Феномен одиночества - Деймас Рэд

почти не было, только горячая кровь щекотала грудь. Толпа оставалась в безмолвии из-за продолжающегося религиозного экстаза, по инерции, наверняка, народ ожидал чуда воскрешения и жадно наблюдал, боясь упустить, но агенты засуетились, забегали. Расула утащили куда-то согнутым пополам. Наконец люди осознали случившееся и рванули в стороны, в поисках укрытия от снайпера, и ограждения перед сценой смело, словно опавшие листья порывом осеннего ветра. Какой-то бородач поднялся на сцену, поднял меня на руки и ловко затерялся в беснующейся толпе. Сознание с трудом удавалось удерживать, но перед глазами всё так быстро мельтешило, что я их закрыл и прислушался к внутренним ощущениям: лёгкое однозначно пробито насквозь, но дышалось без труда, благодаря симбионтам, кровь остановилась. Меня уложили на какую-то платформу, которая медленно начала опускаться под землю – вероятно лифт на подземную фабрику. Скоро начнут искать пропавшее тело пророка, но ещё есть время, пока жизнь и здоровье диктатора намного важнее трупа "мессии". Лифт остановился, и я попытался встать.

– Не дёргайся, Слав, – почти ласково сказала Рэйчел. Её голос стал твёрже, немного охрип от команд.

– Хороший выстрел, – я открыл глаза и увидел несколько бородачей, смотрящих на меня с недоверием.

– Я попыталась им объяснить…

– Это правильно.

Отпустило. Обезболивающие подействовали в полную силу, и язык стал ватным. Захотелось спать. Не время. Симбионты впрыснули в кровь стимуляторы, и получилось встать на ноги. Грудь и спина ныли в местах входа и выхода пули. Ничего… Заживёт…

– Надо уходить и быстро, – скороговоркой произнесла Рэйчел, – Транспорт ждёт.

Через полчаса трусцой по лабиринтам заброшенной подземной фабрики мы выбрались на поверхность, откуда столица казалась миражом в пыльном воздухе. Флаер стоял наготове с включенными двигателями. Не поднимаясь выше пары метров, машина юркнула в ущелья. Надо отдать должное мастерству пилотажа моей напарницы – мчаться на огромной скорости по каменным коридорам было очень рискованно. Наконец флаер завис над небольшой площадкой, где группа бородачей встречала нас радостными криками.

– Через семь минут прибудет транспорт… – Рэйчел осмотрела своих повстанцев с некоторой грустью и продолжила, – Мы уходим… Придут другие и будут помогать вам дальше открывать глаза. А бороться за права вы должны сами…

Кряжистый бородач вытер пятернёй лицо и, казалось, готов пустить слезу.

– Рукийа, мы продолжим сражаться без тебя и учить детей.

– Второе самое важное, Мубарак.

В вышине появился нарастающий гул. Эвакуационный транспорт прорывался сквозь атмосферу по крутой спирали – автоматический кораблик без людей мог выдерживать гораздо большие перегрузки. Взметнулась пыль от тормозных двигателей, а волосы словно кто-то в истерике пытался вырвать из головы. Жёсткая посадка и погрузка второпях проходили под множеством угрюмых, но твёрдых и упрямых взглядов.

Я пристегнулся к ложементу и запустил программу старта со словами:

– Поехали!

– Что? – переспросила Рэйчел, но я уже не смог ответить из-за предельной перегрузки

3.23 Вечерний досуг

– Такое мерзкое чувство… – Рэйчел обхватила голову и сидела неподвижно, только плечи вздрагивали.

– Ты видела прогнозы по войне Союза с Даймодом? Не меньше десяти миллиардов убитыми… А так… Сорок миллионов… Мне тоже тошно.

– По твоим рассказам с Залманом можно было договориться!

– Рэй… Не смогли бы мы с ним договориться, – я сел рядом на краешек кровати и обнял женщину за плечи, – Для него честь империи и собственная были слиты воедино в клубке противоречий и заблуждений. Он никогда бы не согласился стать частью Союза и принять наши законы, а на равных сосуществовать мы бы не смогли.

– Ты ведь понимаешь, что эти сорок миллионов убили мы с тобой? – глаза Рэйчел покраснели и слезились от недосыпа, руки дрожали, и пальцы постоянно теребили локон волос.

– Понимаю и по-другому поступить было нельзя.

– А что, если мы ошибаемся?

– Рэй, сколько людей в Гегемонии живёт в нищете? Бесправные лишённые собственной воли? Сколько из них согласится выйти из этого положения за "небольшую" цену участия в войне с Союзом? А сколько сможет понять и осознать себя, чтобы остановиться и принять решение? В мирах, подобных Даймоду, всё то же самое – законы развития общества не зависят от климата или количества океанов на планете. А времени у Союза нет: тысячи планет одновременно будут рвать друг друга по указке Гегемонии, ради перезапуска её жизненного цикла.

Рэйчел умолкла. Усталость впилась в её красивые плечи и давила вниз, вина не отставала и перекашивала лицо. Она изменилась за время нашего знакомства и продолжала меняться на глазах. Мне показалось, что если её вернуть в тот день, когда она убила Уитмана, то в этот раз всё случилось бы иначе.

– Мы прибудем через несколько часов, – шёпотом проговорил я, – Попробуй поспать. На месте потребуют отчёт.

Женщина кивнула и свернулась калачиком. С тяжёлым сердцем я оставил её каюту и принялся за доклад об операции. Мне тоже не давала покоя мысль, что аналитики могли ошибиться, и мы зря вмешались в ход истории. Перед глазами вертелась проекция населённой части галактики размеченная, как светофор, только добавился новый цвет для ядра Гегемонии – ярко-голубой.

Кораблик всплыл в системе штаб-квартиры внешней разведки с зарождающимися планетами. Буйная звезда временно взяла передышку и не так яростно плевалась радиоактивным ветром. Судно взяло курс на базу, а я задремал, сморённый усталостью. Грудь перестала ныть.

– Прибывающие на борту 451 отзовитесь, – на мониторе появилось молодое лицо офицера, на лоб его спадал локон светлых волос и парню приходилось то и дело поправлять его.

– Жданов на связи…

– Паркуйтесь на первой раме, – офицер сверил мой код доступа и ввёл команду на стыковку.

У трапа стоял Тетерев и переминался с ноги на ногу. Он смотрел исподлобья и бормотал что-то под нос в микрофон радиосвязи.

– С удачным выходом из операции! – обратился он ко мне.

– Ага, – Рэйчел прошла мимо с пустым взглядом.

Капитан бросил на неё озадаченный взгляд.

– Отойдёт со временем, – тихо сказал я.

– Вокруг Даймода скапливаются крупные ударные силы… – начал Степан Игоревич.

– Дай поспать! – резко бросил я, наплевав на субординацию, – Мы там гражданскую войну развязали… Дурно пахнет ваше предприятие.

– Думаешь я рад всему этому? У меня руки по локоть в крови и дерьме – не отмыться теперь никогда. Гегемония начала строительство флота, несколько групп из жёлтой зоны тоже. Война уже идёт в нескольких десятках систем… – Тетерев похрустел недельной щетиной и замолк на мгновение, – Мы не выстоим против всех, если не будем стравливать врагов.

– Там люди… Тысячи… Миллионы… Миллиарды людей сейчас начнут резать друг друга за "светлое будущее". А мы ведём себя не лучше противника.

– Критикуешь – предлагай.

– Я согласен с планом,