Феномен одиночества - Деймас Рэд

Фермер закивал, вытирая сопли и кровь. Он усердно постигал основы строевой подготовки, но руки, привыкшие к земле и работе, не слушались.

– Это ваше орудие труда на ближайшие месяцы! – Рэйчел высоко подняла оружие над головой, – Вы обязаны уметь им пользоваться, обслуживать и чинить. Ты! – она указала пальцем на Юсуфа, самого молодого из группы, – Выйди сюда! Перезаряжайся!

Парень отстегнул магазин и выронил с громким лязгом на пол, получив за это мощный пинок.

– Ты умер… Глупо погиб, потому что слишком шумел. Против вас натасканные на убийства солдаты! Первое время они будут считать вас лёгкой добычей и с радостью проветривать ваши мозги… Пока вы не докажете, что сильнее!

Женщина устало села на камень и с грустью продолжила:

– Я могу погибнуть… А могу попасть в плен и сдать вас под пытками… Поймите, что никакой лидер не сможет принести вам победу… Вы все должны стать самодостаточными, центрами кристаллизации сопротивления. Мы скорее всего погибнем все до единого… Моя задача научить настолько хорошо, чтобы вы успели передать эстафету другим…

Рэйчел оглядела подопечных, запыхавшихся после тренировки, и скомандовала:

– Пошли вниз! – и рассмеялась, увидев, как взрослые мужики засмущались и заёрзали, как дети.

В подземной норе с низкими потолками она установила жестяной лист, выкрашенный белым, и с помощью проектора обучала фермеров грамоте и самым простым базовым знаниям о мире. Это было ещё тяжелее, чем муштровать. Особенно тяжело давалось письмо, но Жданов много раз повторял во время совместной проработки плана, что без образования вся операция не имеет смысла.

– Так можно наукой голову забить, что там для веры места не останется, – вздохнув, сказал Махди, очень худой, жилистый мужчина, последние годы занимавшийся отходничеством на рудодобывающем комплексе.

– Останется… – мягко сказала Рэйчел, – Ты же сам говорил, что после занятий у тебя голова опухает – это она растёт, чтоб больше поместилось.

"Как быстро они перешли от недоверия к уважению!" – подумала про себя Рэйчел. За несколько дней она начала сближаться с группой – сама не заметила, как запомнила их имена, привычки, особые черты характера. И ведь об этом тоже предупреждал Жданов. "Интересно, как он?" – с тревогой задумалась Рэйчел, глядя поверх голов, склонённых над импровизированными столами.

Вечерело. Ветер трепал отросшие волосы на головах партизан-бородачей, сгрудившихся на краю ущелья. Рэйчел сосредоточенно всматривалась в транспортный поток над столицей и ждала сигнала со спутника. На трёхмерной карте появилась зелёная точка – флаер одного из видных палачей из отдела внутренней разведки Даймода. Хорошая цель. Женщина сконцентрировала всё своё внимание, подобралась и замерла, словно статуя.

– Огонь! – короткая команда слетела с губ.

Мубарак, стоя на одном колене, разрядил установку и сразу же побежал в укрытие. Его работа закончилась, а Рэйчел продолжала стоять, напрягая внутренние силы, направляя смертоносную ракету сквозь плотный поток пыли. Взрыв. Чёрная полоска дыма с такого расстояния казалась узкой ниточкой, следующей за насекомым. Внутри флаера горел человек. Понадобилось воспитать и взлелеять внутри ненависть, чтобы не отвернуться, не испугаться самой себя, и только после того, как летающая машина рухнула в сад перед дворцом, Рэйчел смогла дышать, и прошло оцепенение. Она пустилась бегом за своими товарищами с чувством выполненного долга: осталось совсем немного до завершения операции. Новости о Пророке распространились молниеносно, значит Вячеслав справляется. Скоро можно будет вернуться в пространство Союза, и Рэйчел поймала себя на том, что называет теперь его своим "домом".

***

Я стоял на площади перед дворцом. Один из обломков сбитого вчера флаера долетел сюда и оставил на плитах чёрный след сажи. Арена была закрыта. Публичная казнь состоится без ритуалов и поединков. Несчастные, назначенные Расулом виновными, находились на эшафоте с мешками на головах и петлями на шеях. Начальник контрразведки остаток ночи рыл землю в поисках всех причастных к убийству, но по нервному тику было понятно: безрезультатно. Он, по всей вероятности, только что сам накинул удавки и с нетерпением ждал, когда ему разрешат привести приговор в исполнение.

Император стоял на балконе так, что с моего места виднелся только его лоб и суровые глаза.

– Найди правильные слова, – Махдиф положил мне руку на плечо, – Даймод устал от жестокости.

– Тогда казнь стоило бы отменить… – я освободился от цепких пальцев, ожидая вспышки гнева, но советник остался внешне спокоен.

– Если ты знаешь, как иначе успокоить толпу, то начинай прямо сейчас, – произнёс Махдиф, обводя рукой колышущееся море.

Среди тысяч голов там и тут торчали древки флагов с символическим изображением раскрытой книги, испускающей вверх луч света. Чёткий рисунок из нескольких линий легко можно было представить на будущих стягах грозных армий, на рукавах военной формы, в виде граффити на стенах домов. Отдел пропаганды постарался на славу: за считанные часы сориентировались, разработали символ, изготовили и раздали людям. Я обернулся ожидая, что сейчас с балкона, где стоял император, через перила перекинут гигантское шёлковое полотно, но этого не случилось – не все элементы истории Земли повторялись здесь в точности.

Оставались последние минуты, чтобы затормозить раскручивающийся маховик нового порядка, спасти дюжину обречённых и дать Даймоду шанс остаться самостоятельной силой в галактике, но я не имел права этого делать. Млечный Путь за последний месяц сделался крохотным и тесным. Империя очень скоро разорвёт сама себя в клочья. Чем быстрее, тем меньше крови моих товарищей будет пролито.

Я раскинул руки, словно обнимая толпу, и под рёв ярости и "праведного" гнева взошёл на эшафот, мимо Расула, который вцепился руками в рычаг виселицы.

– Братья! Присмотритесь внимательно к себе! Не тлеет ли в вас грех? – всё стихло, люди внимали Пророку, – Тот самый грех, который заставил сегодня ночью совершить убийство! Гордыня и жадность! Вместо того, чтобы трудиться во благо империи, – я поднял руку, указывая на осуждённых, но не опустил её, продолжая речь, – Они взалкали себе богатства и возгордились, присвоили себе право убивать! Они враги нашего ДОМА!

Толпа одобрительно взревела, знаменосцы поднимали флаги с символом Писания и с силой опускали вниз – раздавались громкие удары металлических наконечников о плиты площади. "Основательно они подошли к изготовлению атрибутики…" – подумал я.

– Гордыня и жадность погубила Саида, – вторая моя рука указала на тело, завёрнутое в дорогой саван, – Он взял на себя тяжёлую ношу защищать добропорядочных граждан от злодеев, но возгордился и творил суд, как ему хотелось! Наказывал невинных ради наживы! Помогал скрывать злодеяния и обогащался на этом! Создатель свёл грешников воедино и ПОКАРАЛ ИХ!

Я продолжал стоять, расставив руки, похожий в рассветных лучах на крест. Площадь погрузилась в непроницаемую тишину.