чтобы совращать невинных девочек, вот и не замечал, думала я, но какая разница? Какое мне до него дело?

Разве я плачу? Стоило услышать о слезах, как из глаз потекла вода, теплая, быстрая, от неё чесались глаза, щеки и шмыгал нос. Да уж чего там, я еще и всхлипываю. Получается, я на самом деле плачу.

Викас что-то говорил, но мне давно уже был всё равно. Я горько рыдала над своей испорченной свадьбой, над тем, что меня бросили одну и все меня жалеют. А вместо того, чтобы меня целовать, Томирис сейчас где-то далеко и неизвестно, когда вернется. Слишком далеко в такой важный день…

Ноги отказались двигаться,