Я тебя съем - Лана Морриган

попала в другой мир, где девушка, едва перешагнув границу совершеннолетия, организовывает и открывает клуб. Сколько ей, восемнадцать, девятнадцать?

– Угу. Самостоятельности мышка хочет, с системой борется. Угостишь ещё?

Я делаю очередной глоток, и Ник проходится своими губами по моим, собирая терпкие капли напитка.

– А вот и она.

Прожектора отключаются, погружая помещение во мрак. По коже бегут мурашки предвкушения. Звон цепей где-то над головой и торопливый цокот каблучков… Все стихает. Остается лишь оглушающее сердцебиение и жар мужского тела рядом.

Одинокий луч света прорезает мрак, и я приоткрываю рот.

– А ты думала обо мне, как об извращенце. Крышесносно же.

Девушка танцует в полной тишине, сотни людей не смеют произвести и звука: не пьют, не гремят стеклянным дном бокала о металлическую столешницу, не переговариваются и не отвлекаются на телефонные звонки. Я отчетливо слышу свое дыхание и шумное дыхание Ника.

А для нее не существует гравитации, она словно воздушный поток, обтекающий препятствия, изредка замирающий в позах, подчеркивающих идеальную фигуру. Миниатюрная, уменьшенная копия куклы Барби. «Кукла», – я горько хмыкаю, вновь вспоминая о Балабаеве.

Представление о танце в стрип-клубе как о чем-то развратном, не имеющем ничего общего с искусством, рассыпается на сотни осколков. Племянница Ника не обнажает свое тело, не замирает в провокационных позах, она наслаждается. Наслаждается собой, своим телом, обожанием и желанием присутствующих, что витает в воздухе.

Мне удается рассмотреть холодный блеск неестественно голубых глаз за плотной черной маской, скрывающей ее лицо.

Девушка также незаметно исчезает, как и появляется. В один момент. Еще некоторое время в помещении сохраняется тишина, и шепот превращается в гул и аплодисменты.

– Понравилось? – спрашивает Ник.

– Да! – Я присоединяюсь к всеобщим овациям.

То тут, то там мужские и женские выкрики, зрители просят повторить, кто-то интересуются, не видели ли окружающие, где скрылась танцовщица. Музыка понемногу набирает обороты, танцпол активно наполняется, возвращая гостей к прежнему веселью.

– Привет! – с громким радостным криком девушка поднимается к нашему столику, раскидывает руки и налетает на Ника. – Почему не предупредил, что приедешь? Пропала моя конспирация. – Переводит взгляд от парня ко мне. – Я сказала отцу, что буду у тебя. Приве-е-ет, я Эля. – Я оказываюсь в крепких объятиях. – Кто она?

– Беглянка-неудачница, – Ник мне подмигивает.

– Не хочешь – не делись, – задорно отвечает Эля. – Я, возможно, еще вернусь, нужно отметиться перед папá, – протягивает на французский манер. – Развлекаетесь, детки! – Звонко хохочет и скрывается в толпе.

– Смерч. – Ник улыбается, провожая миниатюрную женскую фигуру взглядом. – Предложение о танце еще в силе. – Поднимает взгляд к танцовщицам, вернувшимся на свои места.

– Я пас.

– Мало выпила, – заключает он, глядя на полупустой бокал.

– Ты же несерьезно? – я интересуюсь настороженно. – Поверь, я и физические нагрузки – вещи совершенно несовместимые.

– Это легко исправить. – Музыка на мгновение стихает. – Нужны систематические тренировки, – шепчет на ухо. – Я готов выступить в роли личного тренера. – Парень хитро улыбается, блуждая по моему лицу взглядом, задерживается на губах, спускается к шее, сглатывает, и его лицо становится серьезным. – Ты будешь допивать?

– Нет.

Ник вновь увлекает меня за собой, рассекая танцующих свои телом, прокладывая нам дорогу к выходу. Он непривычно молчалив. В его движениях резкость. Помогает надеть мне шлем, садится на байк и ожидает.

– Мы возвращаемся, – наконец поясняет свои действия. – Здесь больше не на что смотреть.

Дорога к базе отдыха пролетает так быстро, словно кто-то включил ускоренную перемотку кадров.

С первыми лучами солнца, разбавляющими непроглядную темноту серым, в груди поселяется тревога и необъяснимая тоска, заставляя плотнее прижиматься к мужской спине и сотрясаться мелкой нервной дрожью.

– Замерзла? – спрашивает Ник.

Шаги по гравийной дорожке разрезают в предрассветную тишину.

– Да, – я вру, останавливаясь у развилки, ведущей к нашему с Комаровыми домику.

– Мы идем ко мне. – Хватка мужских пальцев каменеет на запястье.

Наваждение продолжается, но я уверена, мистика ночи скоро сойдет на нет, и мы вряд ли пересечемся еще хоть раз.

Сегодня жизнь разделилась на до и после. Я никогда не смогу вернуться в отношения, подобные прежним. Ровные, отрепетированные. Практически статичные, без страсти. Без сумасбродного желания обладать человеком здесь и сейчас. Отношения, в которых медленно погибают оба. Но в данный момент я тону в черноте взгляда, задыхаясь от нехватки воздуха, отвечая на пожирающие поцелуи Ника, ощущаю жар и тяжесть тела, оплетая его торс ногами.

– Не закрывай глаза. Смотри на меня. – Ник не спешит, наслаждается каждым проникновение, как и я. В отличие от его нежных, даже бережных прикосновений, взгляд безумен, резок и дик. Мужские губы впиваются в мои и тут же разрывают поцелуй, чтобы в очередной раз, оскалившись, прошептать:

– Аля, не закрывай глаза.

И вновь «впервые». Впервые в моей жизни прощальный секс. Тягучий и сладкий, но с примесью горечи расставания.

– Я отвезу тебя. – Он пеленает меня в объятия и закрывает глаза.

«Эта ночь останется приятным приключением», – решаю для себя. Мне не хочется разрушать воспоминания неловкостью утреннего пробуждения.

Мужское дыхание выравнивается, вдохи реже и глубже, Ник бормочет, переворачивается с бока на спину и раскидывает руки. Я боюсь лишних движений, малейшего шороха, нахожу и надеваю мужскую футболку, собираю свои вещи с пола, вздрагиваю от оглушающего щелчка замка и разрешаю себе обернуться, перед тем как плотно закрыть дверь.

Глава 8

Ник

* * *

Пробуждение было резким, вырывающим из сна в явь выбросом адреналина. Такое чувство возникает, когда рядом хищник. Тот, кто представляет опасность. Тот, кто заведомо сильнее. Зверь внутри вскидывается, скалится, как и сейчас… Я обвожу взглядом крохотную спальню. Ничего…  никого.

–Аля! – Я поднимаюсь на локтях.

Подушка смята, постельное белье хранит ее запах, но уже не хранит тепло. Подскакиваю, в три шага достигаю ванной, ответ мне известен: Али нет. Ее нет ни в спальне, ни в ванной, ни в гостиной домика. Она ушла. Сбежала, пока я спал.

Зверь в бешенстве. Впервые так резко реагирует на расставание с партнершей, тянет куда-то, мечется из стороны в сторону. Требует вернуть. Найти.