Эскортница - Ольга Вечная

хоть мэром он станет, хоть президентом... Ты ведь понимаешь, что этой ночью его в том отеле не было?

— Понимаю, конечно. И меня тоже.

— Умница.

Меня там тоже не было. Просто пустой номер, из которого летели искры. А сейчас за столиком пустой разговор, заставляющий сердце ускорять биение, а ладони потеть.

— Даже если вы случайно встретитесь через пять-десять лет, Истомин тебя не узнает. Или сделает такое лицо, словно видит впервые. Уж поверь моему опыту. Это не те ребята, которые хвастаются приключениями. Ничего между вами быть не может.

— Знаю. Теперь уже точно нет.

Госслужащий и проститутка. Вот такая драма. В глубине души я надеялась, что он занимается каким-нибудь бизнесом.

Артём не позвонит Адель, потому что не захочет марать репутацию. Меня ему подарили. Он к сделке отношения не имеет. Сделать шаг самому... уже рискованно.

Пока иду на остановку, на сотовый падает сообщение от дяди. Я удаляю, не читая. Потом, когда уже из автобуса выхожу, не выдерживаю и звоню маме. Она не берет. С головы до ног прокатывается тревога. Выбираю контакт брата. Давай же, давай!

К счастью, Дима отвечает сразу же.

— Привет, систер! — Веселый, бодрый голос моментом берет в теплые объятия. — Ты по делу или так, потрещать о чепухе?

— Привет! Всё вместе. Слушай, мне дядя пишет-пишет, я удаляю. Он снова пишет. Может, там что-то важное? Как мама?

— Хм. Час назад была в полном порядке. Носится по дому, строит всех.

— Слава богу! — выдыхаю. — Ей же врачи запретили беременеть, я волнуюсь. Она когда трубку не берет, сразу всё, конец света.

— Ей еще пять детей назад запретили, и чего? Бог с нами.

— Бог с нами. Тревожная я стала, Дим. Прости, если накручиваю.

— Всё у нас в режиме, Алиш. Женя тоже в порядке, чувствует себя отлично. Малышня по кружкам-секциям с утра. Ася на танцы пошла.

— Уже? Ей же три только!

— Три с половиной. Фотки уматные, я тебе скину попозже. Ты же знаешь ее характер! — Димка хохочет. — Заявила, что будет танцевать камешек, легла на колени и замерла. Что бы Людмила Игоревна ни делала, Ася не пошевелилась.

Людмила Игоревна преподает балет и другие направления в нашей общине. Я тоже к ней ходила, потом уже, лет с девяти, в городе занималась.

Смеюсь до слез, представляя нашу упрямую малышку.

— Как же я по вам всем соскучилась!

— Приезжай. Но имей в виду: моргнуть не успеешь, на тебя фату напялят.

— Не напоминай, Господи!

— Не поминай всуе. Кстати. Ты больше не общалась с запрещенными людьми? — продолжает Дима.

Голос звучит шутливо, но я знаю, что это напускное. Дима имеет в виду Виолу. Она узнала о беременности Жени и переехала в Москву, чтобы теперь уже точно начать новую жизнь. Мы виделись не так давно, и о встрече узнали в общине.

— С тех пор нет, но я обязательно позвоню ей.

— Спасибо. Передашь от меня немного денег? Я тут... отложил, шабашка была. Виола меня видеть не хочет, это понятно. Но я... не представляю, как она одна там. Думаю все время.

— Конечно, передам. Никому не скажу, не беспокойся.

— Спасибо, систер. Мне пора. Греши дальше, пока можешь.

— Слушаюсь, мой капитан!

Вернувшись в общежитие, я рассматриваю фотографии Аси, нашей самой младшей сестренки. Последние роды мама пережила плохо, два месяца провела в больнице, и малышку забирали мы все. Ася стала полностью моим ребенком, первые полгода мы даже спали вдвоем, я привыкла к ней как к своей!

Станцевала камешек. Смеюсь! Это в ее духе. Следом вспоминаю лицо дяди во время нашей последней ссоры и качаю головой. Безумие. Они не имеют права указывать мне, с кем общаться. Разрушили личную жизнь Диме, теперь того же мне желают. Свадьбу требуют. У меня кроме семьи нет никого, но и согласиться я не имею права. Слишком много сделала ради цели. Если родные узнают, как заработаны последние деньги, они меня просто... не знаю… прибьют?

Чтобы отвлечься, открываю браузер и ввожу в строку: «Истомин Артём Иванович». Щелкаю по кнопке поиска.

Информации немного. Социальных сетей, разумеется, нет, зато есть карточка на сайте администрации. С фотографией! Вау. Господи, ну у него и взгляд, конечно. Этот парень на всех смотрит, как на проституток.

Прыскаю.

Либо так, либо второй вариант — на меня Артем смотрел как обычно: внимательно, чуть раздраженно.

Хей, парень, я уже не удивлена, почему мы тридцать три встретили вместе!

Снова хохочу сама с собой, вспоминаю веселые моменты — вот ведь дурочка!

Та-ак, кто ты у нас, красавчик, запихавший в меня раскаленную дыню...

Старший специалист — ну это понятно, самый главный. Завязан на контроле по поводу незаконного строительства, нарушений санитарных норм. Ску-ко-та. Вот почему такой душный и упрямый. Представляю, какие деньги крутятся в столице, с какими людьми работает.

Зам Трусова. Эта фамилия мелькала в разоблачениях пару лет назад. Денег у семьи — океанище. Волоски встают дыбом. Истомины тоже далеко не простые.

Откладываю мобильный.

Ади права, хорошо, что я не знала, кто такой Артём. Иначе бы пялилась на него во все глаза.

Снова хватаю телефон, не могу остановиться! Одну за другой статьи открываю, где хотя бы вскользь упомянута его фамилия. Самая свежая с заголовком: «Садику в Александровке быть! Администрация встала на сторону жителей».

Быстро пробегаю глазами. Ага, застройщик взял землю, планировал построить детский сад, но получился у него... случайно фитнес-клуб. Бывает, что ж. Не переделывать же? Застройщик решил через суд расторгнуть договор и перевести в коммерцию, а потом продать за бешеные бабки. Но не вышло: администрация обратилась в прокуратуру.

Есть даже видео с конференции! Включаю ролик — Артём Иванович... ох, тот самый, который со мной вот на днях водку пил в обнимку... Господи, как зябко-то от одной мысли!

Так вот, этот самый хам Истомин в костюме и пальто выступает прямо на улице перед СМИ. Его окружают горожане, которым позарез нужен сад, — на огромнейший район ни одного. Они смотрят на Артёма как на спасителя. Одна женщина плачет: нет возможности работать, детей в ближайший сад возить — два часа в одну сторону.

Артём же стоит впереди всех, уверенно говорит в камеру, сыплет терминами. Внешне спокойный, но напряжение в жестах и мимике чувствуется. Всем видом своим он предупреждает: лучше не перечить. Настроен на битву. Он уже обсуждал ситуацию