Государство и революции - Валерий Шамбаров

Так что современные скандальные сенсации "специалистов", вроде Е. Киселева, о том, как Советский Союз, начиная еще с 20-х годов, вскормил и вооружил германскую агрессию, являются лишь подтасовками фактов. Как было показано, в подготовке военных специалистов коммунисты немцам действительно помогли. Вели некоторые совместные разработки, которые к началу Второй мировой давным-давно устарели. Подпиткой гипотетической "революции" и дестабилизацией помогли создать подходящую почву для прихода к власти Гитлера. И все. Советский Союз вообще имел дело с малочисленным Рейхсвером, который стал лишь каплей в море по сравнению с махиной Вермахта. А вот зеленую улицу к созданию этой махины открыл Гитлеру Запад. И в ее оснащении современным вооружением и техникой тоже активнейшая роль принадлежит демократическим державам. Словом, если уж быть объективным, то и те, и другие на свою голову постарались.

Стоит еще добавить, как сказалась резкая перемена мировой политической ситуации на Зарубежной России. Приход Гитлера к власти принес эмиграции новые проблемы, новые веяния, новые расколы. Из Германии начался повальный выезд обосновавшихся там меньшевиков и эсеров - среди них было много евреев. Перебирались в другие европейские страны, а по возможности старались попасть в США, там было и от нацистов подальше, и "демократические" идеи находили более ощутимую поддержку. В период гитлеровских чисток много русских угодило за колючую проволоку: кто по политическим убеждениям или за связь с теми или иными германскими партиями, кто лишь по подозрению, а кто и непонятно за что, в порядке общей шпиономании. Газета "Последние новости" от 14. 10. 33 г. сообщала, что в лагере Лихтерфельде под Берлином содержится много эмигрантов - бьют, почти не кормят, и никто не знает, за что сидит. Правда, после временных мытарств арестованных все же рассортировали и большинство случайных узников выпустили.

Симпатии к нацистскому учению не миновали и рядов эмиграции, особенно некоторой части ее молодежи (впрочем так же, как это было у французов, англичан, американцев...) Еще в 1931 г. в Харбине возникла Русская Фашистская партия во главе с К. В. Родзаевским (к белогвардейцам он отношения не имел, и из СССР бежал уже при советской власти). Партия ориентировалась на японцев, открыла свою школу и насчитывала около 4 тыс. чел. А бывший член БРП А. А. Вонсяцкий стал создавать в США "Всероссийскую фашистскую организацию". Для чего он поехал по Европе и Дальнему Востоку и в 1934 г. подписал соглашение с Родзаевским. Их организация стала называться Всероссийской Фашистской партией, Вонсяцкий стал ее председателем, а Родзаевский - генеральным секретарем. Но уже вскоре они перессорились, и Вонсяцкого исключили за выступления против атамана Семенова, которому симпатизировало большинство дальневосточных "фашистов". Однако из японцев, чьей поддержки искала партия, ею больше заинтересовались не военные или политические круги, а маньчжурская мафия. И оказывая финансовую помощь, вовсю стала использовать фашиствующую молодежь в своих целях.

В Германии попытался выдвинуться на нацистских лозунгах бывший офицер русской службы фон Пильхау. Он возглавил так называемое Русское Объединенное Народное Движение, а себя, приняв фамилию "Светозаров", объявил "фюрером русского народа". Своих сторонников нарядил в белые рубашки с красными нарукавными повязками, на которых красовалась эмблема: белая свастика в синем квадрате. Но уж такого "плагиата" немцы не потерпели и организацию разогнали. В Данциге один из героев гражданской войны генерал П. В. Глазенап тоже затеял авантюру и пробовал создать пронацистский "Российский Атикоминтерн". Его инициатива немцев не заинтересовала, и начинание лопнуло из-за недостатка средств.

В более солидных эмигрантских кругах изменение международной обстановки вызвало споры, различные группировки проводили совещания, стараясь выработать свою позицию в новой ситуации. Почти никто из лидеров зарубежья не считал возможным прочный мир между СССР и Германией, все сходились во мнении, что между ними неизбежна война. Вот только отношение к ней было неоднозначным. С одной стороны, внешняя война изначально считалась одним из вариантов свержения большевизма, а с крахом теории "эволюции" и подавлением внутренних восстаний этот вариант, казалось бы, выходил на первый план. Но с другой стороны, возникали опасения, что такая война приведет не к освобождению, а к расчленению страны, отталкивали расизм и шовинизм немецкого фюрера.

Только современным читателям стоит иметь в виду, что ни о каком "предательстве России" в кругах русской эмиграции и речи не было. Наоборот, и сторонники сотрудничества с Гитлером, и его противники рассматривали свою позицию как борьбу за Россию. Не сходились они лишь во мнении, кто более страшный враг для нее - германские нацисты или собственные коммунисты. И оказывались по разные стороны баррикад. Однозначную позицию союза с немцами заняли большинство организаций сепаратистов - украинских, кавказских, мусульманских, для них-то вопрос об интересах России вообще не стоял (точнее, стоял, но с "обратным знаком"). Склонялась к союзу значительная часть казачества. Например, Краснов сотрудничал с немцами еще в гражданскую, и в то время не видел от них ничего плохого - наоборот, они тогда проявили себя куда более надежными и деловыми союзниками, чем англичане и французы. То же самое испытали белогвардейцы, сражавшиеся в Прибалтике, там они вообще воевали плечом к плечу с немцами, а державы Антанты по сути предали их и привели к катастрофе.

Начальник германского отдела РОВС фон Лампе в октябре 1933 г. вступил в переговоры с нацистами и докладывал в Париж, что Розенберг выразил настоятельное желание получить от РОВС план действий "в направлении усиления при помощи немцев внутренней работы в России... а потом и возможной интервенционной деятельности в широком масштабе". Но основная часть эмиграции склонялась к прямо противоположной точке зрения. РДО Милюкова, евразийцы, младороссы сходились во мнении, что в случае войны надо полностью отказаться от борьбы с советской властью и оказывать ей всяческую поддержку. Правда, при этом выражалась надежда, что германская опасность заставит большевиков примириться с народом, искать с ним единения, упразднить самые ненавистные институты, и таким образом неизбежно начнется оздоровление государства. НТС в 1936 г. направил секретаря белградской секции М. А. Георгиевского в Берлин для переговоров и анализа обстановки. И он тоже пришел к убеждению о невозможности сотрудничества с нацистами. Поэтому организация сделала вывод, что гитлеризм является для нее "не союзником, а соперником", а его идеология противоречит установкам религии и духовной Свободы. С другой стороны, считалось, что война создаст условия для "освободительной национальной революции" силами самого российского народа, к которой и следовало готовиться.