Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

Яков Сторожев, сикотанец, опять был; еще не продал шкуры бобров, привезенных для продажи. Одну шкуру продал в Министерство Двора за 600 ен, остаются две; цену им говорил сначала за две тысячи, сегодня говорил, что просит за одну 800 ен, за другую 700, и покупщиков нет, почему он с кочео и сидят здесь в Токио. Рассказывал Яков, между прочим, как бонза, и доселе живущий на Сикотане, старается смущать их, сикотанских христиан, маня в буддизм:

— У вас и у нас Бог один и тот же, но вы теперь японцы, потому всем прилично иметь и веру японскую, которая почти то же самое, что ваша нынешняя вера, — твердит он им.

К счастью, сикотанцы не невежды в своей вере и душевно преданы ей. Они только смеются над бонзой. Яков со смехом рассказывал о действиях бонзы и заключил рассказ одушевленным уверением: «Я скорей дам голову отрубить себе, чем отступлю от Отца Небесного!».

8/21 ноября 1900. Среда.

Сегодня день Святого Архистратига Михаила. Двое русских именинников приезжали просить отслужить для них молебен: лейтенант Михаил Михайлович Веселкин, мой земляк, ныне проездом к месту своего служения, — флагманский офицер у Адмирала Скрыдлова, остановившийся в Посольстве; и слуга одного секретаря Посольства. Я отслужил, заменяя собою чтеца, диакона и священника, чтобы читать и петь по–русски большую часть молебна, прочее пели на клиросе причетники и несколько семинаристов.

Петр Исикава приходил читать продолжение своей Истории Японской Церкви. Мало занимательного. Но кое–где сверкает луч благодати Божией в строении Церкви. Чтобы уловить сии малые проблески, собственно, и пишется история.

9/22 ноября 1900. Четверг.

Из типографии принесли образцовую страницу для напечатания нашего Нового Завета. Мы забраковали совсем плохую катакану. Принесли исправленную — эта хороша. Но, кажется, придется остановиться нам с печатанием еще дней на двадцать, чтобы вновь перечитать весь перевод и выбросить ненужное конечное «(?)». Был у нас сегодня грамматист Хаяси и уверял, что при соединении нескольких подряд стоящих существительных имеют место только средние «то», последнее же совсем излишне и составляет грамматическую неправильность. Это совершенно согласно с тем, что я утверждал, но с чем Накаи не был согласен, почему и сделано было так, как он желает. Ныне и он поколебался и пошел исследовать образцовые сочинения, чтобы убедиться, кто прав. Перелистает сочинения Араи Хакусеки (автора Нихон гвайси), также своих предков, знаменитых ученых Накаи, еще что может из образцовых сочинений последнего трехсотлетия, — в период династии Токугава, повидается еще с несколькими грамматистами. Все это насчет «(?)», чтобы уж окончательно решить правильное употребление его. И возник этот вопрос насчет «то» (?) сегодня совсем случайно. Призван был Хаяси, чтобы решить, можно ли употреблять «орери», прошедшую несовершенную форму глагола «ору». Я всегда утверждал, что можно, Накаи — что нет, особенно после совета с грамматистом Опуки. Хаяси доказал, что «орери» употреблять можно и должно, что это совершенно правильная форма. Накаи согласился, и положено было удержать «орери» в Новом Завете, где и встречается–то эта форма всего двенадцать раз. Потом был разговор о «зо» и «ка» и «я»; потом Накаи прочитал вслух пятнадцатую главу Первого Послания к Коринфянам, чтобы Хаяси дал суждение вообще о качестве перевода, который он и одобрил со стороны языка, восстановив только два «ка», зачеркнутых было нами. Наконец, уже за чаем, Накаи, не имея более важной материи, молвил:

— А вот еще насчет «(?)»: нужно ли за каждым связуемым существительным, или нет? — и так далее. Сейчас же указано было господину Хаяси в переводе много примеров с «?»; везде он забраковал, и пошел спор! И нарушено наше спокойствие конченного труда — и пойдет опять исследование, которое скоро ли кончится, Бог весть!

10/23 ноября 1900. Пятница. Японский гражданский праздник.

Когда утром я занимался в библиотеке, приходит Накаи и провозглашает:

— Живет «(?)»! Пересмотрел книгу сочинений Араи Хакусеки — везде «то» стоит и в конце, при перечислении нескольких существительных, связуемых соединительным «(?)». У другого знаменитого автора, правда, «(?)» в конце иногда опускается. Пойду к знаменитому грамматисту Оциай — что он скажет?

Вечером возвращается от Оциай и говорит:

— Увы! «(?)», как соединительный союз, совсем забракован! Оциай утверждает, что употребление «(?)» в смысле соединительного союза совсем беззаконное; союз этот сравнительный, для соединения же существительных должно быть употребляемо «оёби», или же, самое лучшее, никакого союза не употреблять, а прямо перечислять предметы — здравый смысл не позволит смешать их; в лучших древних сочинениях, например, Гендзи–моногатари, всегда так ведется речь. Но уж если нужда заставляет употреблять соединительный союз и для этого избирается «то» (?), то, конечно, его нужно ставить и в конце, за последним существительным, прибавил Оциай.

— Итак, чему же нам следовать? — спросил я Накая.

— Оставим перевод относительно «(?)» так, как он есть. Я ручаюсь за резонность употребления «(?)» так, как у нас, и напишу объяснение по сему предмету. Но вот что еще: «орери» должно исчезнуть из перевода. Оциай решительно восстает против употребления этой формы в такой важной книге, как Священное Писание, по неправильности ее. Можно употребить «оритари», «орики», «итари», или же «сумери» и подобные однозначущие, но никак не «орери» — совсем неправильное. Хаяси в доказательство правильности этой формы имеет только один случай «орери» в одной древней песне, но песня эта различно толкуется; всего вероятнее, что «орери» в ней не в смысле «быть», а «сломать».

— Нечего делать! Коли такие авторитеты — авторы грамматик, как Оцуки и Оциай осуждают на погибель «орери», пусть гибнет! Вычеркнем «орери» из перевода. — На том и порешили и стали дочитывать наш перевод для сдачи его в типографию.

Арсений Ивасава, кандидат богословия, учитель Семинарии, приходил; говорит:

— Обо мне идет сплетня, будто я хочу оставить службу Церкви. Начало ее такое: меня приглашали преподавать русский язык в военной школе, я согласился было, имея в виду получить Ваше согласие на то, если это не будет мешать службе моей в Семинарии; но там не захотели, чтобы я был преподавателем в двух местах, потому я отказался. Для преподавания туда пригласили потом Емильяна Хигуци, и он оставил по сему поводу церковную службу. Счел нужным объяснить Вам это, так как сплетня распространяется широко; о. Оно говорил уже в Кёото, что я намерен оставить церковную службу, как мне пишет о. Мии; но такого намерения у меня совсем нет.