Вариант единорога - Роджер Желязны

Я увеличил скорость. Да, я еще оставался в форме, я мог бежать. Оставляя позади ржавые машины и завитки диванных пружин, битую черепицу, сломанные ящики… Вниз по аллее праха, вверх по тропе бутылок и счетов за выпивку… Тревога. Надо ждать. Ждать океана нервного тика и дрожи, ждать, пока торжествующий глас Лабиринта провозгласит: «Попался!»

Я обернулся и поймал вдали отблеск синевы. Лесосвалка, возникшая после древней теневой грозы, оборвалась внезапно, когда я соскользнул вниз по склону, вознагражденный видом более природной растительности.

Здесь я услышал пару птичьих криков, почувствовал шевеление насекомых под твердо упирающейся в мои ноги землей. Небо было чистым, но на бегу я не мог определить ни ветра, ни температуры. Мерцающая синяя гора росла. Я сохранял прежний темп. Сейчас остальные должны быть вне опасности, если это вообще для них возможно. Черт! Сейчас они должны быть хорошо вне опасности. Время идет здесь значительно медленнее, чем в главной линии. Они давно могли просто сесть где-нибудь, закусить и обменяться шуточками. А то и вздремнуть… Я проглотил проклятье, сберегая дыхание. Это могло также значить, что Лабиринт ищет меня куда дольше, чем кажется…

Больше, еще больше эта синяя громада. Я решил проверить, насколько хорошо сохранился мой финишный рывок, и перешел на высокие обороты.

Воздух и земля вибрировали от того, что казалось раскатами грома. Это могло быть реакцией разгневанного узора, наконец обнаружившего меня. Это мог быть и просто гром.

Дыша как насос, я наконец вынужден был затормозить, чтобы не расплющится об основание хрустального утеса. Молний пока не было, и я, цепляясь руками и ногами, полез вверх. Никогда раньше не пытался вскарабкаться с этой стороны. Легкие раздувались как меха, выступивший пот смешивался с начавшим капать дождиком. Я оставлял кровавые потеки на камнях, но их скоро смоет.

Добравшись до вершины, я на четвереньках дополз до отверстия, влез ногами вперед, повис на руках, затем спрыгнул в темноту, игнорируя лестницу. Быстрота решала все. И только когда я очутился в сумеречной голубизне, все еще отдуваясь, я наконец ощутил себя в безопасности. Переведя дыхание, я наконец позволил себе рассмеяться. Я сделал это! Я сбежал от Лабиринта!

Я прошелся по камере. Такие победы были хороши на вкус, я просто не мог не отметить ее. Я смотался на склад, нашел там бутылку вина, откупорил ее и сделал глоток. Затем переместился в боковую пещерку, где до сих пор лежал спальный мешок, расположился на нем и продолжил радоваться жизни, вспоминая все то, что узнал там, в Первозданном Лабиринте. Моя леди Найда была просто великолепна. Да и Мерлин тоже.

Интересно, способен ли Лабиринт таить зло? В смысле, сколько мне тут еще оставаться, прежде чем можно будет вылезти наружу, не рискуя немедленно нарваться? Никак не узнать. К сожалению. Однако Лабиринт должен был помнить очень и очень многое, как и те, кто постоянно крутятся вокруг него амбериты, то есть. Не так ли? Я сделал еще глоток. Я могу застрять тут надолго.

Использую чары для изменения внешности, решил я. Когда я уйду отсюда, у меня будут темные волосы и борода (над зачатками настоящей бороды), серые глаза, прямой нос, скулы повыше и подбородок поменьше. Я буду выглядеть более высоким и тощим. Свои яркие тона изменю на темные оттенки. Но это не будет какое-то поверхностное, косметическое заклинание; тут нужно кое-что посильнее, с воздействием на глубины и плоть.

Я нашел консервированное мясо и бисквиты, и маленьким заклинанием подогрел банку с супом. Нет, это не нарушение физических законов этого места. Хрустальные стены блокируют вход и выход любого воздействия, но мои заклинания исходят от меня и работают здесь, внутри, как обычно.

За едой я снова подумал о Найде, Мерлине, Корал. Что бы с ними ни произошло, хорошего или плохого, время играло на них. Даже если я останусь тут очень ненадолго, разница во времени несоизмерима из-за замедленного его течения здесь. А какой счет времени использует Лабиринт? Все существующие, вероятно, – а значит, свой собственный, – но мне думалось, что особенно хорошо он настроен на главный его поток, по Амберу. Фактически я был уверен в этом, ведь именно там происходила игра. И если я хотел быстро вернуться в игру, я должен был остаться здесь, просто пока не заживет рука.

Но если серьезно, насколько сильно Лабиринт хотел меня? Много ли я в действительности для него значил? Что я, с его точки зрения? Правитель небольшого королевства из Золотого Круга. Убийца одного из принцев Амбера. Сын человека, который однажды пытался его уничтожить… Тут я вздрогнул, но вспомнил, что Лабиринт позволил мне прожить всю мою жизнь вплоть до этого момента без всяких репрессалий за действия моего папочки. А в текущем деле мое участие было минимальным. На первом месте стояла Корал, затем Мерлин. Возможно, я перестраховщик. Может быть, он вовсе выкинул меня из своих основных планов в тот момент, когда я исчез. Я, однако, не собирался и шагу делать отсюда, не замаскировавшись.

Я прикончил еду и вино. А когда я сделаю этот шаг? Чем в точности я тогда буду? Множество возможностей крутились у меня в голове… Я зевнул. Спальный мешок выглядел так притягательно.

Сверкали молнии, голубые волны пробегали по стенам; потом грохотом прибоя отозвался гром. Завтра. Завтра буду думать…

Я заполз в мешок и устроился поудобнее. В следующее мгновение я отключился.

Понятия не имею, сколько я спал. Поднявшись, я по привычке обошел все вокруг, проверяя надежность защиты, проделал энергичную утреннюю разминку, умылся и неторопливо сьел завтрак. Чувствовал я себя лучше, чем вчера, рука уже начала заживать.

Затем я сел и пялился на стену, наверное, несколько часов. Каким будет лучшее направление действий?

Я мог вернуться в Кашфу, где меня ждал трон. Я мог попробовать отыскать друзей. Я мог просто залечь на дно, наблюдать и не высовываться, пока не вникну, что происходит. Тут вопрос приоритета. Что я мог сделать наиболее важного, что затрагивало бы всех? Я размышлял об этом до ленча.

Поев, я достал свой маленький блокнот-этюдник и карандаш, и начал набрасывать образ одной леди, добавляя черту за чертой. Я возился с этим до вечера, просто чтобы заполнить время, хотя знал, что помнил ее верно. Когда я ушел на обед, план на следующий день уже обретал форму.

Наутро мой порез почти затянулся, и я выколдовал себе зеркало из гладкого участка стены. Воспользовавшись масляной лампой, чтобы не расходовать освещающее заклинание, я вызвал в зеркале высокий, темный, худощавый образ поверх своего отражения, наложил его орлиные черты на мои собственные, завершая бородой; и я посмотрел на свою работу, и увидел, что это хорошо. Затем я изменил вид своих одежд, чтобы они соответствовали новому мне – это потребовало лишь одного заклинания. Достану настоящие вещи, как только смогу. Ни к чему расходовать мощные воздействия на нечто столь тривиальное. Все это я сделал первым делом, потому что планировал носить личину весь день. Пообвыкнуть, а заодно проверить, нет ли какой скрытой слабины в моей работе. И спать буду в ней, по той же причине.