Колея к ржавому солнцу - Денис Воронин

Взревел рассерженный движок «Урала». Машина дернулась, и пассажиры, не успев устроиться в кабине, повалились друг на друга. Жеке прилетело от Насти локтем прямо в ухо.

– Ой! Извини! Я не специально!

Не заметив никакого раскаяния в ее словах, Жека поерзал, прижался к двери машины. Так будет, пожалуй, безопаснее. Настя кое-как вклинилась между ним и Тимом, устроившимся у самого рычага переключения скоростей.

– В тесноте, да не в обиде, – глянув на них, прокомментировал ситуацию Дворянчиков.

Он лихо вращал руль «Урала», поднимавшего столбы потревоженного снега навстречу тому снегу, что сыпался с прохудившегося неба. Держась одной рукой за скобу перед собой, Тим нагнулся вперед и посмотрел на Жеку.

– А кто заметил, что я к лесу пошел? – спросил мальчик.

Жека удивился вопросу. Какая ему разница? Пожав плечами, он сказал.

– Я заметил. У меня сейчас вроде как все чувства обострены. Прямо слышу, как трава собирается в мае расти. А тут еще, – он ткнул пальцем за окно, – зеркало заднего вида.

– Ты ведь от нас сбежать хотел? – проницательно поинтересовалась Настя.

Тим, которому стало стыдно, смутился и отвернулся.

– Не парься, ты не один тут такой, кто решил деньги прижучить, – сказал Жека и скривился, довольно болезненно получив от девушки все тем же локтем под ребра.

– А кто еще? – мальчик посмотрел на Настю.

– На твоем месте я бы заткнулась и помалкивала бы в тряпочку, – произнесла девушка, глядя через лобовое стекло на снегопад сверху и снежные буруны с боков.

Сказано это было Жеке, но замолчали все четверо, включая Дворянчикова. Только один «ураловский» мотор не прекращал злобно взрыкивать, волоча машину с людьми сквозь лес.

* * *

Дворянчиков высадил их в поселке, прямо посреди улицы, где они проезжали около часа назад.

– Я обратно, на трассу, – сказал он. – А вам, если к Лодочникам, то это туда, – дед кивнул в сторону зажатого бесцветными домами глухонемого зимнего пространства.

– Знаю, – произнес Тим.

– Так, может, домчите нас? – спросил Жека у водителя. – Дел на десять минут.

Дворянчиков покачал головой.

– Не могу, паря. Пора и поработать. Да тут не так, чтобы далеко идти. Снег только. Но вы держитесь колеи, проще будет. Ее рыбаки, что на базу приезжают, накатали. Сейчас занесло, конечно, но все равно – не по целине топать…

Когда они выбрались из кабины «Урала», тот с обиженным рычанием обдал их запахом солярки и покатился прочь, через пару минут исчезнув из вида, растворившись в пурге. Они остались одни на самой вершине снегопада – в месте, где плотность косо летящего снега била, наверное, все мировые рекорды. Удрученный этим обстоятельством и предстоящей дорогой, Жека полез в карман джинсов за допингом, но всего два решительных движения Насти, развернувшей его лицом к себе и ударившей по рукам, лишили его шансов добраться до…

А куда они хотели добраться?

Тим прямо на ходу, перекрикивая ветер и отплевываясь от снега, пытался им что-то объяснить, и Настя вроде бы слушала, но вот Жека сразу утратил нить повествования. Ему было все равно. Потом он отстал и просто брел сквозь нескончаемый снежный белый шум. Вспомнилось, как они с Анникки намыливались в Финляндии поехать на ферму хаски, чтобы покататься на собачьих упряжках. Так и не собрались. Вот бы сейчас… Но нет, никаких веселых гонок на заливисто лающих псах не предвидится. Только утомительный процесс поочередного выдергивания ног из сугробов с одной лишь целью – поставить их в сугроб на шаг дальше.

Его швырнуло в жар, потом в холод. Внутри происходили какие-то необратимые трансформации, казалось, меняющие саму природу его тела. Такая сингулярность в одно жало. А вдруг окажется, что это – решение всех проблем? Он возвратится в город сверхчеловеком, которому будет все равно, где остался Лукас и что испытывает к нему Настя. Главное, чтобы это «все равно» было не потому, что у него отмерз член и его ампутировали из-за начавшейся гангрены. Как же холодно…

И когда же кончится этот поселок? Когда завершится их ледяной поход?

– Ну ты как? – повернувшись к нему, спросила Настя. – Живой?

У Жеки не оставалось даже сил ответить.

– Их называют здесь Лодочниками. Вон их ковчег, – Настя обернулась и протянула руку в сторону расплывающегося у горизонта темного пятна. – Тим сказал, это там. Совсем немного осталось.

– Не дойду, – обреченно сказал Жека, чувствуя, как неприятно колотится какая-то невидимая жилка в левом бедре. – И чайник сказал утюгу: «Я больше идти не могу», – и задрал голову к небу, словно хотел завыть.

Снег почти не таял на его лице.

– Давайте я вас здесь подожду. Пересижу в сарае каком-нибудь…

Настя покачала головой и окликнула мальчика, снова ушедшего вперед:

– Тим! Тим!..

Они о чем-то коротко переговорили. Жека смотрел на них будто сквозь веки. Тим помотал головой, потом махнул рукой, указывая вперед. Девушка кивнула. Тим что-то сказал ей и вновь двинулся по снегу. Настя подошла обратно к Жеке.

– Говорит, мы почти прошли поселок, а сразу за ним будет кафе для отдыхающих с турбазы. Передохнем там. Выпьем кофе, отогреемся…

– Кофе… Да… Сразу две большие кружки… С молоком… Только принеси мне их сюда… С места больше не сдвинусь…

– Жека, надо идти, – твердо сказала девушка. – Не сможешь идти, поползешь у меня, как Мересьев, даже не сомневайся, – и взяла его за безжизненно висящую вдоль тела руку.

Потянула за собой. Сделав первый шаг следом за Настей, он чуть не завалился лицом прямо в казавшийся таким желанным сугроб. Настя поймала его, сильно тряхнув за руку. Как показалось Жеке, чуть не выдернула ему плечо из сустава. А может, жаль, что не выдернула? Тогда его бы оставили в покое, бросили болтаться в лимбе отходняка.

Многое бы он отдал сейчас, чтобы подлечиться какой-нибудь быстрой темой. Всего разок. Чтобы добраться до города. И больше он в жизни не притронется к этому дерьму…

Да куда же Настя его тащит?..

* * *

Стоя на огороженном перилами крыльце кафе «Пляжное», он подумал, что все-таки сумел пройти самый долгий путь в своей жизни. По Насте, кстати, видно, что она тоже находится не в лучшей своей форме: под глазами залегли круги, обожженная ветром и влажная от растаявшего снега кожа туго обтягивала скулы. Но глаза у нее все равно как разлетающаяся шрапнель…

– Устала? – спросил Жека и тронул Настю за руку.

– Не без этого. Кофе уж точно не повредит. Надеюсь, у них есть что-то получше растворимого «нескафе».

Жека промолчал, разглядывая громадную, даже отсюда черную, словно ее хотели сжечь, но не