Как пальцы в воде - Виолетта Горлова

Припарковав «мазератти» на небольшой поляне, я пошел искать могилу, чуть не ставшую моей навсегда. Спустя десять минут мне удалось найти то место, откуда всего лишь часов пять назад я выполз на свет божий. Только никакой могилы и скелета здесь не было. Хотя своему навороченному навигатору я верил безоговорочно, да и белой отметине на соседнем погосте – тоже. Даже мои следы отсутствовали, как и любые другие. На месте моего недавнего убежища на ровной поверхности дерна росла пожелтевшая травка. Я стоял на заброшенном деревенском кладбище и не понимал, что происходит: может, я все-таки заразился от Лоры ее странной болезнью? Такой вывод меня абсолютно не устраивал, и я стал самым тщательным образом осматривать ближайшие окрестности. Вскоре я уже понял, что не болен: кто-то тщательно замел, в буквальном смысле этого слова, все следы моего недавнего пребывания здесь. Земля на «моей» могиле и дорожка от нее были более рыхлыми и влажными, чем поверхность других захоронений. Облегченно расслабившись, я подумал, что наступившее утро преподнесло мне весьма приятные сюрпризы, а ведь все начиналось совсем не так радужно, когда лежа здесь, на дне ямы, в грязной и вонючей луже, я с трудом вспоминал собственное имя… Может, арендовать на пару лет эту «счастливую» могилку, дабы иногда прибегать к такому, весьма экзотическому, способу привлечения удачи?

Успех меня окрылил! И с чувством огромной радости, что со мною и с моей памятью все в порядке и мне не придется в будущем помечать места своего нахождения белой краской, я стал буквально рыть землю в поиске возможных улик, уподобляясь трюфельной свинье. Во всех детективах, которые я когда-то читал или видел в фильмах подобного формата, на месте преступления всегда находят какую-нибудь улику: окурок, пуговицу, зубочистку, след протектора, оторванный кусочек ткани, нитку… ну хоть что-нибудь! Я провел на этом кладбище больше получаса, облазив все окрестности вокруг злосчастной могилы, вооружившись современнейшей аппаратурой, тщательно разрыхляя землю… и…нашел свой предполагаемый «трюфель». Он был уже несъедобен: кто-то до меня его уже пожевал, но я был счастлив, что мне оставили этот неказистый, сплющенный, но относительно «свежий» (старого мусора здесь было немало) кусочек жевательной резинки. Возможная улика не лежала рядом с «тем» местом, но этот использованный «сюрприз», завернутый в зеленый фантик, валялся неподалеку. Возможно ли, что мистер Х или его напарник уронил резинку случайно? Судя по аккуратному конвертику для жвачки, этот человек отличался аккуратностью и педантизмом. И такой казус можно объяснить только тем, что предыдущая ночь и для него, по-видимому, не была легкой. Конечно же, я понимал, что этот «артефакт» может относиться к человеку, не имеющего ко мне никакого отношения. Хотя сомневаюсь, что совсем недавно – причем после дождя – кто-либо еще, кроме меня и моих «друзей», выбрал этот погост для ночного променада. Конечно, имеются любители таких прогулок, но, как мне казалось, не в этом случае. Побродив безрезультатно еще некоторое время, я посмотрел на часы: восемь минут девятого. Удивительно, но пасторальная прогулка по заброшенному кладбищу меня оздоровила и взбодрила: спать расхотелось и появился аппетит. Усевшись в машину, я поставил «High society girl» той же группы, и мне вдруг стало интересно: а как премируют в фермерских хозяйствах особо отличившуюся трюфельную хрюшку?.. Господи, что вытворяет мое уставшее подсознание?! И как теперь мне разобраться в этом ассоциативном ряде?

Приехав домой, я не стал ложиться спать, хотя время для этого у меня было. Несмотря на некоторую проблемность прошедшей ночи, в целом она принесла неплохие результаты. Радостное возбуждение – плохое снотворное для меня. Да и зачем такое пьянящее чувство расходовать на сон?

Вновь тщательно проверив свой коттедж на возможные скрытые «уши и глаза», я полностью расслабился. Все было чисто, что не удивляло. Ведь сейчас я играл со своим противником с открытыми картами. Правильный вывод из произошедших ночных событий мог сделать даже недалекий человек. Я все же причислял себя к мужчинам, обладающим умственными способностями выше среднего уровня. Тем не менее скрывать мне нужно было, к сожалению, не так много информации. Конечно же, пока я не собирался рассказывать кому-либо, за исключением Фрэнка, о своих приключениях. Попытку выяснить, чем меня отравили, я отсек сразу же по двум причинам: во-первых, в душе мне удалось рассмотреть след от электрошокера, то есть меня ничем не травили, иначе я не смог бы так быстро прийти в себя, а действие электрического «снотворного» рассчитано на несколько часов. Что же касается второй причины: что падало мне на голову там, в особняке, – эту задачу решить самостоятельно я пока не мог, вернее мог, но для этого потребовалось бы время, а с Фрэнком разгадать такой не очень сложный ребус у меня получится намного быстрее. Да и не так уж и важно на данный момент, что там было, и можно пока не париться.

Естественно, Алекс задаст мне некоторые вопросы, но мне пока нечего было ему сказать. Пока я не нарушил закон, да и никаких улик у меня еще нет. А то, что было – так это моя личная авантюра. Тем более что Теллер назвал мое мнение о смерти журналистки абсурдом. Вердикт оглашен, и в нем отсутствует криминальная составляющая. Надеюсь, что когда-нибудь я смогу доказать ошибочность этого вывода.

Прежде всего я позвонил в свой офис и сообщил Шарлотте, что занят новым делом и сегодня подъеду чуть позже, а затем минут двадцать сидел в кресле с чашкой крепкого свежесваренного кофе в руке и думал. На кофейном столике стоял ноутбук и тарелка с двумя нетронутыми сэндвичами. Мой слух ублажал мелодичный саксофон, а глаз – короткое, но отличное сообщение от Фрэнка, суть которого я вскоре должен буду услышать от самого Тодескини.

Допив одну чашку кофе, я почувствовал, что мой мозг готов к работе. Но, чтобы в этом окончательно убедиться, я сварил еще одну порцию крепкого напитка, вкупе с которым были съедены и сэндвичи. Возбуждение постепенно растворилось в активном размышлении, в процессе которого у меня появились некоторые дельные мысли и идеи. Открыв в ноутбуке папку, содержащую все файлы расследования, я ее дополнил новой информацией, скопировав все на флешку. Это заняло у меня немало времени.

Около одиннадцати у меня вновь проснулся аппетит, вероятно, организм пытался компенсировать свои потери. О смерти профессора Биггса я узнал, когда доедал английский паштет (спасибо супругам Риттер). Неприятная новость, конечно, огорчила меня, но почему-то не удивила. Очевидно, в свете всех последних событий меня трудно будет чем-либо удивить (как мало тогда я знал о себе, да и о знакомых мне людях – тоже). Конечно же, сообщила мне об этом миссис Старлингтон. Причина смерти Алана Биггса пока не была установлена. Расследование занимался инспектор Теллер. Хотя, мягко говоря, чего-то подобного я ожидал. Один камень, скатившийся с горы, вызывает камнепад. Аналогия грубая, но я не мастер образных выражений.

Механически размешивая в чашке горячий капучино, я уловил себя на мысли, что пить мне его совсем не хочется. Хотелось подумать о старом профессоре, но вместо этого я стал думать о старости и смерти, как о естественных категориях мироздания, удивительно, что печальный блюз о любви «Please Forgive Me» в исполнении Брайана Адамса очень гармонично вписывался в мои философские размышления о вечном.

Чуть позже я позвонил родителям Лоры, сообщив им в двух словах, но без всяких подробностей, что убедился в насильственной смерти мисс Кэмпион (миссис Старлингтон я тоже рассказал об этом в двух словах). Пока у меня еще не было доказательств убийства, может, и не стоило раньше времени говорить о подтверждении своей версии супругам Кэмпион, но я решил, что, возможно, у них теперь появится естественное желание найти убийцу, и это обстоятельство станет, пусть небольшим, но хотя бы каким-то отвлекающим моментом в их горе. (К примеру, если бы возникла дилемма выбора смерти: смерть при участии в военной операции, Лора все же занималась своей работой, поэтому «военная операция» в этом случае не самое большое преувеличение или нелепая смерть в результате асфиксии, первый вариант для меня был бы предпочтительнее.) Затем я позвонил Фрэнку, Максу, инспектору Теллеру и мисс Форестье, которой все-таки удалось меня удивить! Полин просила меня о встрече, но о причинах своей просьбы предпочла умолчать, а я не стал допытываться. С Полин мы договорились встретиться завтра, за ланчем. По правде говоря, за это утро меня еще удивил Фрэнк, сообщивший мне тоже не менее оглушительную новость: он теперь живет не один! У моего приятеля появился… попугай! Какой-то дальний родственник Фрэнка, в прошлом достаточно известный оперный певец, находясь при смерти, попросил молодого человека о таком одолжении! И самое интересное, что Тодескини согласился!.. Судя по бурным событиям прошлой ночи и различного рода неожиданностям сегодняшнего утра, жизнь обычного детектива Марка Лоутона, похоже, превращается в захватывающий триллер! Хорошо еще, что моих итальянских родственников нет поблизости! Воспоминание об этом громким тревожным сигналом отозвалось в моем сознании: я вчера пропустил сеанс разговора с Сильвией! И это, к сожалению, не впервые! Но на составление подробного письма моей матери у меня уже не осталось ни сил, ни желания: организм жестко и упорно требовал отключки. Поэтому, включив будильник, я вознаградил себя крепким сном, без всяких сновидений.