Накаленный воздух - Валерий Александрович Пушной

Но Василий решительно удержал ее. Лицо опять показалось с недовольным выражением:

– Слушай, тебе чего в такую рань надо? Я поздно ночью вернулся и сейчас хочу спать. Никакого Вадима не знаю, не знал и знать не хочу. Ни Скротского, ни Скрятского, ни даже Петухова или Цыпленкина. Ищи в других квартирах. Усек? – раздраженно прохрипело лицо.

– А вы кто? – растерянно спросил Василий.

Лицо возмущенно сморщилось и дернулось:

– Ну, ты наглец, парень. Совсем оборзел, что ли? Прыткий дюже. И откуда такие берутся? Я здесь хозяин. Хозяин этой квартиры. А вот кто ты такой и какого черта ломишься в мою дверь? Я тебе ясно говорю, ищи своего Сусликова в другой норе! Что тебе не понятно?

Василий растерялся еще больше, замешкался. Тогда Пантарчук качнулся ему на выручку.

– Войти можно? – пробасил он, как будто не слышал возмущенного тона хозяина.

– Зачем? – удивился тот и поднял глаза на Пантарчука. – Конечно, нет. Пословицу русскую знаешь? Незваный гость хуже татарина. Топайте, ребята, к чертям на кулички по той же тропинке, по какой сюда забрели! Не хочу, чтобы ваши морды мне по ночам снились.

– Спасибо за приглашение! – отозвался Петр. – Вадим тоже приглашал нас! Мы уже были в этой квартире у него в гостях.

– Мы, правда, были здесь, – подтвердил Василий.

– Послушайте, – вскипел человек, краснея щеками и носом. – Вы не из общества глухих? Я вам русским языком объясняю, нет здесь никакого Скротского, не было и быть не могло! И ваши морды я тоже вижу впервые! Меня уже тошнит от них! И здесь вы быть не могли! Хватит ломать комедию, приятели, а то вызову полицию!

Пантарчук двинул дверь локтем. У хозяина не хватило силы, чтобы сопротивляться напору.

Петр и Василий перешагнули через порог. Человек был небольшой ростом, в трусах и без майки. Он старательно напружинил свое щуплое тело. Сонливость слетела с него окончательно.

Василий окинул взглядом прихожую: обои, мебель, пуфик. Все, как было при Скротском и Эмилии. Для убедительности он назвал хозяину расцветку обоев и расположение мебели в комнате. Однако человек в трусах не стал после этого менее враждебным. Видно было, что он раздражен их вторжением, даже разозлен на них, но еще больше напуган тем, что посторонним людям известно о его квартире больше, чем следует. В голове у хозяина пульсировала мысль, что перед ним стояли бандиты или мошенники и что нужно незамедлительно заявить на них в полицию. Глаза стали нервно искать телефон.

Пантарчуку пришлось долго объяснять и успокаивать хозяина, пока не завязался нормальный разговор.

И тут быстро выяснилось, что хозяин с женой ночью вернулся из отпуска, что две недели он плотно отдыхал в теплых краях. Загорал и купался в море. Что никому квартиру не сдавал даже на одни сутки и ни у кого не оставлял ключи от двери.

Из спальни выглянула непричесанная загоревшая жена, кивками подтверждая сказанное.

Похоже, оба так и не смогли до конца осознать, что Василий недавно побывал в их квартире.

И все-таки хозяин открыл дверь в комнату, приглашая пройти. Василий заглянул и отшатнулся. Весь пол был усыпан ползающими червями. Хозяин ошеломленно раскрыл рот. Безмолвно застыл. А потом закричал, призывая жену.

Петру стало ясно: без Прондопула тут не обошлось. Все начинало приобретать определенность.

Жена хозяина в коротком желтом халате, вытаращив сонные глаза, заметалась по квартире в поисках ведра и веника с совком.

Петр развернулся и, подталкивая Василия в спину, вышел на площадку. Плотно прикрыл за собой дверь.

– Вы поняли? – спросил Василий, оборачиваясь. – Это все он. Я больше не хочу его терпеть, – тревожно помолчал. – Я должен избавиться от Прондопула! Я знаю, как. Здесь где-то есть храм. Но надо отыскать Диану!

Они вышли из подъезда на воздух. Солнце окатило теплом, ветер тронул волосы. Оба перевели дыхание, словно сбросили с плеч груз. Водитель и охранник Пантарчука ждали у машины.

В кармане у Василия зазвонил телефон. Рука неспокойно скользнула по рубашке, вытащила и поднесла к глазам: на дисплее высветился незнакомый номер. Он приложил телефон к уху. Из трубки разнесся взволнованный, приглушенный женский голос:

– Василий, вы говорили, что любите ее.

Василий насторожился и напрягся.

– Я перестала понимать мужа, – частил голос женщины. – Аркадий Константинович будто с ума сошел, – мать Дианы говорила полушепотом и поспешно. – Почему вы бездействуете, Василий? – спрашивала она. – Или вы обманывали, что любите мою дочь? А я вам поверила.

– Я не обманывал вас, – отозвался он торопливо. – Я люблю ее.

В трубке послышался вздох облегчения и новая тревога в голосе:

– Аркадий Константинович заставляет Диану выйти замуж за Вадима Скротского. Но ведь она не любит Скротского. Вчера вечером они с Вадимом довели ее до слез. Это какое-то насилие. Я не могу смотреть на это. Я не могу терпеть этого. Но меня никто не слушает. Вадим удивительно настойчив. Она гонит его, а он не отступается. Аркадий Константинович на его стороне. Требует, чтобы она немедленно шла с Вадимом в ЗАГС. Но ведь это дикость. И сегодня с раннего утра они снова принуждают ее! Я не знаю, что делать. Придумайте что-нибудь. Не будьте таким нерешительным! В конце концов, вы можете постоять за девушку? Или вы обыкновенный тюфяк? Зачем тогда вам кулаки, если вы не умеете пользоваться ими?

Василия такие слова обожгли как кипятком. Стало стыдно за себя. Он покраснел и покрылся потом. И кинулся к машине.

Через несколько минут они были возле дома, где жила Диана. В подъезд вбежали все четверо: впереди Василий, за ним Петр, а следом охранник с водителем.

Стучать в дверь не пришлось, мать девушки распахнула ее, показала на комнату дочери. Из нее неслись громкие крики Аркадия Константиновича.

Василий потянул за ручку двери и шагнул через порог.

В комнате обстановка была накалена. Отец Дианы в полосатой пижаме навис над дочерью. Скротский напористо поддакивал ему. Его рубаха намокла под мышками и на спине. А девушка в желтой блузке и короткой зеленой юбке с заплаканным лицом сидела на стуле и упрямо отказывалась подчиниться.

Аркадий Константинович обернулся на шум, на секунду замешкался, встретив взгляд Василия, прокричал:

– Как ты здесь очутился? Убирайся к чертовой матери, стервец! Чтобы духом твоим не пахло в моей квартире!

Девушка увидела его и привстала с места:

– Василий? – прошептала, всхлипывая. – Я не хочу за него замуж.

– Вы прочитали мою записку? – спросил он у нее, никого больше не видя.

– Какую? – шевельнулись губы.

– Я оставлял на вашем столе, – не отрывал он от нее глаз.

Диана растерянно посмотрела