Принцесса полночного бала - Джессика Джордж

– Боюсь, это его лучшая черта, – возразила Роза, не переставая смеяться. – Конечно, с моей стороны жестоко так говорить, особенно учитывая наше родство… но он такой кривляка!

Гален напустил на себя задумчивый вид:

– Он действительно напоминает мне одного очень красивого ломовика, которого я некогда знавал. У них одинаковая масть.

Роза снова расхохоталась в голос. Как хорошо иметь возможность смеяться без кашля! Но ей было хорошо уже оттого, что она нашла над чем посмеяться. В то утро после завтрака отец отвел ее в сторону и умолял позволить Альфреду раскрыть их тайну.

– Дорогая моя, – сказал король Грегор со слезами на глазах, – заклинаю тебя: разреши этому юному дурню достичь успеха. Я не знаю, что за тайну вы храните или почему, но этому пора положить конец. Пожалуйста, Розочка. – Он откашлялся. – Не такого человека я выбрал бы для тебя, для любой из вас, но по ионийским дворам ползут слухи. Поговаривают, будто вы, бедные мои девочки, причастны к этим жутким смертям. Сомневаюсь, что даже перспектива заполучить мой трон соблазнит нового соискателя.

Роза с болью видела, до какого состояния довело отца их проклятие. Папа с покрасневшими глазами умоляет ее помочь глупому принцу с лошадиной мордой добиться ее руки! Но она ничего не могла поделать – ни рассказать правду, ни помешать колдовскому сну одолеть Альфреда в ту ночь и в предыдущие.

– Что вас так расстроило? – Гален в тревоге уставился на нее.

Она сморгнула утренние воспоминания.

– Ничего. Просто подумала, что если этот ужасный принц Альфред не… – Принцесса спохватилась, что едва не вывалила семейные беды садовнику, и резко оборвала себя: – Ничего.

– Вы беспокоитесь, что принц Альфред, как бы ужасен он ни был, пострадает и в этом обвинят вас? – мягко спросил Гален.

Слезы защипали Розе глаза. Она кивнула:

– Отец в полной растерянности.

– Вы никому не можете рассказать, что происходит, верно?

Она помотала головой.

– Даже мне? Я ведь не принц, – вкрадчиво добавил он.

– Никому, – сказала она, икнув.

Гален взял садовые ножницы и подошел к кусту с розово-алыми розами. Он аккуратно срезал стебель цветка, который пытался сорвать Альфред, и убрал с него шипы, прежде чем поднести цветок Розе.

– Но ведь не положено, – запротестовала та.

– Это уже сделано, – возразил юноша. – Не дайте ему пропасть без толку.

Их пальцы соприкоснулись, когда она забирала у него цветок, и оба замерли на мгновение, рука к руке, а между ними – роза.

Принцесса беспомощно придумывала слова, способные нарушить уютное молчание, которым она наслаждалась слишком откровенно. И тут с грохотом распахнулась и захлопнулась дверь теплицы. Они с Галеном отпрянули друг от друга, он поклонился ей и ускользнул.

Принц Альфред приближался по дорожке, пыхтящий и красный от гнева.

– Похоже, никто во дворце не имеет ни малейшего понятия, о чем толковал этот полоумный садовник, – пожаловался он.

– Вероятно, он ослышался, – сказала Роза, по-прежнему разглядывая безупречный цветок на ладони.

– А по пути обратно ко мне пристал старик с деревянной ногой, пытался заставить меня приколоть к лацкану какую-то вонючую траву! – Альфред фыркнул через губу. – В Бретони…

– Возможно, во дворце искали меня, – перебила его Роза. – Мне лучше вернуться.

Заткнув розу за высокий корсаж платья, она поднялась и прошла мимо ворчащего принца Альфреда, плотно завернувшись в плащ.

Это была еще одна черта принца Альфреда, доводившая Розу – и всех остальных – до исступления. Он постоянно говорил. Рассказывал о своих призовых псах и призовых лошадях. Разглагольствовал о Бретони и о том, насколько там все лучше, чем в Вестфалине, – от погоды до свиней. К ужину Роза была уже готова затолкать ему в рот собственный носовой платок, только бы заставить его умолкнуть.

Она решила не слушать. На самом деле принцесса даже не притворялась, будто слушает. Никто не притворялся. Но принц либо ничего не замечал, либо это ни капельки его не беспокоило. После ужина Альфред увязался за сестрами в их покои, где проговорил несколько карточных партий напролет. Заклятие застало его посреди фразы, и он в мгновение ока перешел от болтовни о своих собаках (снова) к храпу, уронив голову на туза пик.

– Ф-фу-у! – Мальва бросила карты. – Ну и кошмар! Я уж боялась, что на него даже магия не подействует.

– Мне казалось, он не замолчит даже во сне, – поддержала Орхидея.

– Ну-ну, – угомонила их Примула, – мы могли бы быть помилосерднее.

– Согласна с Мальвой! – произнесла Роза, к всеобщему удивлению. – Я уже приготовилась стукнуть его вазой по голове, если заклятие не подействует. – Она с отвращением положила карты.

В тишине, последовавшей за Розиным взрывом, храп принца Альфреда казался особенно громким. Он почти совпадал по тону с посапыванием двух горничных в соседней комнате и позвякиванием колокольчиков или музыки ветра, долетавшим вроде бы снаружи.

– Что это за шум? – озадаченно спросила Маргаритка. – Я его весь день слышу.

– Один из садовников повесил колокольчики на плющ под нашими окнами, – сообщила Сирень.

– Зачем?

– А зачем садовники что-то делают? – пожала плечами Сирень.

– Мы вполне можем идти, – сказала Роза.

Колокольчики не заглушали храп, так что с них толку?

– Куда ты так спешишь? – удивилась двенадцатилетняя Сирень. – Это же ты всегда стонешь и жалуешься на полночный бал.

– Просто я хочу, чтобы эта ночь побыстрее кончилась! – рявкнула Роза. – Чтобы все эти ночи кончились!

Неприязнь к принцу Альфреду наполнила ее лихорадочной энергией. Она опустилась на ковер и погладила узор, открывая дверь в нижний мир. Затем взяла лампу и начала спускаться, не глядя, следуют ли за ней сестры.

Шаль

Принц Альфред приехал, и принц Альфред уехал – в точности как все остальные. Через неделю после возвращения в Бретонь его затоптал насмерть один из его призовых коней.

Король Грегор послал королевской семье подарки и письмо с выражением глубочайших соболезнований. Бретонский король отослал письмо и подарки обратно нераспечатанными – вместе с вестфалинским послом, которого более не желали видеть при королевском дворе в Каслроу.

– Сир! Это же оскорбление! Откровенная пощечина! – Шиллинг, премьер-министр, покраснел от ярости. – Это практически объявление войны…

– Нет! – Теперь настала очередь короля Грегора багроветь и кричать. – Больше никаких войн! Мы проглотим оскорбление и пойдем дальше. Бедняга убит горем. Он потерял старшего сына и вспылил. Я могу это понять.

Король Грегор заседал в зале совета со своими министрами; обсуждали грубую выходку со стороны Бретони. Роза устроилась в углу, тихо подшивая носовые платки. Одна из принцесс всегда присутствовала на королевских советах, как делала их мать, обеспечивая королю молчаливую поддержку.

– Но, сир, – возразил премьер-министр, – мои шпионы в Аналузии докладывают о встречах между их премьер-министром и ла-бельжским послом. Спания к нам теперь более чем охладела. – Он стиснул кулаки. – Они говорят, что принцы погибли не случайно, что это тщательно организованные заказные убийства, ваше величество, и винят однозначно вас. Наши отношения с иностранными государствами сейчас хуже, чем во время войны! Что нам делать?

За словами Шиллинга последовала глубокая тишина. Роза выронила шитье, и звяканье иголки о полированный паркет показалось громом. Премьер-министр смерил принцессу тяжелым взглядом.

– Придется это проглотить, – мрачно произнес король. – Пусть выставляют нас глупцами, пусть шепчутся и бряцают оружием – мы продолжим улыбаться и искать мира. Больше мы ничего сделать не можем. Страна не переживет новой войны.

Роза содрогнулась. Они с сестрами прекрасно знали, какой ценой досталась Вестфалину победа в Аналузской войне. Если придет новая война… она и вообразить не могла, что тогда станется с их бедной родиной. Принцесса не смела заключать сделки, на какие пошла ее мать. Вестфалину придется подняться или пасть, опираясь лишь на собственные силы, а в данный момент силы эти невелики.

– Тогда хотя бы отмените этот смехотворный манифест, – взмолился премьер-министр. – Никакие принцы больше не приедут. Не пренебрегайте тем фактом, что каждый королевский двор в Ионии потерял сына из-за ваших дочерей.

Советники дружно ахнули.

– Вы заходите слишком далеко, – негромко произнес король Грегор. – Мои дочери невинны. Эти смерти… ужасны… – Он потер губы ладонью, словно избавляясь от дурного привкуса. – Но как можно винить Лилию, если лошадь в Польне сбрасывает седока? Или это малютка Петуния подала двум горячим юнцам идею сразиться на дуэли?