Последний рыцарь империи - Сергей Ильич Ильичев

видны мгновенно образовывающиеся кровавые язвы на самом теле. Молодой офицер дрожал, но терпел.

– Думаю, что недостаточно концентрации, – произнес ассистент и добавил во флакон еще несколько капель другого раствора.

После этого садист стал лить отравленный раствор уже на руки, которыми заключенный продолжал прикрывать свой крест.

– Ах да… мы же молимся… – И оставшуюся жидкость стал лить ему прямо в рот.

И в камере раздался душераздирающий крик.

Возвращение в реальность: Дача Судоплатова

Из воспоминаний генералов вывел автомобильный сигнал.

– Ребята приехали… Пойдем встречать…

Вскоре генерал Мальцев прошел к воротам, чтобы впускать машину с курсантами, а Судоплатов, убрав снасти в сарай, пошел на кухню разогревать борщ.

Когда Мальцев, переодевшись, вышел в гостиную, то Кирилл и Ольга уже сидели за столом и показывали генералу Судоплатову фотографию, которую удалось привезти.

– И кто это такой? – спросил, подходя к столу, Мальцев.

– Это, скажем так, действительно любимый ученик профессора Казакова, – отвечал ему Судоплатов. – И даже немец по происхождению. Но теперь мы имеем документальные доказательства того, что ассистент Майрановского никакого отношения к этому молодому человеку не имеет. Ребятам сегодня очень повезло, выходит, что немецкая разведка не все уничтожила.

– Немецкая разведка? – переспросил Кирилл.

– Именно… – ответил Судоплатов. – И тому есть еще одно подтверждение… Помню, как-то во время тюремной прогулки ко мне подошел Майрановский…

Воспоминания: Тюрьма. Зона для прогулок

– Павел Анатольевич, хоть вы за меня заступитесь, – начал Майрановский, идя вслед за генералом во время тюремной прогулки. – Я же научный работник. И шприц-то в руке у меня всегда дрожал. Одно дело, когда делаешь укол мышке полевой, а тут живой человек… Я не мог. Это все он, мой ассистент. Григорий Ухтомский. Страшный человек, скажу я вам. Я даже его побаивался. Когда мы в командировках ночевали в одном номере, то он во сне на немецком языке все время что-то говорил, а так как я, кроме латыни, иных языков не знаю, то не мог понять, о чем именно…

– Прогулка окончена, – раздался громкий голос дежурного, и разговор невольно прервался.

Возвращение в реальность: Дача Судоплатова

– Теперь, коллеги, мы знаем, с кем именно у нас в ближайшее время состоится поединок, как говорится, не на жизнь, а на смерть.

– Павел Анатольевич, так ведь в 1946 году по приказу Абакумова токсикологическое отделения было расформировано, – проявляя осведомленность, начал Кирилл. – А в 1951 году этот доктор Майрановский арестован. Ему дали, если я не ошибаюсь, всего 10 лет, но за то, что натворил, я бы к стенке его поставил.

– Давай, Кирилл, не будем в этом доме выносить до поры приговоров. Лабораторию, да будет вам, коллег, известно, никто и не расформировывал. Ее просто убрали с глаз долой, перенеся на другое место. Кто же станет уничтожать накопленный десятилетиями опыт убийства человека ядами. И лишать работы такого рода специалистов.

– Это просто ужас какой-то… – произнесла Ольга.

– А вам, Федор Степанович, я даже больше скажу, но пока это между нами… Тот самый человек, который причастен к убийству вашего брата, по моим соображениям, был отравителем и товарища Сталина.

– Но как он мог попасть на тщательно охраняемую дачу?

– Думаю, что с помощью своего покровителя, который его туда и провел якобы для оказания помощи «вождю народов».

– Мне нужно срочно немного выпить… – произнес генерал.

– Только бутылку, что стоит на полке справа, не берите… – уточнил Судоплатов.

– Вы серьезно? Она у вас что…

– Шучу! Она нормальная… Мы эту сволочь ее же оружием уничтожать будем.

– А за что же они вас-то, Павел Анатольевич, арестовали? – спросила Ольга.

– Это длинная история, – начал генерал.

– Рождество… спешить некуда, опять же до первой звезды… – произнес генерал Мальцев.

– И я хотел бы об этом услышать, если можно, – попросил Кирилл. – Только сначала вопрос: а вы еще раз, ну, то есть, до его смерти, со Сталиным встречались?

– Да, это было, когда разрабатывались детали операции по ликвидации Иосипа Броз Тито. Но это был уже другой Сталин. Всеми преданный. Точнее всеми, кроме народа, который его боготворил, как победителя во Второй мировой войне.

– А как же Жуков, подвиг самого народа?

– Это, коллеги, как игра в шахматы. Есть солдаты, предположим, что это пешки, есть офицеры, есть генералы, есть, наконец, Жуков… Но есть еще и тот, кто расставлял эти фигуры по полям боев, кто держал в голове фамилии генералов всех фронтов, кто знал каждый ход противника и сумел, не без потерь, довести свою партию до победного конца. А были еще и те, кто этими «пешками, офицерами и королями» жертвовали во имя… личных целей или науки, как в нашем случае. А теперь, прежде чем я начну вам говорить главные слова своей жизни, дозвольте мне на пару минут вас покинуть.

И генерал прошел в свой кабинет.

В гостиной наступила тишина. Сегодня хозяин дома обещал всем рассказать о своем аресте и о временах, проведенных в тюрьме. Все из присутствующих уже прониклись к нему симпатией и не могли понять, в чем мог провиниться перед страной этот интеллигентный, мягкий и заботливый человек, который только и жил своей работой.

Генерал Мальцев от волнения даже не вышел на террасу курить.

Кирилл и Ольга сидели рядом, сцепившись ладошками.