Четыри Благородные Истины - Геше Джампа Тинлей

Будда не говорил ничего о том, что для применения противоядий обязательно нужно сесть и выпрямить спину, предварительно закрыв все окна и двери, поставить перед собой колокольчик  и дамару и написать табличку на двери: «Я в ретрите, не беспокоить. Выйду из ретрита тогда-то». Потом вы выйдете из ретрита и  будете вести себя как смиренное существо – это тоже самообман.  Итак, этот геше старался на своем примере показать людям, что  практику Дхармы можно и нужно выполнять и неформально.  А потом геше отправился медитировать в горы.

У него было много учеников, но он сбежал от них в горы. Такие великие мастера, как он, сбегают от своих учеников, удаляются в одиночную медитацию и живут там просто, аскетично.

Однажды геше спустился в город, чтобы добыть себе пропитание, и горожане спросили его: «Вы умеете делать подношение сергим?» Он сказал: «Ну, я Вообще- то плохо делаю сергим, но если вы меня просите, то сделаю». Тогда эти люди попросили: «Пожалуйста, придите к нам домой и сделайте подношение сергим  для очищения нашего дома от всех препятствий, а мы снабдим  вас провизией для вашей медитации». Геше согласился, но у него  не было с собой ни колокольчика, ни ваджры (точнее, они были,  но он скрывал их).

Настоящие практики тантры прячут от всех свои тантрические атрибуты. Только собаки притворяются тиграми, чтобы  устрашать окружающих. Тигры же уверены в себе. Геше вел себя так, будто он и не тигр вовсе, потому что, если вы тигр, вам  незачем во всеуслышание кричать об этом.

Он пришел в дом, куда его звали, и хозяева дома отметили с  удивлением, что он не принес с собой ни колокольчика, ни дамару, ни ваджры, ни даже ритуального текста. Зато у него было понимание пустоты. Произнеся мантру пустоты, он погрузился в  созерцание абсолютной реальности и длительное время пребывал в нем, а потом силой своего сосредоточения преобразовал  субстанцию подношения в чистый нектар. А затем он сказал:  «Я не умею по всем правилам делать подношение сергим, поэтому вы, сабдаки, духи местности, вставайте в очередь и подходите  ко мне по одному, а я буду вам наливать нектар. Пейте, а я буду  вам наливать» – и стал лить. Вместо того чтобы петь ритуальные  тексты, он говорил с духами обычным языком. Хозяева дома  схватились за голову: «Ой, зачем же мы его пригласили!» Они  испугались, что местные духи разгневаются на них.

В Тибете много оракулов, и люди с ними постоянно советуются. Прошел месяц, и, когда местный оракул вошел в транс, в его  тело вошел дух – защитник той местности. Эти люди пришли поговорить с защитником местности и обратились к нему с извинениями: «Простите, пожалуйста, в прошлом месяце мы неправильно делали вам подношение сергим. Этот монах, оказывается,  совсем не знал ритуала. Но на будущий месяц мы пригласим хорошего монаха, который сделает вам настоящее подношение».  Но защитник местности сказал: «Нет, не нужно других монахов!  Нам нужен только этот святой человек. Он напоил нас настоящим нектаром, какого мы еще никогда не пили. Пожалуйста, отныне просите делать сергим только его».

Настоящий сергим – это понимание пустоты. С помощью  своего понимания пустоты вы можете превратить в нектар что  угодно.

Калденлама рассказывал мне, что в Индии он иногда посещал дома тибетцев и читал молитвы по их заказу. Когда он приходил с большими ритуальными инструментами: большим колокольчиком, в который он громко звонил, дамару, в который он  громко бил во время ритуала, все тибетцы благоговели и поклонялись ему. Но если он делал по- настоящему правильную практику без всех этих внешних атрибутов, они не понимали, что его  практика хороша. Хозяева радовались, когда он делал практику  громко, и приглашали его в следующий раз прийти и сделать такую же практику.

Теперь я расскажу вам историю о великом тибетском йогине  Друкпе Кюнле. Однажды он явился в Таши Лунпо – резиденцию  Панченламы. Накануне ночью Панченламе приснился сон, что  Друкпа Кюнле пришел в Таши Лунпо. Рано утром Панченлама  сказал всем своим помощникам: «Сегодня в Таши Лунпо придет  необычный человек. Не препятствуйте ему, пусть он делает то,  что сочтет нужным».  Друкпа Кюнле явился в таком виде: одна штанина была у него  задрана, другая опущена, на одной ноге был ботинок, а другой он  тащил за спиной на шнурке.

Явившись туда, он сказал: «Сегодня я хочу сделать подношение монахам этого монастыря». «А-а, наверное, про этого человека говорил Панченлама, – подумали монахи, – он действительно  какой- то необычный». Таши Лунпо был большой монастырь, там  было очень много монахов. Друкпа Кюнле пришел на кухню и  вытащил из своей сумки маленький мешочек из крысиной шкуры, в котором была маленькая горстка риса. В другом таком же  крысином мешочке – маленький кусочек масла и горстка цампы, в третьем – несколько маленьких кусочков мяса. На кухне  он сказал служителям: «Разведите такой же большой огонь, как  обычно».

В Таши Лунпо была очень большая кухня. Когда на спину ослам навьючивается хворост для топки, они прямо с этим хворостом входят в помещение, являющееся очагом. Друкпа Кюнле  велел, чтобы они развели там огромный костер и поставили на  него два огромных котла: один для похлебки, другой для чая. В эти  большие котлы он вывалил содержимое своих мешочков из крысиных шкурок, а потом попросил закрыть котлы крышкой. Затем  он сказал двум поварам: «Не открывайте крышки котлов, пока я  не вернусь. А если откроете, я вас накажу» – и ушел. Повара, конечно, были удивлены.

Через час Друкпа Кюнле вернулся. В его отсутствие повар,  который отвечал за чай, очень перепугался: «Как же так? Что же  будет-то, если мы не сможем накормить монахов?» Он решил  приоткрыть крышку котла и посмотреть, что там происходит. Открыв, он увидел, что со дна почти до поверхности, постепенно  возрастая в котле, поднимается замечательный ароматный чай.  Он тут же закрыл крышку, но чай перестал подниматься и не дошел доверху. А повар, который отвечал за похлебку, расслабился  и решил: «Раз Панченлама сказал не мешать этому человеку, то  и не буду мешать: будь что будет с этим котлом, даже если все  сгорит – пусть сгорит».

Когда пришел Друкпа Кюнле, он заглянул в котел с похлебкой, увидел, что котел до краев заполнен замечательной похлебкой, и похвалил этого повара. А когда он открыл котел с чаем, то  увидел, что чая немного не хватает до верха. После чего он дал  пощечину поваренку, который отвечал за чай, и свернул ему голову набок. Говорят, что по сей день все монахи, которые отвечают за чай в Таши Лунпо, имеют некоторые проблемы с шеей, но  не все время, а только когда идут на кухню готовить чай. У них  голова поворачивается набок, и они не могут ее повернуть назад,  но только уходят с кухни, как шея становится нормальной. Я не  уверен, что это правда, но я слышал об этом.

После того как монахам сделали подношение похлебки и чая,  в зале собрались все монахи во главе с Панченламой, который  сидел на высоком троне. В этот момент вошел Друкпа Кюнле как  главный спонсор, в окружении монахов. Один ботинок у него по- прежнему был перекинут через плечо на шнурке. Увидев Панченламу, он не стал делать перед ним простирания, показывая  тем самым, что у них равные реализации. Внутри Друкпа Кюнле  и Панченлама очень уважали друг друга, но внешне не проявляли этого.

Тогда Друкпа Кюнле сказал: «Тебе, Панченлама, я хочу сделать большое подношение, потому что ты приносишь пользу многим живым существам. Мой подарок тебе пригодится». Когда он  встал ногами на стол, находящийся перед троном Панченламы,  все монахи уже были вне себя от злости, а Панченлама спокойно сидел и улыбался. Друкпа Кюнле снял штаны и испражнился  на стол. Его экскременты были очень красивы по форме, как торма. После этого он взял благовонную палочку и воткнул в самую вершину своего дерьма. «Это подарок тебе, Панченлама», – сказал он.

Потом он обратился к монахам в первом ряду и спросил первого: «Ты кто?» «Я – кхенпо (Кхенпо (тиб.) – настоятель монастыря. – Прим. ред) этого монастыря», – ответил монах.  «Хорошо, тебе подарок должен быть дороже», – сказал йогин и  два раза пукнул ему прямо в нос. Кхенпо был вне себя и зажал  нос от отвращения. Потом Друкпа Кюнле спросил второго: «А ты  кто?» Он сказал: «Я – ундзе, ведущий молитв». «Ты тоже достоин  двух подарков», – сказал Друкпа Кюнле и также два раза пукнул  ему в нос. Тот тоже, разозлившись, зажал нос.

Все молодые монахи держались за животы от смеха, а старшие монахи были очень злы на Друкпу Кюнле. Когда маленькие  монахи увидели, что то же самое произошло с главным наставником по дисциплине, они обрадовались еще больше. Наставник по  дисциплине тоже весьма разозлился на два подарка йогина и  тоже зажал себе нос. Постепенно очередь дошла до маленьких  монахов, им Кюнле сказал: «Вы – не титулованные особы, вам  достаточно по одному подарку» – и каждый из них получил по  своему пуку. Маленькие монахи очень радовались, не зажимали  нос, а только смеялись. «Я завершил свои подношения, – сказал  Друкпа Кюнле, – мне пора идти». Он ушел, а Панченлама сказал  монахам: «Сейчас закройте этот храм и отдайте ключ мне. Завтра  утром мы вновь соберемся здесь».