Эскортница - Ольга Вечная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Иди-ка потанцуй внизу. Не хочу е**ть тебя здесь.
Дыхание рвется. Мы и правда заигрываемся, я ощущаю что-то отдаленно напоминающее... возбуждение. Устыдившись, отвожу глаза.
— Потанцуй. — Артём спихивает меня с колен. — Я буду смотреть.
Киваю. Спускаюсь по лестнице на нижний ярус, где танцпол. Три песни подряд двигаюсь под музыку. Постоянно проверяя, стоит ли он у перил наверху.
Стоит. И мрачно наблюдает.
Это ж надо было так напиться, никогда в жизни больше не буду. Артём — мой первый блин, он определенно комом. Проститутке ни на секунду нельзя терять контроль над ситуацией, чтобы не пропустить красный флаг. Мужчины априори сильнее, опасность может возникнуть в любой момент.
Я же... искренне разделяю с ним праздник.
В какой-то момент меня вновь пытаются приобнять в танце. Ловко выскальзываю и отхожу на безопасное расстояние. Но парень упорно идет следом. Именинника наверху нет, ему надоело, видимо, следить. Я пугаюсь и спешу к лестнице! Там охрана, которая не пропустит постороннего на верхний ярус.
— Да постой ты, фея! — кричат вслед. — Давай познакомимся!
Ускоряю шаг и врезаюсь прямо в Артёма. Выдыхаю с облегчением. Он берет меня за руку и притягивает к себе. Я послушно обнимаю его , прижимаюсь к груди. Хорошо.
Некоторое время мы танцуем. Он — снисходительно-лениво, словно главный здесь гость. Я — вокруг него, радуясь, что больше не одна. В какой-то момент Артём приподнимает мой подбородок и говорит:
— Пора домой.
В такси холодно из-за работающего на всю катушку кондиционера. Пахнет новой кожей и чистотой. Водитель смотрит вперед, молчит. Негромко играет радио. Артём обнимает меня, направляет. Я целую его шею. Веду языком по соленой коже, мягко, чтобы не оставить следов, посасываю. Его пальцы вжимаются в мое тело. Кровь несется по венам.
В какой-то момент отрываюсь и смотрю на Артёма. Он касается моих губ указательным пальцем, я машинально целую.
Следом слышу голос:
— Останови за знаком. Выйди покури.
Волоски дыбом. Меня вновь в жар швыряет, и кажется, что кондиционер резко выключился. Соображаю плохо и клянусь себе, что никогда больше на работе пить не стану. Дверь хлопает. Мир кружится. Ни за что на свете не стану пить. Паника, уязвимость. Никогда-никогда! Дыхание учащенное. Его запах и голос. Опасная близость. Негромкая музыка.
— Возьми у меня.
Он сам расстегивает брюки. Я глаза закрываю. Сердце колотится на разрыв. Новый вкус на языке. Крупная дрожь по телу.
— Давай будто ты не целка. Поиграли, и достаточно. Сейчас я хочу быстро кончить.
Краска ударяет в лицо. Ему не нравится. Я стараюсь. Честно. Вновь ощущаю себя бесправной вещью. Неуверенной, потерявшейся. Безумные качели делают солнышко. Рядом оказывается глухая стена. Я насмерть разбиваюсь о реальность.
Следом делаю вдох, необходимый для жизни. Все кончилось.
— Пойдет. Позови водителя. — Артём застегивает ширинку.
Киваю и дрожащей рукой тянусь к ручке двери.
Глава 11
Артём пьет шампанское прямо из бутылки. Я сижу на каменных перилах, под задницей его бомбер, а позади — утопающая в рассвете столица. Артём совсем близко. Я обнимаю его ногами и слежу за тем, как дергается кадык.
Мы остановились подышать свежим воздухом и полюбоваться видом. Таксисту будет что рассказать коллегам после смены. Но беспокоиться об этом не получается. Есть вещи поопаснее.
Артём протягивает бутылку. Отказаться хочу, но не решаюсь, да и жажда мучает. Обхватываю губами горлышко, пузырьки лопаются на языке. Один вкус сменяется другим. Я тону в пороках и совершаю еще один глоточек.
— Красивая ты девка, — вдруг признается мой спутник. Наклоняется и произносит вполголоса: — Горячая. Свежая. Спасибо тебе за вечер.
Его манера разговаривать уже в который раз сбивает с толку. Или в прямоте дело, или еще в чем... но мгновенно душой расцветаю. И как-то запросто прощаю грубости.
Горизонт то и дело заваливается. Я вытягиваю руки в стороны и закрываю глаза. Лечу. Над городом. Над миром.
Артём наклоняется еще ниже и касается губами моей шеи. Бьет языком, проводит широким движением. Зажмуриваюсь сильнее. Он целует меня снова и снова. Пока дыхание не учащается.
Его рука прижимается к моей промежности, Артём поглаживает ткань белья.
— Прополощи рот. Хочу тебя целовать.
Я смеюсь. Хотела тихо-мило, но выходит громко и от души. Он тоже улыбается.
— Помню-помню, даже после себя самого нужно вымыть вилку.
Полощу рот шампанским и выплевываю. Он тут же тянется. Губы слегка касаются моих. Артём чуть прикусывает мою нижнюю, и на целую секунду меня топит нежностью от этого чувственного движения. Следом он словно в себя приходит и продолжает как раньше — живенько. Так, что голова кружится. Держит крепко свободной рукой. Трогает.
— Вот что с тобой не так? — рассуждает вслух, выпрямившись. — Понимаю, что за деньги ты здесь, а отрываться не хочу. Вкус твой доставляет. — Он чуть прищуривается.
— Со мной всё так, — улыбаюсь. — Может, ты редко целуешься и забыл, как это?
— Больше не зашивайся.
Резко глаза вниз опускаю, на ремень. У Артёма переходы, конечно, нещадящие. Только расслабишься, и здравствуйте.
— Спасибо, я сама решу.
Осталось меньше часа, и попрощаемся. Навсегда. Чуток потерпеть, самую капельку, и параллельно станет, что там он обо мне думает.
Артём делает медленный вдох-выдох.
— Боль не должна входить в прейскурант проститутки, поняла, Галя? Я жизни тебя учить не собираюсь, выбор свой ты сделала, девочка взрослая. Потому мы здесь сейчас и находимся. Но что сказать хочу. Ты позволяешь поцелуи, бл**ски трахаешься, делаешь минет без резинки — этого уже достаточно. Пакет полный.
Он касается костяшками пальцев плеча, ведет по коже, отчего она покрывается мурашками . Хотя это от порыва ветра прохладного, наверное. Не собираюсь я больше проникаться к Артёму симпатией! Ни на секунду. Уже несколько раз за вечер обжигалась. Хватит, достаточно. Это только работа.
Мы смотрим друг на друга. Стоим в тени, рассвет только зарождается, может быть поэтому зеленые глаза кажутся совсем черными, как далекий, пустой космос.
— У тебя и так появятся поклонники. Будешь много зарабатывать. Аудиторию извращенцев, охочих до девичьих слез, оставь более отчаянным. Тебе это не надо.
Я не собираюсь слушать проповедь, хватит с меня детства и юности. Сыта по горло величественными речами. Потом все эти слова бессмысленными становятся, а поступки легко объясняются слабой плотью. Фу. Тошно.
Но голос Артёма звучит спокойно и отчего-то этим пьяным ранним утром внушительно. Не получается