Тень Камбера - Кэтрин Куртц

— По крайней мере, я о них не знаю.

— Я тоже не знаю, но… Подожди-ка минутку. Подумай вот о чем. Кто тот единственный, кто от исчезновения Келсона с Дугалом только выиграл?

Дункан осторожно втянул в себя воздух.

— Конал?

— Конал, — согласился Морган. — Теперь он — король во всем, кроме титула. Он также обладает всеми силами Халдейнов. Дункан, он не захочет от них отказываться.

Дункан тихо присвистнул.

— И мы передали их ему.

— В самом деле? — спросил Морган. — Не уверен.

Он замолчал на мгновение, уставившись в костер, затем снова посмотрел на Дункана.

— А что если мы не передали их ему? Что если он уже владел ими? Предположим, Тирцель оказался прав — а ведь, очевидно, он был прав! То есть теперь точно можно сказать, что одновременно несколько членов рода Халдейнов могут обладать магией, поскольку Келсон до сих пор жив. Боже праведный, а может, Тирцель…

— Может, Тирцель и передал Коналу силу, — с мрачным видом вставил Дункан, — а затем Конал убил его в благодарность за это? У Тирцеля был доступ к мераше. О, Боже праведный, ты думаешь. Совет имел к этому отношение?

Морган покачал головой.

— Если и имел, Арилан об этом ничего не знал. Его горе было неподдельным, когда он думал, что Келсон мертв.

Дункан хмыкнул.

— Скорбь могла и не остановить его, если это Совет принял решение умертвить Келсона. Он мог горевать, даже принимая необходимость таких мер. Если Совет отправил Тирцеля работать с Коналом и обнаружил, что в роли короля Конал их больше устраивает, чем Келсон… Конал вполне мог показаться им более послушным королем.

— Более послушным… — Эти слова вызвали у Моргана совсем другое воспоминание, и он закрыл глаза, чтобы попытаться уловить его. Так говорил Арилан, но тогда речь шла о…

— Росана, — прошептал он.

— Что?

— Господи, он ведь теперь уже женился на ней. И я готов поспорить: она на самом деле любила Келсона. Неудивительно, что мне стало не по себе, когда Арилан сказал, что Конал женится на ней. Боже праведный, мог Конал все это каким-то образом устроить из-за ревности и из-за любви?

— Ревности к Келсону и Дугалу и любви к Росане? — повторил Дункан, в голосе которого звучал ужас. — А Нигель? Аларик, что случилось с Нигелем?

— Если Конал уже обладал силами Халдейнов и Нигель узнал об этом… об этом, о Тирцеле, о мераше, о чем-то еще… Конал вполне мог обратить свои силы на него.

— На своего собственного отца?

Морган склонил голову, поджав губы.

— Зная то, что ты знаешь о характере Конала, как ты думаешь, это, и впрямь, могло бы остановить его? — тихо спросил он, — Дункан, ведь на кон была поставлена корона… и королева.

— Бедная королева, — прошептал Дункан.

— Да, бедная королева.

В Ремутском замке, в королевских покоях, ранее принадлежавших Келсону, а теперь Коналу, женщина, избранная Коналом на роль своей будущей королевы, сидела, сжавшись у очага и кутаясь в халат, отделанный мехом. Темные волосы свободно рассыпались по плечам и рукам, до самых колен. Недавно соборные колокола пробили полночь и разбудили Росану от беспокойного сна. После несколько безуспешных попыток заснуть, она встала с кровати и устроилась у очага, оставив Конала храпеть под шкурами. Шкуры также были разбросаны перед очагом, и она закутала ими ноги для тепла.

«Теперь я, на самом деле, жена Конала», — думала она, глядя в огонь. Лишение невинности прошло не так болезненно, как она опасалась, но достаточно неприятно для той, что не столь давно давала обет целомудрия. Конал пытался быть нежным и повторял, как ее любит, и это подтвердилось в том кратком неловком ментальном единении, которое он позволил ей, когда впервые обнял ее как муж, а не жених. Как любовник, однако, он оказался настойчив и нетерпелив. Потом он попросил прощения, неожиданно ласково, и долго старался осушить поцелуями ее непрошенные слезы, а затем принялся ласкать, пока не довел до пика наслаждения, острого и резкого, после чего погрузился в сон, а она осталась лежать рядом, дрожа всем телом.

Росана, с отрешенным видом поправляя полено в очаге железной кочергой, размышляла теперь о причинах своего смятения. Если бы сейчас у нее за спиной в кровати с балдахином спал Келсон, она чувствовала бы себя совсем иначе, и сама сейчас лежала бы рядом, наслаждаясь их близостью. Не то чтобы ей не нравился Конал, или он плохо к ней относился — на самом деле, это было не так… просто он оказался не тем Халдейном.

О, она все равно будет королевой Гвиннеда, когда придет время, и с готовностью примет на себя королевские обязанности и долг Дерини, она будет умело их исполнять, поскольку ее так обучили и воспитали, и таково было желание Келсона. Но как она хотела быть рядом с другим Халдейном! Она думала о другом Халдейне, мечтая о том, как все могло бы сложиться, как вдруг рука, опустившаяся на плечо, вернула ее к действительности.

— Я тебя испугал, дорогая? — прошептал Конал, склоняясь к ее уху и лаская его языком.

Она содрогнулась, подняв на него глаза. Он стоял обнаженным в свете огня камина, его тело было гладким и, казалось, языки пламени целуют его. Он был готов вновь овладеть ею.

— Мой господин, я думала, ты спишь, — с трудом выдавила она, переводя взгляд на огонь, чтобы унять дрожь. — Не хотелось тебя беспокоить, ворочаясь в постели.

Конал издал горловой смешок, опустился на одно колено рядом с ней и запустил руку в волосы, притягивая за голову, чтобы страстно поцеловать ее, тогда как другая рука проскользнула ей под халат.

— Ну, тогда давай поворочаемся вместе, любовь моя, — прошептал он, прерывая поцелуй, а затем опуская ее на шкуры перед очагом. — Это наша брачная ночь. Первый раз был для моего удовольствия. Второй будет для твоего. Ляг, Росана, и дай мне показать, что может сделать король для своей королевы.

На фоне огня он виднелся лишь силуэтом, черные волосы спутались, ореолом окружая лицо. Росана могла почти поверить, что это — тот самый король, которого она оплакивает, и позволила себе снова уйти в свои грезы. Ее тело верило в ложь, даже если в это не верило сердце, и телу еще больше понравилось то, что Конал делал с ним на сей раз, в конце концов приведя ее к пику наслаждения и забытью.

Сексуальное напряжение в ремутской спальне эхом отдалось в пещере, расположенной в недрах горы, далеко на северо-востоке. Там Келсон беспокойно грезил, погрузившись в бессознательное состояние от долгого вдыхания испарений.

За прошедшие часы он растратил много ментальных и душевных сил, общаясь с призраком святого Камбера. Но теперь его тело, лишь недавно обретшее физическое здоровье после долгих недель слабости и недомогания, пало жертвой самых изначальных потребностей.