Поворот к язычеству. Собрание философских сочинений (2012—2016) - Дмитрий Герасимов

Если «пирамидальная» вертикаль формируется исключительно подчинением себе с выгодой для себя при полном или частичном отсутствии контроля со стороны общества, то «горизонтальное» распределение, напротив, гарантирует баланс частных и общественных интересов, создавая предпосылки для справедливости и свободного развития. При классическом «пирамидальном» устройстве общества последние, составляя чувственно-эмоциональной базис частной жизни, пребывают исключительно в самом низу социальной (и политической) иерархии, образуя вечную антитезу власти. Вот именно поэтому «горизонтальное» перераспределение власти означает кардинальное переустройство мира: «плюриверсум вместо универсума» (А. де Бенуа), в котором, говоря словами И. Канта, всякий индивид из средства превращается в действительную (а не декларируемую только) цель развития.

Деревья, произрастающие в лесу, вынуждены подстраиваться друг под друга, тянуться кронами к солнцу, обретая характерный стройный облик; дерево же, стоящее одиноко в поле, как правило, криво и уродливо – образ, наглядно представленный И. Кантом в «Лекциях по этике». Все богатство человеческой психики проистекает не из одной точки («сверху вниз»), а есть результат мгновенной координации миллиардов нейронов и бесчисленных взаимозаменяемых функциональных центров. Современное человеческое общество строится в противоречие эволюции и физиологии мозга. Диктатура в качестве «чистой» модели властной пирамиды уничтожает (через угрозу, принуждение, контроль) распределенный интеллект и атомизирует общество до уровня изолированных индивидов (изолированных «нейронов»), проявляющих агрессию, направленную на всех и вся, включая самих себя. Напротив, «прямое» (без посредников) управление сплачивает индивидов, развивает индивидуальную инициативу, ответственность и коллективное мышление, реабилитируя низвергнутый в «грехопадение» чувственный мир. «Великий Анонимус» открывает дорогу политическому протестантизму и впервые формирует новый тип лидерства, не требующий подчинения себе.

Такой тип лидерства оперирует чувственным и конкретным, а власть из абстрактной обращается в силу нравственного законодательства (при том, что лидерство в принципе отлично от собственно управления, в котором проявляет себя). Напротив, авторитарное лидерство (настаивающее на безусловном подчинении) эффективно с точки зрения достижения «коротких» или частных, корпоративных целей, но прямо противостоит интересам общества в целом, поэтому нацелено, прежде всего, на подавление и ограничение всего хоть сколько-нибудь отличного от себя. Отсюда неискренность и «политиканство» столь явные, что даже самый «демократичный» орган оппозиции (Координационный совет, КС) вдруг обнаруживает себя едва ли не в качестве собрания самозванных начальников, требующих подчинения себе на том основании, что они считают себя умнее, компетентнее или авторитетнее других. Собрание харизматиков, хихикающих по поводу «горизонтального» распределения власти и использующих классическую форму шантажа и давления – «не нравится – голосуйте за других!»…

Шаг за шагом

Самая распространенная ошибка – разрабатывать отличные платформы для объединения единомышленников – людей, принадлежащих к одной партии или политическому клубу, но не для создания Общего Русского Дома. Любое государство не может строиться целиком на партийной основе – по программе одной партии, левой или правой, монархической или конституционной, президентской или парламентской. Подобные вопросы проходят длительное (историческое!) обсуждение, тщательную экспертизу и решаются Учредительным собранием, свободным волеизъявлением граждан на референдуме и т. д. (к тому же базируются на реальном политическом влиянии и раскладе имеющихся в обществе политических сил и интересов), а не путем захвата власти, террористического принуждения несогласных или даже просто пропагандистского «внушения». Вообще, левое или правое – это всего лишь вектора, дающие малые отклонения в одном общем направлении – национальном! Прирожденность превыше всего – любых экономических, религиозных или политических целей, выше любви, ненависти, выгоды или мести! Дело не в том, чтобы прийти к консенсусу в том или ином воззрении на жизнь. Да и решать конкретные вопросы можно, лишь обладая суверенным политическим правом! Поэтому законный вопрос о собственном доме следует ставить раньше любых иных вопросов, оставляя частные проблемы госустройства, морали и религии открытыми, в силу недостижимости по ним какого-либо «идеала» – и через сто и тысячу лет будут примерно те же споры и расхождения.

Наконец, разумно следовать стратегии «step by step» (шаг за шагом, постепенно), продвигаясь к своей цели. Не нужно отказываться от желаемой цели (раз уж она так дорога), но делать следует только то, что возможно в данных условиях и при сложившихся обстоятельствах, не забегая слишком вперед, чтобы просто не навредить. Всему свое время и свой час. Для начала хорошо было бы сосредоточиться на малом, но сделать его достаточно хорошо, чтобы потом на его основе двигаться дальше. И разве для нас наше малое – это не пробудить самый вопрос о Русском Доме, заполнить им эфир, сделать его по-настоящему насущным и необходимым?!

Тарас Бульба

Нет счастья большего, чем умереть за Русь! Ах, Гоголь-Гоголь, до чего же ты прав! «Да разве найдутся на свете такие муки, такие огни и такая сила, которая пересилила бы Русскую Силу!»… Се волшебство есть… и тайна великая!

«Антифашизм» без прикрас

Антифашистская демагогия, как правило, включает в себя две фундаментальных лжи.

Ложь первая: «Антифа против насилия и диктатуры». На самом деле, осуждая террористическую сущность фашизма, называя «фашизмом» любое проявление насилия со стороны государства, антифашисты в то же время оправдывают еще более свирепую сущность коммунистических, пролетарских диктатур – большевистского террора в России, маоистских и прочих «революционных», «социалистических» режимов, хунт, фронтов и террористических бригад по всему миру. То есть в действительности выступают не против насилия, произвола и диктатуры как таковых, а лишь против диктатур национальных («буржуазных», «капиталистических» и т.п.), нацеленных на сбережение («консервацию») собственного народа, являясь, по сути, воинствующим антипатриотизмом: антифашисты – это не противники насилия и террора, а, в первую очередь, опирающиеся на насилие или в принципе допускающие насилие противники прирожденности, природного сознания и самобытной культуры. Именно дикий, разнузданный антипатриотизм роднит антифашиствующих либеральных интеллигентов с откровенными уголовниками под красно-черными знаменами – открытыми сторонниками госконтроля, цензуры, рабского труда и массового террора, т.е. всего того, что именуется «левой» диктатурой, наиболее беспощадной из возможных и по количеству жертв превосходящей любой «фашизм» (патриотически ориентированный этатизм).

Борьба с фашизмом для антифашистов является не более чем пропагандистской ширмой, прикрытием для продвижения в легальном демократическом поле откровенной ксенофобии, социальной розни, различных форм террора и насилия и в итоге – диктатуры еще более ужасной и кровавой – «левой», диктатуры «наоборот», нацеленной на массовое истребление «высших» «низшими» и «первых» «последними», т.е., как правило, лучших, наиболее образованных и состоятельных (независимых) представителей собственного народа. Чтобы быть принятым в нормальном, цивилизованном обществе, любой «антифашизм» должен стать также и «антибольшевизмом», «антикоммунизмом» и т.п., т.е. антитоталитаризмом вообще и в принципе, выступая против любых – не только «коричневых», но и «красных» – форм тирании, авторитаризма, террора или насилия, против любых уклонов – как «справа», так и «слева». Без этого он остается всего лишь продвижением крайне левых, очень опасных и экстремистских по своей сущности идей.

Ложь вторая: «Антифа за дружбу между народами». На самом деле, будучи крайними, оголтелыми антипатриотами, антифашисты, всегда провоцируют межнациональную рознь, столкновения и притеснения на национальной почве, раздувая пожар ненависти к национальному большинству, поставленному в откровенно бесправное и униженное положение. В Германии антифашисты были бы германофобами, в России они – поголовно русофобы. Именно зоологическая, чаще всего – этническая, ненависть к русским (русобофия) прямо и непосредственно облекается в идеологически близкие для себя формы «антифашизма». Отнюдь не за дружбу между народами и политическое равноправие между ними выступают антифашисты, наоборот, их деятельность направлена как раз против тех, кто пытается противодействовать политике апартеида – нравственного, культурного, законодательного угнетения большинства населения страны и поражения его в фундаментальных правах по национальному признаку.