Принцесса полночного бала - Джессика Джордж

– Новый младший садовник? – Лилия взглянула на Розу поверх собственного белого букета. – Это не тот, из-за которого ты в фонтан свалилась?

– Он не виноват, – твердо сказала Роза.

В первую неделю болезни она ругала Галена на чем свет стоит, но в последнее время смилостивилась, наблюдая, как неустанно он трудится в саду ее матери. Ощущение мягких красивых цветов у щеки также изрядно смягчило ее.

Следующей в комнату вошла Мальва. Ее букет из ярко-красных цветков ярко выделялся на фоне бледно-розового платья.

– Лилия, пора на ужин. Они там так орут – я едва гонг расслышала. – Она дернула темноволосой головкой в сторону гостиной, где сестры сравнивали букеты.

– Дай только ленточку покрасивее завяжу, – сказала Лилия, метнувшись к своему туалетному столику в поисках чего-нибудь подходящего к платью.

– Как думаешь, почему он их послал? По-твоему, он сначала получил разрешение?

– Уверена, что получил, – беззаботно отозвалась Мальва. – На днях он провожал меня домой из сада, когда Фернан приехал. Он очень добрый. И красивый. – Она пошевелила бровями на Розу, но та предпочла проигнорировать намек. – Не надо новой ленты, так они выглядят интереснее, – сказала она Лилии, поправляя завязку, стягивавшую тонкие стебли ее тезок. – Думаю, шнурок тоже Гален сделал. В обеденное время он сидит на камнях под нашими окнами и вяжет. По-моему, он даже носки себе вяжет сам.

Лилия подняла глаза от туалетного столика:

– Правда?

– Да, но Роза лучше знает, чем я, – пропела шалунья и выпорхнула из комнаты, зарывшись носом в цветы.

Лилия взглянула на Розу, но та лишь пожала плечами, надеясь, что не покраснела.

– Необычный молодой человек, – пустила Лилия пробный шар.

– Но красивый! – крикнула из-за двери Мальва.

Две старшие сестры закатили глаза.

Когда те, кто чувствовал себя достаточно хорошо, отбыли на ужин, Роза прикрыла глаза и задремала. Она спала лучше, чем за все предыдущие недели, даже месяцы, с букетом роз, засунутым в подушки около ее щеки. Как и Мальве, ей понравился вязаный шнурочек, скреплявший цветы, и она теребила его, засыпая.

Когда она проснулась, оказалось, что к ней в спальню заглядывает Бастьен и ухмыляется. От испуга она сжала букет слишком сильно и уколола палец. Большую часть шипов Гален убрал, но один пропустил.

– Ой! – Роза сунула палец в рот, а затем чихнула в платок.

– Бедняжка принцесса, – сказал от дверей принц Бастьен. – Вы все еще больны?

– Да, я все еще больна, – раздраженно огрызнулась Роза и от души высморкалась, не заботясь о том, насколько привлекательно или женственно выглядит.

Она была в ночной рубашке. Какого черта он заглядывает к ней в спальню и таращится на нее подобным образом?

– Принц Бастьен? – У его локтя появилась всегда ответственная Лилия и бросила извиняющийся взгляд на Розу. – Почему бы вам не показать нам ту карточную игру, о которой шла речь за ужином?

– А Роза к нам не присоединится?

– Нет, боюсь, Ро… моя старшая сестра слишком устала, – отрезала Лилия.

Она ловко увела Бастьена, и Роза провела остаток вечера, слушая веселье через открытую дверь спальни. В десять горничные приготовили их всех ко сну и застелили кушетку для принца в гостиной. В четверть одиннадцатого горничные и ла-бельжский принц крепко спали.

Они не проснутся до зари, как бы девочки ни шумели. Псы из ада могли пронестись с лаем через гостиную, но и они не потревожили бы сон, одолевший Бастьена и слуг.

Опираясь на руку Лилии, Роза взглянула на принца, когда проходила мимо. С отвисшей губой и струйкой слюны, капающей на атласную подушку, он показался ей вовсе не таким красивым, как при первой встрече. Она покачала головой и понюхала свои цветы. Потом Лилия открыла тайный проход, и они отправились на полночный бал.

Спустя три дня принц Бастьен уехал в разочаровании.

Теплица

– Не знаю, сколько еще принцев им удастся найти, – сказал Вальтер. Они с Галеном подрезали в тропической теплице экзотические фруктовые деревья, слишком нежные, чтобы расти в открытом грунте Вестфалина в любое время года. – Было уже шесть?

– Семь, – ответил Гален.

Он вел тщательный подсчет. Мальва, как и другие младшие принцессы, которые чувствовали себя лучше, иногда останавливалась в саду и шепотом делилась с Галеном своим нелицеприятным мнением о принцах. Роза не выходила, хотя Гален часто видел ее у окна. Из-за золотисто-каштановых волос она казалась еще бледнее. Он снова хотел послать ей цветы, но принцесс было слишком много, и незамеченным подобный жест не прошел бы, а послать букет только Розе было бы с его стороны неправильно. Он объяснил свой первый подарок необходимостью проредить цветы в теплицах.

– И все как один надменные и себялюбивые, – поцокал языком Вальтер. – Лишь бы до трона добраться, а до принцесс им и дела нет.

И все семеро уехали, не разгадав тайну сношенных бальных туфель. Слышали, как король орал в любое время дня и ночи на любого, кто готов был слушать. Отношения с соседними странами сделались еще напряженнее, чем прежде. Если король Грегор, объявив состязание за свой трон, рассчитывал заставить страны Ионии[2] объединиться, то он просчитался.

– Уже три месяца, – внезапно сказал Гален.

Вальтер только фыркнул.

– Принцесса Роза больна уже три месяца.

– Она идет на поправку, – заверил его Вальтер. – Воспаление легких всегда протекает тяжело, даже у молодых. – Старик похлопал юношу по руке. – Ты славный парень, если беспокоишься о них, Гален. Очень славный.

И тут дверь в дальнем конце теплицы открылась, и вошли две фигуры. Спасаясь от холода, они закутались так плотно, что наверняка юноша смог определить лишь их принадлежность к женскому полу. Однако, когда парочка избавилась от капоров и плащей, исходя паром во внезапном тепле, Гален узрел принцессу Розу собственной персоной, опирающуюся на руку музыкальной принцессы… Гортензии вроде бы.

Гортензия подвела Розу к скамейке под банановым деревом и отошла поглядеть на цветущие лианы. Гален положил секатор. Вальтер вскинул бровь, и юноша ухмыльнулся. Он сорвал апельсин с ближайшего дерева, подмигнул старику и направился по проходу к скамье.

Теперь, проработав при дворе уже некоторое время, то и дело натыкаясь на принцесс и министров, послов и принцев, он изрядно отшлифовал манеры.

– Доброе утро, принцесса Роза, – галантно произнес Гален и с поклоном предложил ей апельсин.

По правде говоря, ее вид его слегка шокировал. В окне она смотрелась романтически-бледной и тонкой, но вблизи сделались очевидны чрезмерная худоба, впалые щеки и залегшие под глазами темные круги. Густые золотисто-каштановые волосы были убраны в простую тугую косу и лишь подчеркивали строгую белизну кожи на фоне темного платья.

Однако улыбка Галена не дрогнула. Он подумал, что теперь она стала даже красивее, в ней появилось нечто неземное и зрелое, чего раньше не наблюдалось.

– Позвольте преподнести вам этот апельсин, ваше высочество, вкупе с пожеланиями скорейшего выздоровления.

– Вы очень щедры, мастер Гален, – ответила она, еле заметно посверкивая глазами, – особенно учитывая, что эти апельсины принадлежат моей семье. – Она приняла у него оранжевый шар и принялась перекатывать в ладонях. – И учитывая, что болезнь моя, скорее всего, является результатом падения в фонтан в день нашего знакомства.

Гален поморщился. Он знал, что она это припомнит, но надеялся, что не станет держать на него зла. Хотя, судя по призрачной улыбке на бледных губах, принцесса говорила не всерьез.

– Что ж, ваше высочество, мне известно, насколько я неотразим, но вряд ли можно меня винить, если моя красота подействовала на вас так сильно, что вы упали в обморок, – заявил юноша, вставая в позу.

В животе у него порхали бабочки, и он гадал, не слишком ли далеко зашел в своем поддразнивании.

Но он был вознагражден: Роза рассмеялась – это был высокий, чистый звук – и бросила в него апельсином. Гален ловко поймал подачу, но, когда смех ее перешел в кашель, уронил апельсин и склонился над ней, не смея похлопать девушку по спине или взять за руку.

– Простите меня, ваше высочество. Вам нехорошо?

Гортензия услышала кашель и прибежала назад. Она плюхнулась на скамейку рядом с Розой, обхватила старшую сестру одной рукой и поднесла к Розиным губам платок.

– Что случилось? – строго спросила она Галена.

– Мне очень жаль, ваше высочество, – произнес, отступая, молодой садовник. – Я рассмешил принцессу и…

– Вы ее рассмешили? – У Гортензии округлились глаза. – Она уже несколько недель не смеялась! – Принцесса улыбнулась Галену и слегка сжала Розино плечо.

– О боже, – выдохнула Роза, когда приступ кашля кончился. – Простите, – обратилась она к юноше.