Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Марк Семёнович Солонин

командира 4-й танковой дивизии (6-й мехкорпус, 10-я Армия) генерал-майора Потатурчева от 30 августа 1941 г. Не имея никакой возможности сговориться с упомянутыми выше генералами, Потатурчев описывает события практически так же: «22 июня в 24.00 он был вызван к командиру 6 МК генерал-майору Хацкилевичу. Около 2 часов ночи[133] cо слов командира корпуса, вернувшегося от командующего 10-й Армии генерал-майора Голубева, <он узнал>, что между Германией и Россией — война. После 2 часов ожидания он получил первый приказ — поднять части по тревоге и занять предусмотренные <планом> позиции».{563}

Как бы то ни было, но решимость, проявленная Павловым (увы, слишком поздно), на ход начавшихся боевых действий не повлияла вовсе. Первые донесения штабов 9-й Армии вермахта практически дословно воспроизводят все то, что мы уже читали в документах с других участков Восточного фронта.

Оперативная сводка 9-й Армии, 22 июня, 6 час. 45 минут: «Переход границы осуществлен согласно плана наступления. Наступление по всему фронту со свободным продвижением вперед… На всем протяжении участка действия Армии — лишь слабое сопротивление противника. До настоящего времени отмечены разрозненные действия легкой артиллерии противника и на участке 8-го Армейского корпуса — батарея тяжелой артиллерии противника».{564} Журнал боевых действий 20-го армейского корпуса: «Дивизиям корпуса удается стремительно перейти границу. Наступление активно продвигается вперед… 481 пехотному полку к 13.00 удалось дойти до Новый Двор (н. п. на дороге Домброва, Гродно в 20 км от границы. — М.С.)… 476-й пехотный полк к полудню дошел до Липск (н.п. у слияния рек Бебжа и Сидра. — М.С.). Мосты <через р. Бебжа. — М.С.> целы…»{565}

Ничем не отличалась от многократно описанных выше и история Гродненского укрепрайона: большая часть ДОТов была брошена без боя, в результате чего уже в 5.15 наступающая на Гродно 8-я пехотная дивизия вермахта доложила о прорыве пограничных укреплений. Вот так, за пару часов был подведен итог многомесячного строительного «аврала». Но при этом, так же как и на иных участках фронта, отдельные гарнизоны ДОТов сражались несколько дней и погибли, погребенные под обломками стен, разрушенных огнем тяжелой артиллерии.

Вероятно, единственное, что не удалось в то утро немцам, так это запланированная операция одного из подразделений пресловутого полка «Бранденбург». В Журнале боевых действий 20 АК читаем: «22 июня, 02.30. Операция 800-го полка особого назначения при 256-й пехотной дивизии, провести которую намечалось до наступления времени «Ч», провалилась. Задействованные в операции подразделения отведены назад, дабы не нарушать спокойствия на границе и не привлекать внимания противника».{566} Так что провода на левом фланге 3-й Армии остались целыми. Все остальное развивалось по печальному для Красной Армии «стандарту».

Наибольших успехов добились соединения 8 АК, наступавшие севернее Гродно (161-я и 28-я пехотные дивизии). Они успешно продвинулись до Немана, форсировали его в нескольких местах, и к исходу дня 22 июня передовые части 161-й пд продвигались по направлению к Поречье (н.п. в 23 км восточнее Немана). Оперативная сводка 8 АК констатирует: «В лесном массиве у Поречье организованной обороны не отмечается. Имеется лишь сопротивление отдельных групп противника».{567} Немцы не ошиблись — противостоящая им 56-я стрелковая дивизия стремительно «рассеялась». В протоколе допроса Павлова (от 7 июля) читаем: «Во второй половине дня <22 июня> Кузнецов <генерал-лейтенант В.И. Кузнецов, командующий 3-й Армией> с дрожью в голосе заявил, что, по его мнению, от 56-й стрелковой дивизии остался номер… там положение, по его мнению, катастрофическое, так как разрозненные части в районе Хозе (н.п. у Немана в 16 км севернее Гродно. — М.С.) с трудом сдерживают натиск противника, а стрелковый полк, находящийся между Хозе и Друскининкай, был смят ударом с тыла очень крупных механизированных частей…»

Никаких «механизированных частей», ни крупных, ни мелких, там не было вовсе; соединения 3-й Танковой группы прошли значительно севернее, в полосе Алитус, Меркине, а единственный приданный 8-му армейскому корпусу 184-й дивизион «штурмовых орудий» насчитывал всего 18 самоходок и был введен в бой южнее, на гродненском направлении. Во всем остальном генерал Кузнецов был прав — дивизия развалилась полностью (в Боевом донесении № 3 штаба 3-й Армии от 12–30 24 июня сообщается, что «56-я сд в результате боев имеет два небольших разрозненных отряда численностью до 700–800 человек»); сыграл свою роль и тот факт, что в 56-й сд были призывники из «освобожденных районов» восточной Польши, которые после первых же выстрелов бросили оружие и разошлись по домам.

Главные события развернулись в центре полосы немецкого наступления, на направлении Сопоцкин, Гродно. Преодолевая сопротивление частей 85-й стрелковой дивизии и нескольких ДОТов Гродненского УРа, передовые подразделения 8-й пехотной дивизии вермахта к полудню в тяжелом бою продвинулись до шоссе Августов, Гродно. В этой ситуации командующий 3-й Армией решил немедленно ввести в действие свой главный резерв — танковые дивизии 11-го мехкорпуса. Такому решению, возможно, поспособствовали панические донесения подчиненных генерала Кузнецова о якобы появившихся на поле боя тяжелых немецких танках. По крайней мере, так описывает Павлов этот эпизод в своих показаниях: «Спросил Кузнецова — что он делает с 85-й стрелковой дивизией? Он ответил, что 85-я дивизия, развернувшись на рубеже западнее Гродно, под давлением тяжелых танков противника, начала отход на юг, юго-восток, но что он, Кузнецов, бросает в контратаку танковую дивизию Стеклова (явная оговорка, 29-й танковой дивизией командовал полковник Студнев. — М.С.) и попытается этим самым восстановить положение 85-й дивизии».

От 11-го мехкорпуса (как и от большинства других танковых соединений, разгромленных летом 1941 г.) первичных документов практически не осталось. Архивные фонды корпуса и трех входящих в его состав дивизий (29-я тд, 33-я тд, 204-я мд) существуют, но это совершенный «порожняк» — книги учета комсостава, ведомости уплаты комсомольских взносов, да и все это обрывается на 22 июня; оперативных документов (приказы, боевые донесения, разведывательные и оперативные сводки) нет вовсе. Вся доступная на сей момент «источниковая база» сводится, по сути дела, к двум документам: краткому донесению замполита 11 МК полкового комиссара Андреева от 15 июля (опубликовано еще в 1989 г.) и подробному докладу о боевых действиях корпуса, составленному его командиром генерал-майором Мостовенко в начале августа (этот документ был рассекречен в феврале 2005 г.). В архивных фондах ГАБТУ сохранились также многочисленные ведомости наличия матчасти в мехкорпусах Западного ОВО, в том числе и в 11 МК.{568}

Основным видом боевой техники — танками — мехкорпус был оснащен на одну треть от штатного расписания; в абсолютных же цифрах это означало порядка 380 танков, главным образом легких Т-26. Танков «новых типов» было совсем немного: 3 КВ и 28