Черепаший вальс - Катрин Панколь

— Ну не лошадь же в конце концов…

Младший настаивал. Он ткнул в нее пальцем, подтверждая, что она на верном пути.

— Мерин? Кобыла? Кляча? — спросила мадам Сюзанна.

«Тепло, тепло, почти горячо», — казалось, говорил Марсель Младший, дергая пухлыми ножками. Потом он сжал лицо ручками, сморщил его изо всех сил.

— Старая кляча…

Он оглушительно захлопал в ладоши. И продолжил тему, снова изобразив круг над головой.

— Старая кляча с кругом над головой или в огромной шляпе?

Младший радостно завопил и обессиленно плюхнулся в стульчик.

— Анриетта! — озарило Рене. — Это Анриетта! Старая кляча в огромной шляпе, что твоя летающая тарелка.

Младший захлопал и чуть не проглотил на радостях свою сырную корку, но Марсель зорко следил за ним и вовремя вмешался.

— Анриетта! — вместе вскричали Марсель и Рене. — Это она сглазила Конфетку!

Мадам Сюзанна, стоя на коленях, наконец сумела войти в душу Жозианы и увидеть ее судьбу. Она потребовала внимания и сосредоточенности, и в столовой стало тихо, как в соборе. Мужчины, стоя плечом к плечу, ждали, когда прозвучит приговор мадам Сюзанны. Младший тоже. Он держал пухлые стопы ручками и время от времени энергично их встряхивал, словно говоря: «Скорее, скорее, нужно действовать…»

— Это и впрямь вышеупомянутая Анриетта… — прошептала мадам Сюзанна, склонившись над стопой Жозианы.

— Как это возможно? — спросил Марсель, бледный, словно увидел привидение.

— Ревность и жажда наживы… — продолжала мадам Сюзанна. — Она встречалась с женщиной, очень толстой женщиной, у той дома все в розовых сердечках, та женщина якшается со злыми силами, она-то и навела порчу на Жозиану. Я вижу их вместе. Толстая женщина потеет и молится гипсовой Деве. Дама в большой шляпе дает ей деньги, много денег. Она дает толстой женщине фотографию Жозианы, та начинает с ней работать, работает… Я вижу иголки! Это будет трудно, очень непросто, но у меня получится!

Она сосредоточилась на стопах и лодыжках Жозианы, взяла ее за руки и начала произносить невнятные фразы, какие-то формулы, похоже, что на народной латыни. Марсель и Рене в ужасе наблюдали. Младший кивал, явно понимая, что происходит. Они разобрали слова «повелеваю демонам выйти». Жозиана икнула, и ее немного вырвало желчью. Мадам Сюзанна утерла ей лицо, поддерживая затылок. Жозиана качала головой, взгляд ее блуждал, слюнка стекала из угла рта. Младший улыбался. Потом мадам Сюзанна принялась делать пассы вокруг тела Жозианы. Так продолжалось минут десять. Потом она гневно приказала злым духам сдаться и освободить территорию.

Марсель и Рене в ужасе отпрянули.

— Мне больше нравится твоя история с вороном. Она как-то романтичней.

— И не говори, — прошептал Рене, не веря своим глазам.

Младший взглядом велел им замолчать. Они пристыженно потупились.

Наконец мадам Сюзанна выпрямилась, потерла поясницу и объявила:

— Она выкарабкается. Только сил у нее пока мало…

— Аллилуйя! — воскликнул Младший, подняв руки к небу.

— Аллилуйя! — подхватили Рене и Марсель, которые вообще перестали понимать, что вокруг происходит.

Жозиана, кутаясь в мохеровую шаль, внезапно задрожала всем телом, скользнула на пол и застыла неподвижно.

— Готово. Она освободилась, — подвела итог мадам Сюзанна. — Ей нужно будет поспать, и во время сна я ее вычищу с головы до ног. Молитесь за меня, враг упорен, мне нужно будет много сил.

— Я и забыл, как молиться! — сказал Рене.

— Говоришь все, что хочешь, а начинаешь каждую фразу со слова «спасибо»… — посоветовал Марсель. — Слова не имеют значения, говорит твое сердце.

Рене заворчал. Он не для того пришел, чтобы ханжеские разговоры разговаривать.

— Сколько я вам должен? — спросил Марсель.

— Ничего. Этот дар я получила просто так и не должна пачкать его и брать деньги за работу. Иначе я его быстро потеряю. Если вы хотите дать, сделайте это сами.

Она сложила масла и кремы, ароматические палочки и большую белую свечу и удалилась, оставив за собой двух обалдевших мужчин, довольного Младшего и уснувшую Жозиану.

И по-прежнему отключенный телефон.

— Что такое с мамой, а? — воскликнула Гортензия, завтракая на кухне с Зоэ. — Она и впрямь не в своей тарелке!

На часах половина первого, а девочки только встали. Жозефина готовила им завтрак, плавая по кухне, как рассеянный призрак. Она налила кофе в чайник, мед положила в микроволновку и, забыв хлеб в тостере, сожгла его до угольков.

— Убийства, одно за другим… Это, знаешь ли, давит на психику, — предположила Зоэ. — Ее к тому же вызывали в участок из-за смерти той полицейской тетки. Всех из дома допрашивали, вообще всех….

— Да я же недавно видела ее в Лондоне, она была нормальная. Даже очень живенькая.

— Когда ты ее видела? — вскрикнула Зоэ.

— Пару недель назад. Она встречалась с английским издателем.

— Она ездила в Лондон? А нам сказала, что у нее конференция в Лионе. Подробно так ее расписывала… Мне показалось, даже слишком подробно. Ну это понятно. Она всегда на коне, когда речь заходит про Средние века…

— Нет! Она была в Лондоне, и я ее видела, как вижу сейчас тебя…

— Видишь, ты не держишь меня в курсе событий, вот я ничего и не знаю.

— Ненавижу сообщать новости! Это как-то пошло, и вообще обычно нечего сказать. Но зачем она солгала? На нее это непохоже.

Зоэ и Гортензия переглянулись, заинтригованные.

— Пожалуй, я понимаю зачем, — таинственно заявила Зоэ.

Она на мгновение замолкла, вроде бы собираясь с мыслями.

— Ну, рожай! — приказала Гортензия.

— Я думаю, она ездила повидаться с Филиппом, но ничего не сказала из-за Ирис.

— С Филиппом? А зачем ей врать, чтобы с ним увидеться?

— Потому что она влюбилась…

— В Филиппа?! — воскликнула Гортензия.

— Я застала их под Рождество на кухне, они обжимались.

— Мама с Филиппом? Ты что, с дуба рухнула?

— Нет, я не сошла с ума, и теперь все ясно! Она соврала Ирис, сказала, что едет в Лион на семинар, и уехала в Лондон, чтобы с ним встретиться. Я знаю, я попыталась ей позвонить, и у нее автоответчик говорил по-английски! Теперь я понимаю почему!

— Она тебе ничего не рассказала?

— Наверное, боялась, что я проговорюсь Ирис. Она только обещала перезвонить. А впрочем, она же знала, что я у Эммы. Не слишком, видимо, волновалась.

— Да уж! Личная жизнь нашей мамы меня потрясает. Я-то думала, она встречается с Лукой, тем красавчиком из библиотеки.

— Она его бросила. Прямо так резко, раз — и все. Кстати, надо ей сказать, я же видела, что он слонялся тут по округе, этот красавчик Лука. Кто его знает, как они расстались…