Психолингвистика. Учебник для вузов - Коллектив авторов

Рассматривая указанные изменения, Пауль отмечает, что они могут касаться как звуковой стороны языка (фонетические), так и значения (семантические изменения). При этом между ними отсутствует какая-либо связь, хотя со временем могут измениться как звук, так и значение. Для изучения психической стороны речевой деятельности, по мнению ученого, необходимо использовать метод самонаблюдения (интроспекции), благодаря которому можно установить устройство собственного «психического организма», а затем по аналогии делать соответствующие выводы и о других.

Именно приведенные принципы должны лечь в основу исторического изучения языка, которое Пауль, подобно большинству лингвистов позапрошлого века, считал единственно научным, подчеркивая: «То, что хотят представить как неисторическое, но тем не менее научное исследование языка, есть по существу лишь несовершенное историческое его изучение, частично по вине изучающего, частично же по вине изучаемого материала. Как только мы выходим за пределы констатирования отдельных фактов, как только мы пробуем установить связи и постигнуть явления, мы тотчас вступаем на историческую почву, возможно, даже не осознавая этого». Правда, он отнюдь не отрицает важности описания языка и связанных с этим сложностей, предостерегая, в частности, против переноса на характеристику данного состояния черт, присущих более ранним или более поздним стадиям развития соответствующего языка, однако, тут же оговаривает, что самостоятельной теоретической ценности подобная работа не имеет, поскольку ее задача – дать «надежную основу для исторического исследования». Одновременно Пауль, признавая, что «отдельное языковое явление можно исследовать только при постоянном учете всей совокупности языкового материала… только таким путем можно прийти к познанию причинной связи», – утверждает, что «каждая эмпирическая наука поднимается до тем более высокой степени точности, чем лучше ей удается в явлениях, с которыми она имеет дело, осуществить изолированное рассмотрение функционирования отдельных фактов».

Именно указанный «атомистический историзм» вызвал больше всего нареканий по адресу автора «Принципов истории языка» (равно как и его коллег-младограмматиков в послесоссюровском языкознании с его культом «структурного синхронизма»). Однако при позднейшем анализе книги Пауля историки науки обращали внимание и на то обстоятельство, что в ней достаточно много внимания уделено «вопросам, не связанным непосредственно с языковой историей» (Алпатова, 2001). Прежде всего здесь приходится отметить разработку грамматических проблем. Так, он подробно рассматривает проблему частей речи, отмечая несовершенство традиционной классификации, но, скептически добавляя, что ее вряд ли удастся заменить более удачной (что, кстати, в значительной мере подтвердили дальнейшие изыскания в этой области). Особый интерес представляют заложенные им основы психологической теории предложения. В нем предлагается выделять психологическое подлежащее – совокупность представлений, с самого же начала известных говорящему, и психологическое сказуемое – совокупность представлений, присоединяемых к подлежащему и содержащих что-то новое (в односоставных предложениях психологическое подлежащее, согласно данной концепции, представляет собой нечто само собой разумеющееся и в его функции может выступать сама ситуация, присутствующая в сознании говорящего или слушающего и не находящая поэтому языкового выражения). Пауль оговаривает, что, хотя грамматические категории возникают на психологической основе, психологические подлежащее и сказуемое не всегда совпадают с грамматическими: в зависимости от того, что известно и что сообщается нового, в роли психологического подлежащего и психологического сказуемого может выступать любой член предложения независимо от своей грамматической формы. Уже в ХХ столетии эти идеи были использованы при разработке учения об актуальном членении предложения.

К сказанному можно добавить, что в отличие от многих современных ему лингвистов, сосредоточившихся почти исключительно на проблемах исторической фонетики, Пауль уделял много внимания тем изменениям, которые происходят в области словообразования, синтаксиса и семантики, а разработанная им классификация изменений значений слов (сужение значения, его расширение, перенос значения и прочие случаи – «улучшение» или «ухудшение» значения, литота, гипербола и т. п.) в значительной степени продолжает применяться и в наши дни. Касался ученый и таких вопросов, как устранение языковых «излишеств», принцип экономии языковых средств и ряд других.

Дальнейшая судьба «Принципов истории языка» оказалась весьма противоречивой. Вплоть до появления «Курса общей лингвистики» Ф. де Соссюра эта книга продолжала оставаться самым авторитетным общелингвистическим трудом в европейском языкознании. Однако с начала двадцатых годов прошлого века ситуация в значительной степени изменилась, и для многих представителей занявшего господствующее положение структурализма она превратилась, главным образом, в объект для критики. Определенные коррективы в такое отношение внесло появление психолингвистики, отдельные представители которой увидели в немецком языковеде своего предшественника. Показательно в этом смысле высказывание Н. И. Голубевой-Монаткиной: «В целом в своей книге „Принципы истории языка“… Герман Пауль выступает как несомненный и блестящий предтеча психолингвистики, которым стоит восхищаться, даже принимая во внимание все найденные… в нем и других младограмматиках „недостатки и противоречия“…» (Голубева-Монаткина, 1996).

2.1.12. Язык и психология духовных процессов. Разработки В. Вундта

Вильгельм Вундт (1832–1920 гг.) – врач по профессии, крупный философ и психолог, основатель первого Института экспериментальной психологии в Лейпциге, где он с 1875 г. занимал должность профессора философии, автор ряда многочисленных трудов. Он известен прежде всего первыми двумя томами капитального труда «Психология народов. Исследования законов развития языка, мифов и обычаев», вышедших в свет под общим названием «Язык» в 1900 г., хотя основные положения его теории были опубликованы ранее, в восьмидесятые годы позапрошлого столетия («Язык и мышление», 1888 и др.).

Согласно Вундту, в истории человеческого общества первым звеном был не отдельный индивид, а сообщество индивидов; поэтому вслед за Штейнталем и Лацарусом он также считал необходимым дополнить индивидуальную психологию народной, рассматривая их как составные части общей психологии. При этом Вундт пересмотрел ряд положений своих предшественников.

Он подверг ревизии само понятие «народного духа», отметив, что при рассмотрении объекта «психологии народов» правильнее говорить о «народной душе», понимая под последней совокупное содержание душевных переживаний, а под психическими законами – наблюдаемую в них закономерность. Одновременно Вундт отмечал, что «современная психология должна превзойти школу Гербарта, если только она хочет соответствовать задачам, которые перед ней ставят история языка, с одной стороны, и психология языка – с другой, как этого требует современное состояние науки». В связи со сказанным интеллектуалистическая индивидуальная психология Гербарта заменяется волюнтаристской психологией, которая в качестве основной функции психической жизни человека рассматривает не интеллект, а волю. Соответственно, в отличие от Штейнталя в основу психологического толкования языковых фактов Вундт положил апперцепцию, которую он определял как внутреннюю духовную силу, обусловливающую ход психических процессов. Сам предмет народной (социальной) психологии также подвергается уточнению: из нее исключается все, в чем проявляется особая роль отдельных личностей (например, литература); за ее пределы выводятся также этнология, антропология и всеобщая история, однако, отмечается ее связь с эстетикой, философией и философией истории. Объектом психологии должны стать три области: язык, мифы и обычаи. «Язык содержит в себе общую форму живущих в духе народа представлений, их законы и их связи. Мифы таят в себе первоначальное содержание этих представлений в их обусловленности чувствами и влечениями. Наконец, обычаи представляют собой возникшие из этих представлений и влечений общие направления воли».

В. Вундт

Из всех явлений, порождаемых коллективной жизнью людей, основное место отводится именно языку. «Нам потребуется язык, – подчеркивает немецкий психолог, – чтобы создать устойчивую психологию сложнейших духовных процессов…». При этом, как указывает Вундт, «причины, обусловливающие развитие языка, в их очень значительной части являются… психическими причинами». Современное же языкознание занимается почти исключительно не внутренней, а внешней историей языка: оно «устанавливает последовательность фактов, нимало не заботясь о том, почему они стали такими».