Девушка, которая взрывала воздушные замки - Ларссон Стиг

– Вот оно что… То есть иными словами, он знает, что на пистолете есть отпечатки его пальцев.

– Именно. Но утверждает, что в последний раз видел пистолет, когда тот лежал в ящике письменного стола.

– Стало быть, вышеупомянутый Рональд Нидерман взял оружие, пока Залаченко спал, и выстрелил в Саландер… Сможем ли мы доказать обратное?

Соня Мудиг несколько секунд подумала, а потом ответила:

– Он очень неплохо разбирается в шведском законодательстве и методах работы полиции. Ни в чем не признается и жертвует Нидерманом, словно пешкой. Даже не знаю, что мы сможем доказать. Я попросила Эрландера отправить его одежду на экспертизу, чтобы проверить ее на наличие следов пороха, но он, конечно, будет уверять, что два дня назад тренировался на полигоне в стрельбе.

Лисбет Саландер ощущала запахи миндаля и этанола. Казалось, что у нее во рту спирт, и она попробовала сглотнуть, но не смогла шевельнуть языком – тот будто полностью утратил чувствительность. Лисбет пыталась открыть глаза, но не смогла. Откуда-то со стороны, издалека, до нее доносился голос, который, казалось, обращался к ней, но разобрать слова ей не удавалось. Вдруг она услышала этот голос ясно и отчетливо.

– Мне кажется, она просыпается.

Лисбет почувствовала, что кто-то касается ее лба, и попыталась отмахнуться от чужой назойливой руки. Тут она почувствовала острую боль в левом плече и расслабила мышцы.

– Вы меня слышите?

Отстань.

– Вы можете открыть глаза?

Что это за кретин до меня докопался?

Наконец Лисбет приоткрыла глаза.

Сначала она увидела только отдельные световые точки, а потом в поле ее зрения возникла некая фигура. Она попыталась сосредоточить взгляд, но фигура куда-то уплывала. Лисбет казалось, что у нее сильное похмелье и что кровать вот-вот перевернется.

– Пшл, – произнесла она.

– Что вы сказали?

– Кртн, – сказала она.

– Отлично. Не могли бы вы снова открыть глаза?

Саландер слегка приоткрыла глаза и сквозь ресницы увидела незнакомое лицо. Теперь она могла разглядеть каждую деталь: над ней склонился светловолосый мужчина с ярко-голубыми глазами и резкими чертами лица.

– Привет. Меня зовут Андерс Юнассон. Я доктор. Вы находитесь в больнице. Вы получили серьезные травмы и сейчас проснулись после операции. Вы можете назвать свое имя?

– Пшландр, – сказала Лисбет Саландер.

– Хорошо. Я попрошу вас оказать мне одну услугу. Посчитайте до десяти.

– Раз, два, чтыре… нет… три, чтыре, пять, шсть…

И она снова отключилась.

Доктор Андерс Юнассон остался доволен ее ответами. Она назвала свою фамилию и смогла считать. Это явный признак того, что ее ментальные способности не утрачены и что она не проснется овощем. Он записал время пробуждения – 21.06, примерно через шестнадцать часов после завершения операции. Андерс Юнассон проспал бо́льшую часть дня и вернулся в Сальгренскую больницу около семи вечера. Вообще-то сейчас была не его смена, но у него накопилась масса неотложной бумажной работы.

И все же он не удержался и зашел в реанимацию, чтобы взглянуть на пациентку, которой ранним утром сделал операцию на мозге.

– Дайте ей еще немного поспать, но внимательно следите за кардиограммой. Есть риск того, что в мозгу может образоваться отек. Похоже, у нее возникла острая боль в плече, когда она попыталась двинуть рукой. Если она проснется, давайте ей по два миллиграмма морфина в час.

Покидая больницу через главный вход, врач почувствовал себя бодрым и счастливым.

Лисбет Саландер вновь проснулась, когда стрелки часов приближались к двум часам ночи. Она медленно открыла глаза и увидела луч света на потолке. Через несколько минут девушка повернула голову и поняла, что ее шею украшает фиксирующий воротник. Голова гудела, а при попытке поменять положение корпуса Лисбет ощутила резкую боль в плече и снова закрыла глаза.

«Больница, – подумала она. – Интересно, что я тут делаю?»

Лисбет почувствовала страшную слабость. Сначала ей было трудно сосредоточиться, но затем она начала вспоминать какие-то фрагменты…

Когда она вспомнила, как выбиралась из могилы, ее на несколько секунд охватила паника. Она стиснула зубы и стала усердно дышать. Жива… Правда, она не знала, радоваться этому или печалиться.

Лисбет не могла вспомнить события в их последовательности, но какие-то отдельные сцены мелькали перед глазами… Сарай, она в бешенстве замахнулась топором и рассекла лицо своему отцу, Залаченко… Она не знала, жив он или мертв.

Лисбет никак не могла вспомнить, что же случилось с Нидерманом. Вроде бы она удивилась, что он со всех ног бросился бежать, а почему – так и осталось для нее загадкой.

Вдруг она вспомнила, что видела этого Чертова Калле Блумквиста. Лисбет усомнилась, не привиделось ли ей все это, но она помнила кухню – наверное, это была кухня в Госсеберге – и вроде как видела, как он к ней приближается…

«Должно быть, у меня были галлюцинации», – решила она.

Казалось, что события в Госсеберге происходили давным-давно или вообще привиделись ей в каком-то дурацком сне. Лисбет вернулась к настоящему времени.

Она ранена, в этом нет никаких сомнений. Девушка подняла правую руку и пощупала голову – та была полностью забинтована. Вдруг Лисбет вспомнила. Нидерман. Залаченко. У старого ублюдка тоже оказался пистолет – «браунинг» калибра 0.22. По сравнению с другими видами огнестрельного оружия он более или менее не страшен, поэтому она и осталась жива.

«Мне прострелили голову, – вспомнила Лисбет. – Я могла засунуть в дырку палец и дотронуться до своего мозга».

Теперь она удивлялась тому, что осталась жива, но, странное дело, ее это почти не волновало – ей было все равно. Если смерть и есть та черная пустота, из которой она только что вынырнула, то волноваться не о чем. Особой разницы нет.

После этих эзотерических размышлений Лисбет закрыла глаза и снова провалилась в сон.

Она дремала всего несколько минут, а потом услышала движение и приоткрыла глаза. Над нею склонилась медсестра в белом халате, и Лисбет снова закрыла глаза, притворяясь спящей.

– Кажется, вы не спите, – сказала сестра.

– Ммм, – произнесла Лисбет Саландер.

– Привет, меня зовут Марианн. Вы понимаете, что я говорю?

Лисбет попыталась кивнуть, но обнаружила, что ее голова четко зафиксирована воротником.

– Нет, не пытайтесь шевелиться. Не бойтесь. Вы были ранены, но вас уже прооперировали.

– Можно воды?

Марианн дала ей попить через трубочку. Пока Лисбет поглощала воду, она заметила, что с правой стороны от нее возник еще один силуэт.

– Здравствуйте, Лисбет. Вы меня слышите?

– Ммм, – ответила Саландер.

– Я доктор Хелена Эндрин. Вы знаете, где вы находитесь?

– Больница.

– Вы в Сальгренской больнице Гётеборга. Вас прооперировали, и сейчас вы находитесь в реанимации.

– Мм.

– Вам нечего бояться.

– Мне прострелили голову.

Доктор Эндрин сделала краткую паузу.

– Правильно. Вы помните, что произошло?

– У старого мерзавца был пистолет.

– Именно так.

– Двадцать второго калибра.

– Вот как? Я этого не знала.

– Насколько серьезно меня ранили?

– Прогнозы вполне оптимистичные. Вы поступили в тяжелом состоянии, но мы считаем, что у вас хорошие шансы полностью выздороветь.

Лисбет оценивала полученную информацию. Сосредоточив взгляд на докторе Эндрин, она отметила, что изображение расплывается.

– А что произошло с Залаченко?

– С кем?

– Со старым мерзавцем. Он жив?

– Вы имеете в виду Карла Акселя Бодина?

– Нет. Я имею в виду Александра Залаченко. Это его настоящее имя.

– Мне об этом ничего не известно. Но пожилой мужчина, поступивший одновременно с вами, получил тяжелые травмы. Впрочем, его жизнь вне опасности.

Сердце Лисбет дрогнуло. Она обдумывала то, что сказал врач.