Пир мудрецов - Афиней

Когда ты толстых амий ел, -

и Эпихарм в "Сиренах":

- Рано утром, на рассвете пухлых маленьких рыбешек

Жарили, а вместе с ними поросят и осьминогов, (278)

А потом мы заливали их вином.

- О злая доля!

- Да, всё это можно было бы назвать простой закуской.

- Боже, что же за несчастье!

- Разве только барабулька,

Вяхирей еще немного, пара половинок амий,

Да морские скорпионы, - вот и всё, что было с нами.

О происхождении этого слова Аристотель пишет, что амия получила свое название, потому что "ходит стаей" ('άμα ι̉έναι) с ей подобными: рыба эта стадная. Гикесий же пишет в сочинении "О материи", что мясо ее вкусное и мягкое, однако выводится [из организма] нелегко, а по питательности еще хуже.

7. А кулинарный кудесник Архестрат в "Гастрологии" (так, по словам [b] Ликофрона в трактате "О комедии", озаглавлена его книга, подобно "Астрологии" Клеострата Тенедосского) пишет об амии следующее [ср.314а]:

Осени поздней порой, когда закатились Плеяды,

Амию заготовляй. Но зачем толковать тебе буду!

Ты ведь ее не испортишь, пожалуй, и даже нарочно.

Если же, Мосх дорогой, ты все-таки знать пожелаешь,

Как ее лучше всего приготовить и распорядиться, -

В листья смоковниц ее оберни, доложивши душицы.

Только без сыра, не надо безумья! Готовь ее просто

[c] В листьях смоковниц, поверху слегка бечевой завязавши.

После углями присыпь горячими, выдержи точно

Нужное время, но только смотри, чтобы не подгорела.

Пусть эту рыбу тебе подарит любезный Византии,

Коли ты хочешь иметь наилучшую. Но неплохую

Можно найти и в других окрестных местах. А чем дальше

[d] От Геллеспонта она, тем хуже. И если поедешь

Морем Эгейским, - тогда на амию станешь браниться:

Столь она будет плоха и былые хвалы опозорит.

[О наслаждении]

8. Гонимый чревоугодием, этот Архестрат, как истый педант, обшарил в поисках поживы, кажется, всю сушу и море. С дотошностью землеописателей и составителей лоций он хочет перечислить, "где наилучшее есть [e] из питья или снеди", - так он сам объявляет во вступлении к этим дивным заповедям, обращаясь к своим друзьям Мосху и Клеандру, словно побуждая их, по слову Пифии, {8} разыскивать

{8 ...по слову Пифии... — Часть знаменитого оракула, полученного мегарцами в Дельфах; Аретуса, упоминаемая здесь, — река на острове Эвбея, а вовсе не одноименный поток в Сицилии.}

Лучших всех кобылиц - фессалийских, а в жены - лаконок,

А из мужей - живущих над светлой струей Аретусы.

Хрисипп, истинный философ и муж, говорит, что Архестрат стал вожатым Эпикура и всех, кто вслед за ним учит развращающему наслаждению, [f] И ведь не таясь, но во весь голос говорит Эпикур [ср.280а, 546е]: "Я и не знаю, что считать благом, если не удовольствие от вкуса и от любовных наслаждений". Таким образом, этот мудрец сочтет безупречной и жизнь распутного мота, если тот проводит ее весело и без страха. Поэтому всякий раз когда комические поэты обрушиваются на изнеженность и невоздержанность, они призывают на помощь "эпикуров". {9} 9. Например, Батон (279) в "Обманщике", изображая отца, распекающего раба, приставленного к сыну, пишет [Kock.III.328; см. 103с]:

{9 ...призывают на помощь «эпикуров». — Каламбур; имя Эпикур означает «помощник». Далее следует длинная язвительная цитата из комедии Батона, уже приведенная Афинеем в книге 111(103с); похожий фрагмент из другой его комедии приведен в IV книге (163b).}

- Подлец! Забрав мальчишку, ты сгубил его.

Ты путь ему внушил, совсем не свойственный

Его натуре. Вот и пьянки ранние,

Чего за ним доселе не водилося.

- Хозяин, не бранись - умеет мальчик жить.

- И это жизнь?

- Так утверждают мудрые:

Сам Эпикур сказал, что удовольствие

Есть благо величайшее. Его ж нельзя

[b] Никак поймать иначе - только вольностью:

Сам будешь счастлив и других порадуешь!

- Скажи, ты видел пьяного философа

Хоть одного, всем этим обольщенного?

- Да всех! Они хоть важно лоб наморщивши

Разгуливают, спорят и, подумаешь,

Рассудок ищут, как раба сбежавшего;

А только рыбку перед ними выставишь -

Уж знают за какую взяться "топику",

И "сущность" так тебе ее разделают,

[с] Что все вокруг дивятся многоумию.

И в "Убийце" тот же Батон, высмеивая заправского философа, пишет [Коск.III.327]:

Коль есть красотка - с ней ложись, позволено!

Коль есть вино - горшками пей лесбосское!

Да, это - благо, достоянье мудрого.

То не мое ученье - Эпикурово.

И если б все так жили, как сейчас живу,

[d] Никто б не звался вором и развратником!

И Гегесипп в "Дружелюбных" [Kock.III.314]:

- Когда просили Эпикура мудрого

Сказать им, что есть благо величайшее,

Что ищут все, ответил: наслаждение.

- Прекрасно! О великий муж, ученейший:

Впрямь, нету блага больше, чем жевать, да грызть!

- Всегда сокрыто благо в удовольствии.

10. И не только эпикурейцы привержены к наслаждениям, но и киренаики и фасосские мнесистратовцы: {10} и они ведь, как говорит Посидоний [e] [FHG.III.253], превыше всего ставят ... сладкую жизнь. Недалеко от них ушел и Спевсипп, ученик и родственник Платона [см.546е]. Тиран Дионисий в письмах распекает его за приверженность к наслаждениям, за корыстолюбие, за попрошайничество, за страсть к аркадянке гетере Ласфении, а в довершение бросает следующие слова: "Других ты попрекаешь [f] жадностью, а сам не упустил ни одного случая постыдно обогатиться? Чего только ты не испробовал! Ты еще не брался уплатить долги Гермия, чтобы потом собрать их с прибылью?"

{10 ...киренаики и фасосские мнесистратовцы... — Имеются в виду последователи проповедовавшего жизнерадостное наслаждение и внутреннюю свободу космополитического философа Аристиппа (435-366 гг. до н.э.), который был оттуда родом, и последователи философа Мнесистрата сходной направленности.}

11. О самом Эпикуре в третьей книге "Силл" Тимон написал следующее:

Чрево он ублажал, его ж нет прожорливей в мире.

Действительно, ради чрева и других телесных утех сей муж пресмыкался и (280) пред Метродором и пред Идоменеем. Метродор и сам, не таясь, излагает где-то милые наставления: "Желудок, о Тимократ-естествоиспытатель, желудок - вот славный предмет для всякого размышления, сообразного с природой". А учил их этому Эпикур, который прямо-таки в голос кричит: "Начало и корень всякого блага - удовольствие чрева: всё великое и мудрое сводится к нему". И в сочинении "О конечной цели" он говорит примерно так: "Я уж и не знаю, что считать благом, если не удовольствие от [b] вкуса, от любовных наслаждений, от слуха и от зрения, приятно возбуждаемого формами". [Хрисипп] говорит, что и далее он заявляет: "Красоту, добродетель и тому подобное следует ценить, если они доставляют наслаждение; если же не доставляют, то надо с ними распрощаться".

12. Однако задолго до Эпикура трагический поэт Софокл сказал в "Антигоне" о наслаждении [1165]:

Если наслажденье

Кто потерял - тот для меня не жив:

Его живым я называю трупом.

Копи себе богатства, если хочешь,

[с] Живи как царь; но если всё не в радость -

То не отдам я даже тени дыма

За то, в чем наслажденья людям нет.

Филетэр в "Охотнице" [Kock.II.232]:

Да что и делать человеку смертному,

Как не стараться в сладком наслаждении

Жить день за днем, коль есть к тому возможности?

Об этом только должен созерцающий

Дела людские думать и заботиться.

Что завтра будет, то нас не касается:

[d] Не станет умный человек откладывать

На черный день черствеющие денежки.

И он же в "Энопионе" [Kock.II.231]:

Тех смертных, что имеют средств достаточно,

Живут же скудно, я считаю жалкими

Людьми: ведь умерев, уж не поешь угря,

Не испекут пирог у мертвых свадебный.

13. Аполлодор Каристийский в "Писаре" [Kock.III.281]:

[e] О род людской! Оставя жизнь приятную,

Почто лишь об одном вы все заботитесь -

Воюя меж собой, всегда вредить себе?

Иль, может быть, богами нашей нынешней

Поставлен править жизнью некий Случай-бог, {11}

{11 ...некий Случай-бог... — В эпоху эллинизма божество, оттеснившее на второй план традиционных олимпийских богов; стяжавшая поклонение в эллинистические времена после исчезновения патриархального уклада (культ с IV в. до н.э.) богиня случая Тиха (Τύχη), аналогичная римской Фортуне. Важный структурный элемент новой аттической комедии, как собственно в приведенном отрывке.}

Невежда дикий, ни добра не знающий,

Ни зла, и слепо наугад катящий нас

Куда придется? Так и есть, я думаю!

Не мог бы он, природным греком будучи,

[f] Смотреть спокойно, как валятся мертвыми

Людишки, ободрав друг друга дочиста.

А что мешает веселиться, нежиться,

Как должно, слушать звуки флейт, подвыпивши?

Скажи же, подтверди ты мне, сладчайшая: