(Не) родной - Эрато Нуар

силам, чтобы ужин с министрами и невестой затянулся. Мог бы даже и в ночь перейти.

И нет, мне совершенно фиолетово, чем он там со своей ми-ми-мишной фурией будет заниматься! Фиолетово, я сказала!

У Артика кровать широкая, и если я успею заснуть до того, как заявится зеленоглазое высочество, надеюсь, оно не станет меня будить. А там и традицию заведём.

Заодно попытаюсь понаблюдать, что моему малышу не даёт покоя. Вдруг что-нибудь замечу? Вижу ведь то, чего не должна.

Артони пришёл в восторг от мысли, что мама будет спать с ним. Подозреваю, если бы Рэд заявился вечером, ему пришлось бы выдержать бурный натиск сына.

Но принц появился, когда Арт давно уже сопел, а я в своём чёрном махровом халатике сидела рядом в кровати, листая очередную книгу.

На тумбе стоял подсвечник, только он да небольшой огонёк в камине освещали спальню, которая вдруг начала казаться мне даже уютной.

Рэдиссон Айвер застыл на пороге – в шёлковой серебристой рубахе и плотных тёмных брюках, в какой-то удлинённой жилетке, расшитой сверкающими узорами, он казался действительно прекрасным принцем. Ещё и тонкая корона на голове...

Похоже, он заглянул к сыну после того самого совещания и ужина.

Под потолком мелькнул Эмблер, но обнаружив, что Арт спит, умчался дальше. Ну или просто растворился, и я его больше не видела.

Рэд же на миг застыл – я прямо видела, как в его голове происходит разрыв шаблона.

– Что вы здесь делаете? – соблюдая обещание, предельно вежливо уточнил.

– Готовлюсь спать, – отозвалась я, с трудом скрывая досаду. Явился, не запылился.

– У вас есть собственная комната.

– В ней нет двери! Вашими стараниями.

– С ребёнком вы спать не будете.

– Без двери тем более! Не хочу, чтобы ваши голодные зомби меня сожрали! К тому же, я ему обещала. Я отсюда не уйду.

– Я вас с ним не оставлю.

По-моему, наш вполне терпеливый хозяин начинал закипать. Хотя я вроде бы ничего такого и не делала... Подумаешь, пожала плечами и вернулась к чтению.

Разумеется, поглядывая за ним краем глаза из-под ресниц.

Рэдиссон на миг затормозил. А потом вдруг принялся раздеваться.

– Ладно, – произнёс. – Кровать достаточно широкая, поместимся все вместе.

– Арти будет счастлив, – отозвалась я. – Давно бы так. Жаль, что вы об этом подумали только сейчас.

– Артони будущий мужчина. Он взрослый, и должен приучаться к самостоятельности.

– Взрослый? Да бог с вами, Рэдиссон! Он ещё ребёнок. Который нуждается в защите. Которому нужна мама... и папа. Он ещё успеет побыть взрослым. А вы сейчас закладываете его психику!

– А вы учите его сидеть под юбкой! – рыкнул принц.

– Чепуха! Когда ребёнку нужна помощь, мы должны ему помочь. Всё. Других вариантов не бывает и быть не может!

Рэд яростно сверкнул глазами и принялся сверлить меня взглядом.

Арти зашевелился, что-то пробормотав, и я замолчала. Погладила его, чтобы уснул крепче.

Принц, наконец, остался лишь в лёгких нижних брюках. Впрочем, ему это очень шло. Слишком откровенно шло! Тонкая ткань облегала сильные и вместе с тем стройные бёдра. И обрисовывала то место, куда я усиленно старалась не смотреть.

И вообще. У меня тут очень, просто невероятно интересная детская книжка по истории мира. О войнах всяких амбициозных магов и постоянном переделе земель и власти. Жаль, что в нашем мире нет магии и нельзя создать такие Фёли, указаний которых все слушались бы.

Не успела я отвести взгляд и попытаться сфокусироваться на строчках, как Рэд замер.

Я мысленно застонала: он обнаружил кучку из гобеленов в углу!

И чтобы не отвечать на очередные претензии, поспешила задать вопрос первой:

– А всё-таки очень странно, что все министры путешествуют туда-сюда. У вас ведь должны быть и свои верные люди?

– Есть. В Кинте.

Рэд, видимо, решил не возобновлять спор про гобелены и забрался в постель с другой стороны от Артика. Немного помолчал и вдруг добавил:

– В этот раз Фёли стали меняться очень неожиданно. Обычно их перемены видны заранее, есть время подготовиться.

– Я думала, время правления всегда одинаковое, – брямкнула я и прикусила язык.

Рэд бросил на меня острый, проницательный взгляд.

– Вы правда как не от мира сего.

– Жила вдали от столицы, – развела я руками. – И путешествовала.

Не знаю, можно ли говорить, что по другим странам. Не сочтёт ли шпионкой.

Но Рэдиссон казался очень уставшим. Откинулся на свою подушку, прикрыл глаза и ответил:

– В прошлый раз правление Дома Мёртвых длилось почти двадцать лет. А сейчас Дом Жизни и десяти не пробыл у руля. Обычно перемену Фёлей можно за год, а то и полтора заметить. Подготовиться, дела передать. А тут первые перемены появились всего пару месяцев назад. И Фёли начали стремительно меняться.

– Кто-нибудь может на них повлиять? – осторожно уточнила я.

– Это исключено, – убеждённо отозвался принц.

– Не тогда ли начались странности с Артони?

Рэд резко поднял голову, глянул на меня – в глубине глаз сверкнуло что-то опасное, пугающее. Прямо кричащее: «Тронешь моего ребёнка – убью!»

– Рэдиссон, я хочу помочь! – тихо воззвала я, продолжая поглаживать малыша. – Вы говорили, Арт необычный. В нём есть что-то особенное, что может представлять опасность? У кого может быть мотив устранить его и почему?

Несколько мгновений принц смотрел в мои глаза. Даже приоткрыл рот, словно решился. Но вместо ответа сказал совсем другое:

– Убедите меня, что я могу вам доверять.

– Не можете. Я понимаю. Тогда давайте подойдём с другой стороны. У кого есть доступ к Артони? Кто с ним общается? Ну, кроме вас и вашей невесты. Жатта, правильно? Няню вы прогнали. У него есть учителя?

– Жатта полностью мне подконтрольна. Как и все мёртвые этого дома.

– Вы уверены, что никто не смог бы перехватить контроль?

– Уверен! – отрезал Рэдиссон таким тоном, будто я его глубоко оскорбила.

– Хорошо. Кто ещё?

– Учителей других нет. Некромантии обучаю его я, а читать-писать-рисовать учила Анна. Вот и всё. Я ограничил его контакты, как мог. Вы, разве что, ещё, – он снова бросил на меня хмурый взгляд.

– Хорошо. А не живые? Ну... слепки там? Привидения какие-нибудь?

– Слепки без вызова не приходят. А вот призраков не проконтролируешь. Они могут появиться в любое время, но физически для ребёнка не опасны.

– И всё же?

–