Последний рыцарь империи - Сергей Ильич Ильичев

будут соображения, товарищ младший лейтенант?

– Записывать и по мере возможности продолжать вести визуальное наблюдение…

– Свою задачу понимаете верно, продолжайте выполнять.

Дача Судоплатова

– В нашей Московской квартире тоже произвели обыск, – продолжал свой рассказ генерал Судоплатов. – Конечно же ничего крамольного не нашли. Да и не могли найти. С нашим опытом конспираторов-нелегалов спрятать что-то важное не представляло трудности. Но это так, к слову. Прятать, как показало время и вся моя жизнь, мне действительно было нечего, да и не от кого. Уже в тюрьме узнал, что обыск проводили и на нашей даче.

Воспоминания: 21 августа 1953 года. Дача Судоплатова

Утром на дачу приехала «Победа», из нее вышел уже известный нам мужчина с трубкой во рту. Это был полковник Гордеев, который и арестовывал Судоплатова. Он подошел к Эмме Карловне и показал ей красную книжицу.

Вслед во двор въехал ЗИС-11.

Эмма с сыновьями и прислуга начали заносить в кузов мебель, книги и прочие хозяйственные вещи, называемые тогда скарбом.

21 августа 1953 года. Москва. Лубянка

Двое крупных конвоира ввели Судоплатова в административный блок и начали обыск. Обыскивали генерала так, словно потрошили серийного убийцу, хотя я уже где-то сказал, что к каждому, кто попадал в эти подвалы, они относились одинаково, – как к врагам трудового народа, естественно, что и как к личным врагам.

В комнату вошел ставленник Хрущева – новый Генеральный прокурор Руденко.

– Над известно, что вы являетесь доверенным лицом и сообщником Берии в тайных сделках с иностранными державами, – начал властным голосом прокурор, – что организовали ряд террористических актов против руководителей Советского государства.

– Страно слушать такое от генерального прокурора. Если бы вы потрудились и заглянули в мое лично дело, то знали бы, что я не имел никаких связей с Берия до назначения его в 1938 году в центральный аппарат НКВД. Далее мне претят ваши незаконные действия в отношении меня, как арестованного. Например, я не присутствовал при обыске в своем кабинете.

– Мы во всем разберемся, – начал слегка ошарашенный прокурор.

– Очень хорошо, а когда разберетесь, то вопреки закону не вызывайте меня, пожалуйста, на допросы в ночное время.

– Мы не будем придерживаться правил, допрашивая заклятых врагов советской власти. Можно подумать, что у вас в НКВД соблюдались формальности, как-будто вы не работали по ночам… – начал явно раздражаться Руденко.

– Работали, но тогда была война и необходимость в любое время дня и ночи предоставить товарищу Сталину необходимую информацию. Я также отрицаю свое участие в террористических планах Берии, а в течение тридцатилетней службы в органах безопасности я делал все, зачастую рискуя жизнью, чтобы защитить правительство, государство и советских людей от наших общих врагов.

– Тогда мой вам совет: если хотите остаться в живых, то как члену партии ваш долг помочь нам в разоблачении злодейских планов Берии.

– «Ты не имел бы надо Мной власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе…» – процитировал Судоплатов фрагмент из Евангелия от Иоанна.

– Он что, с ума сходит? – с недоумением предположил прокурор. – Старшего надзирателя ко мне…

Старший надзиратель стоял за дверью, явно все слышал и тут же вошел к комнату для допросов.

– Судоплатова не бить, но полностью лишить сна. Сформируйте группу из молодых офицеров, которые будут сменять друг друга всю ночь до пяти утра. В ходе допроса задавать ему один и тот же вопрос: признаете ли вы свое участие в предательских планах Берии? Понятно? – Тут Руденко посмотрел на свои часы. – Три часа ночи, значит, у вас еще два часа… начинайте…

И сам вышел из комнаты допроса.

Москва. Кремль. Кабинет Хрущева

Хрущев сидел за столом и слушал отчет Руденко после допроса Судоплатова.

– Судоплатов утверждал, что когда Берия уже не руководил органами госбезопасности, а занимался только вопросами по созданию атомного оружия, то не имел с ним с тех пор никаких связей. А также отрицал участие в террористических планах против врагов Берии: в течение тридцатилетней службы в органах безопасности, как он заявил, он делал все, зачастую рискуя жизнью, чтобы защитить правительство, государство и советских людей от наших общих врагов.

– Об этом он может говорить вам до конца жизни. А вот что он говорит насчет плана Берии использовать для побега на Запад бомбардировщика с военно-воздушной базы вблизи Мурманска.

– Говорит, что Военно-Воздушные Силы ему не подчинялись, и поэтому он не мог помогать Берии в осуществлении подобного плана. Но указывает на то, что лично присутствовал, когда с согласия Сталина решался вопрос о проведении пробного полета советского бомбардировщика с базы ВВС под Мурманском, который ясно показал, что система ПВО НАТО еще далека от совершенства и наш полет над военными объектами Норвегии ими не был зафиксирован.

– Выходит, что приказ давал Сталин…

– Да, это уже не проверишь.

– Но, говоря о более ранних приказах о ликвидациях, в частности по Украине, ссылается на то, что это были ваши прямые приказы…

– Вот ведь сука… Жаль, что сразу не расстреляли. Делайте, что хотите, но мне нужно, чтобы вы упрятали Судоплатова в каземат до конца жизни…

Тюрьма на Лубянке. Комната для допросов

Продолжить допрос на этот раз пришел полковник юстиции Цареградский.

– Есть документы, планы, разнарядки с точным указанием заминированных вами в самом начале войны правительственных дач и загородных резиденций, не считая мостов и заводов… – начал он, перелистывая материалы военных архивов.