Прорыв под Сталинградом - Герлах Генрих

Во время работы над романом следует череда событий, которые сыграют особую роль в дальнейшей его судьбе. В апреле 1944 года раскрывается заговор против Национального комитета, и ни в чем не повинного Герлаха берет на мушку Вальтер Ульбрихт. Последний, считая, что Герлах рассказал генералу Латтману о заговоре слишком поздно, вызывает его к себе для дачи объяснений. Возмущению Ульбрихта нет предела: “Антифашист из вас пока не ахти какой!” Через несколько недель Ульбрихт дает оценку инциденту перед Президиумом Национального комитета и подводит итог. Герлах цитирует его слова по памяти:

Основная проблема заключается в том, что некоторые товарищи в политическом отношении, как говорится, еще не созрели, да? Таких товарищей милости просим в лагеря, там им будет предоставлена возможность получить должную закалку и стать настоящими антифашистами![240]

Вальтер Ульбрихт – с 1945 до 1970-х годов ключевая политическая фигура сначала в СОЗ, а позже в ГДР – в воспоминаниях Генриха Герлаха предстает почти расхожим стереотипом. “Вальтер Ульбрихт. Голова маленькая, причудливо незавершенная и в то же время какая-то дремучая. Заплывшие глазки, которые не могут ни на чем задержаться, размякший неестественно певучий голос, превращающий в словесную хлябь любое понятие…” – так описывает Герлах человека, который усердно дергает за ниточки в московском “институте № 99” и в подавляющей мере определяет политику Национального комитета “Свободная Германия”. Как известно, минувшие события не отражаются в нашей памяти один к одному. Всякий раз это лишь отрывочная, незаконченная, даже искаженная реконструкция прошлого. Поскольку существует временна́я дистанция между “реальным прошлым” и настоящим моментом, в который это прошлое воссоздается, восприятие ранних событий, а также суждение о них происходит из перспективы настоящего. Таким образом, имеет место своего рода перемонтаж. Герлах пишет воспоминания, когда Ульбрихт с 1950 года уже является генсекретарем ЦК СЕПГ и самым могущественным в ГДР человеком. Вместе с тем он – самый ненавистный политик, причем не только на Западе. 17 июня 1953 года во время народного восстания в Восточном Берлине рабочие-строители, выступившие на демонстрацию, двигались по Сталиналлее и скандировали: “Долой козлиную бородку!” В 1956 году с подачи Ульбрихта осуждены Вольфганг Харих, Вальтер Янка и Эрих Лёст, в 1961 году не кто иной как Ульбрихт отдает распоряжение о строительстве Берлинской стены. Не исключено, что Герлах непроизвольно спроецировал образ Ульбрихта послевоенного времени на лунёвский период. Возможно, в его воспоминания со временем проникли “внешние элементы”, которые смешались с личным опытом и привели к искажению образа Ульбрихта-человека.

На эти и другие вопросы, касавшиеся Генриха Герлаха, проливают свет материалы из российского Особого архива, найденные мной в последние годы и проанализированные. Документы подтверждают, что Герлах помнил даже самые незначительные подробности и что его портреты обитателей Лунёва очень точны. В архиве так же нашлась лаконичная характеристика самого Герлаха, и она подтверждает чувство, которое охватило его после беседы с Ульбрихтом и которое можно выразить одним словом: страх! Вот как охарактеризовали обер-лейтенанта Герлаха Вальтер Ульбрихт и Рудольф Гернштадт:

“Герлах, Гельмут (sic!), типичный (неразборчиво) гитлеровской армии, талантлив, но не честен. Пытается информациями советским организациям затушевать свои настоящие взгляды. Может быть использован на производственной работе в Советском Союзе”.

Такая оценка, данная, судя по всему, в 1944 году, оставляет совершенно иное впечатление, чем та, что дал профессор Арнольд 14 июля 1943 года, причисливший Герлаха “к самым энергичным, интеллигентным и порядочным офицерам лагеря № 160”. Более “актуальная” характеристика Ульбрихта и Гернштадта имела для Герлаха фатальные последствия! Но в апреле 1944 года он еще ничего не подозревает. Безмерно шокирует его новость, привезенная из Москвы в Лунёво Эрихом Вайнертом. Оказывается, 26 апреля 1944 года Военный трибунал Германии вынес решение, согласно которому президент Союза немецких офицеров генерал Вальтер фон Зейдлиц и другие члены президиума были признаны виновными в государственной измене и приговорены к смертной казни. Генрих Герлах отчетливо осознает, какая встреча уготована ему на родине, и тревожится о семье.

Характеристика на Генриха Герлаха, подписанная Вальтером Ульбрихтом и Рудольфом Гернштадтом

До сих пор еще бытует мнение о том, что Герлах вместе с остальными членами СНО также был заочно приговорен к смерти. Я обращался в самые разные архивы, в том числе во Фрайбургский военный архив, но никаких документов о Генрихе Герлахе там не нашлось. Правда, не нашлось и делопроизводства касательно генерала фон Зейдлица, зато я наткнулся на аттестационные записи о Вальтере фон Зейдлице, сделанные в марте и мае 1940 года, в которых отмечались его незаурядные способности руководителя и подчеркивались “превосходные человеческие и офицерские качества”[241]. Из записи о пропавших без вести офицерах, сделанной 18.01.1944 года в “штабе по расформированию 6-й армии”, следует, что генерал артиллерии Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах с 23 января 1943 года числится пропавшим без вести. На то, что он, возможно, фигурировал в судебном процессе, указывает телеграмма от адвоката Имперского верховного военного суда (г. Торгау) с требованием о “незамедлительной пересылке личного дела генерала фон Зейдлица”[242]. Поиски процессуальных документов в Федеральном архиве в Берлине также не увенчались успехом. Однако архивные материалы по делу лейтенанта Генриха фон Эйнзиделя подтверждают версию о том, что против членов Союза немецких офицеров действительно велся процесс. Уже 23 сентября 1942 года Управление личного состава люфтваффе проинформировало командование о возможных случаях государственной измены. Поводом к началу расследования против графа фон Эйнзиделя послужило сообщение советского радио, согласно которому находящийся в плену лейтенант высказался так: “Мой прадед был прав, когда говорил, что Германии никогда не следует нападать на Россию. В противном случае ей придется заплатить высокую цену”[243]. Досье Эйнзиделя красноречиво подтверждает недюжинную интенсивность, с которой проводились дознания по делу о Союзе немецких офицеров. В документе, датированном 15 декабря 1944 года, адвокат Верховного суда Германии ставит в известность командование люфтваффе о процессе над офицерами майором Леверенцем, обер-лейтенантом Харизиусом и лейтенантом графом фон Эйнзиделем, которые обвинялись в государственной измене. Согласно документу, после предварительного расследования дела против Харизиуса и фон Эйнзиделя были переданы в Народную судебную палату[244]. С августа 1943 года обер-лейтенант Харизиус являлся полномочным представителем Национального комитета на 3-м Украинском фронте[245]. Следовательно, до декабря 1944 года никакого смертного приговора членам СНО никто не выносил. Чем же закончилось дело фон Зейдлица, действительно ли генерал получил высшую меру? Ответ на этот вопрос пришел сам собой, превзойдя мои ожидания. В Государственном архиве Штаде мне случайно попались материалы одного процесса 1955/56 годов, косвенно касавшегося Вальтера фон Зейдлица[246]. 6 октября 1955 года, через месяц после освобождения из плена и возвращения в Верден, Зейдлиц обратился к представлявшему его интересы адвокату фон Хуго с поручением оспорить решение Имперского военного трибунала, подробности которого оставались для семейства за семью печатями. Для Вальтера фон Зейдлица дело было жизненно важным в самом прямом смысле слова, поскольку после возвращения из плена он не получал ни пенсионных выплат, ни так называемых “пособий для военнопленных”. В первых числах ноября 1955 года Верховная прокуратура Вердена в лице старшего прокурора Больмана начала расследование по делу “бывшего генерала фон Зейдлица”, в рамках которого предстояло провести дополнительную проверку и установить, насколько правомочно постановление о смертной казни, принятое Имперским военным трибуналом 02.06.1947[247]. Больман делает следующую запись: “Поскольку вся документация бывшего Имперского военного трибунала уничтожена, материалы о вынесении приговора необходимо реконструировать”[248].