На границе тучи ходят хмуро... - Алексей Кулаков

– Есть!

Глава 10

Как только на ветках зазеленели первые листочки, оживились и «контрабасы» – у них наконец-то появилась возможность нормально работать! И пошло-поехало: что ни день, то короткая перестрелка или долгая погоня за убегающими несунами, точнее, ездунами (причем на неплохих лошадях). Пока его подчиненные бегали, корнет занимался сбором статистики, проверяя прошлогодние выкладки, – все замечательнейшим образом сходилось. К примеру, если контрабандистов заметили рядом с Кривым оврагом, то это означало, что сразу на двух близлежащих хуторах или на одном из них хранится доставленная контрабанда, а где-то рядом и сами «труженики пограничья» отдыхают.

– Александр Яковлевич, опять доглядчика отловили.

В канцелярию, предварительно деликатно постучав, шагнул Григорий с лычками старшего унтера на плечах. Прежний, Семен Васильевич, так и не оправился от ранения полностью, оставшись хромым на всю оставшуюся жизнь, да и возраст. Поэтому после получения заключения военного фельдшера о невозможности полного излечения списали его подчистую. Назначили маленький пенсион и проводили, как полагается (корнет под это дело «убедил» всех провинившихся «добровольно» скинуться на прощальный подарок в размере половины месячного жалованья с каждого). На место Семена Васильевича утвердили Гришу, тем более что он и так уже вовсю командовал. На место Григория «подняли» ефрейтора Афанасия Кошина, обладавшего сразу тремя бесспорными достоинствами: немаленьким опытом, спокойным нравом и очень внушительным видом – особенно всех впечатляли кулаки. Для взвода настали тяжелые дни. Нет, старослужащих это почти не коснулось, но все «молодые» сто раз прокляли тот день, когда решили немного расслабиться. Два месяца они жили, спали, ели и даже дышали исключительно по уставу, свободного времени им хватало только на то, чтобы умыться утром и раздеться вечером. Остальное время было плотно занято бесконечной боевой подготовкой, практическими стрельбами, отработкой нарядов чуть ли не за весь отряд, хозяйственными работами, благоустройством территории. Всем этим новый старший унтер руководил не один, а в компании нового же младшего и младших и старших унтеров первого и третьего взводов, что позволяло легко поддерживать жесткий до жестокости порядок. В результате Александр одним выстрелом убил даже не два, а сразу четыре зайца. Теперь пополнение почти не уступало ветеранам в подготовке (опыт придет лишь со временем, увы). Из-за постоянных трудов по облагораживанию территории он получил две похвалы от высокого начальства из штаба и безмерную благодарность от простых селян. Организовав своим солдатам практические стрельбы, он неожиданно узнал о полагающемся ему патронном довольствии (по итогам беседы с каптенармусом, последний дня три ходил скособочившись и потирая грудь) и тут же получил все, что ему задолжали… с маленькими процентами, хе-хе. Последнее и самое важное – репутация. История с пьяным дебошем солдат и последующим наведением порядка широкой общественности осталась неизвестна, но внутри Олькушского погранотряда авторитет корнета Агренева взлетел на невиданную высоту. Приказы исполнялись едва ли не прежде, чем он заканчивал говорить, резко исправилось поведение всех солдат в увольнительных, и, как ни странно, улучшилось к ним отношение деревенских – потому как стало меньше драк и шатающихся в поисках денег на выпивку нижних чинов. А всего-то гайки затянул.

– И? Ты не знаешь, куда его пристроить?

– Так это… ребята его малость поспрашивали, он кой-чего интересного и порассказал.

– Поспрашивали? – понимающе усмехнулся Александр. – Он хотя бы на ногах-то стоит?

– Та шо ему сдеется, крапивное семя, в холодную его сунули. Он вот что говорит: нечаянно подслушал, когда несуны к нам в гости собираются!

– О как! Давай не спеша и обстоятельно.

Организовывать засаду на дорогих гостей отправились в тот же день (вернее, вечер) впятером. Добрались, осмотрелись, благо что было полнолуние и света от «волчьего солнышка» хватало, более-менее замаскировались. Что за товар переправлять будут и конкретного времени невольный информатор не знал, но самое главное поведал: контрабандистов должно быть не больше девяти человек и пойдут они конкретно этой дорожкой, потому как она им самая короткая и удобная. Часть отвлечет перестрелкой секрет, часть пойдет дальше. Вполне реальный план, на взгляд корнета, обычно все так и выходит, если помощь к дозорным запаздывает. Подремав большее время ночи, к рассвету все вымокли в холодной росе.

«Самое то настроение: замерзший, злой. Блинство, надо было взять чего погреться».

Вдали послышалось легкое шуршание травы и веток, вдогон – еле слышный конский храп.

«Не соврал, значит. Надо бы его прикормить, вдруг опять чего подслушает? Ну! Пронеси, Господи. В хорошем смысле, кхе».

В кустах напротив мелькнуло неясное шевеление и тут же прекратилось – трое солдат устраивались поудобнее. Александр переглянулся с Григорием и размял кисть правой руки – в сегодняшнем выступлении они солируют и открывают огонь первыми. По такому случаю унтер даже поменял привычную берданку на недавно освоенный «смит-вессон» и теперь нервно тискал рукоять револьвера, приноравливаясь. Вот показалась одна фигура, вторая, третья… Все насторожены, но оружие наготове только у первых двух. Пришли несуны полным составом, всей девяткой, вдобавок последние четверо вели за уздечки лошадей с замотанными тряпками копытами и нагруженных так, что сразу стало жалко бессловесных животин. Пихнув унтера в бок, Александр получил подтверждение готовности, а цели они еще загодя распределили: он валит замыкающих, унтер – головных, солдаты выбивают середину. Вдох-выдох. Вдох и…

Гдах! Гдах-гдах!

Тут же его поддержали унтер и солдаты, и в следующую минуту на тропе воцарился сущий ад: грохот выстрелов, крики, стоны, мельтешение теней, лошадиное ржание. Наступившая вслед тишина показалась оглушительной.

«Вот и все. Ночь ждали, две минуты стреляли, и готово – как минимум четыре трупа, куча контрабанды и легкое удовлетворение от хорошо проделанной работы. Меняюсь, меняюсь потихоньку».

Откатившись подальше, Григорий надсадно проорал заученный текст:

– Внимание! Лечь на землю и не шевелиться. Стреляем без предупреждения!

Через полчаса уже вполне рассвело, и место побоища предстало во всей красе. Убитых оказалось не четверо, а трое, и на этом хорошие новости для контрабандистов заканчивались: ранены были все, уйти никто не смог. Лошади, видимо привычные к стрельбе, спокойно объедали ветки кустарника и даже не думали убегать. Оставив солдат осматривать раненых и убитых, корнет с унтером начал ревизию поклажи. Уже знакомые фляги со спиртом, весовой табак, папиросы в неброских пачках, четыре бидона с непонятным коричневым порошком. Самой интересной оказалась поклажа последней лошади: в двух аккуратных ящичках обнаружились литровые бутылки даже на первый взгляд недешевого коньяка и сразу следом за ними – коробки сигар.

«Будет чем отметить первый успех, хе-хе».

– Григорий, делаем так. Всех, кто выжил, гони прочь, пускай к себе убираются, только обыскать не забудь. – Унтер сделал большие глаза, но перебить не рискнул. – Далее. Последнюю и предпоследнюю лошадь надо отправить с ними, а груз с них надежно укрыть где-нибудь поблизости, потом покупателя подыщем. Сделаешь?

Унтер довольно заулыбался:

– Как не сделать, Александр Яковлевич! Устроим все в лучшем виде, даже не сомневайтесь. И с робятами переговорю, шоб молчали. Такое дело!

Ничего не понимающих «контрабасов» подняли и пинками погнали в родимую сторонку. Осталось неизвестным, как и что сказал Григорий «робятам», но старались они так, что не родившийся еще товарищ Стаханов наверняка бы расплакался от зависти. Через пять минут на полянке находились двое солдат, три трупа, две вьючные лошади и куча собранного оружия. А Григорий с третьим солдатом «ушел, но обещал вернуться». Дожидаясь отсутствующих, корнет лениво разглядывал трофеи, раздумывая: поинтересоваться ими сейчас или попозже, в отряде? Победило, как всегда, любопытство.

«И что тут у нас? Карабин. Старенький, но еще живой. Винтовка английская, «ли-метфорд», в очень даже хорошем состоянии. Пара американских винчестеров под револьверный патрон – оставлю себе. Охотничье ружье, древнее, как мамонт. Хм, а это? Черт, где же клеймо? Ага! «Верндль». Вроде тоже австрийская. В коллекцию пойдет. Гладкоствол, смотреть не буду. Остались револьверы. Какие-то нищие «контрабасы» попались, разве можно так экономить на собственном вооружении. Опа! Револьвер «лебель», в пару к одноименной винтовке. Хм, «гассер-монтенегро»… Взять для полноты коллекции? Древний пистоль неопределяемого производителя с полностью расстрелянным стволом. Обратно на землю. Надо же, кольт, настоящий. Этак скоро серьезное собрание раритетов будет! Удачный все же день!»