Всего лишь спор - Арина Вольская

— Правду, — с вызовом сказала та.

— Правда бывает лишней, — фыркнул он, отстранившись от стенки. И неожиданно схватил меня за левое запястье, где все еще заживал ушиб.

— Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, — сузив глаза, я подавила новый приступ отвращения. И попыталась выдернуть руку. Его пальцы сжались сильнее, причиняя боль.

— Отпусти её, — Иванна все еще не желала сдаваться.

— И не подумаю. Не мешай, иначе я изменю правила, не на пользу Алины, — предостерегающе отозвался Сомаров. — Не делай так, чтобы у неё не осталось выбора. Исчезни, — резко закончил он, потащив меня в сторону. Мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.

Оглянувшись, я посмотрела на Иванку. Та выглядела расстроенной и с отчаянным взглядом провожала меня. Я ободряюще улыбнулась, прекрасно зная, что это не поможет. А после оказалась за поворотом, в плохо освещаемом коридоре, скрываемом от любопытных глаз.

— Что тебе сказали? — припечатав меня к стене, неожиданно резко начал Сомаров. Его рука по-прежнему сжимала мое запястье, прижав его к бетону на уровне головы. Пальцы давили еще сильнее, и именно эта боль подавила отвращение к нему.

— Правду, — раздраженно ответила я, плотно сжав зубы.

— Конкретно? — Кирилл прищурился, уже привычным жестом собрав мои волосы в кулак. Только на этот раз он, кажется, не рассчитывал силу вообще, причиняя мне своими движениями боль.

— То, как ты унизил моих сожительниц, — с отвращением выплюнула я. В голове вновь всплыли слова Иванки.

Сомаров замолчал, еще сильнее сжав свои руки. С большим трудом мне удалось сдержать болезненное выражение лица. Отныне перед ним совершенно не хотелось показывать слабость.

В его глазах было что-то такое… Что я никак не могла понять. Сузив глаза, он все так же смотрел на меня.

— Они заслужили, — наконец проговорил Кирилл.

— Такого не заслужил никто, — я говорила резко, надеясь, что он поймет, насколько мне противен. — Это мерзко, Сомаров. Забудь про мотоцикл, ты проиграл.

— Я не проигрываю, Калинова, — твердо проговорил он, и рука с моего затылка переместилась мне на шею. И вновь он не рассчитал силы, слишком сильно сжав пальцы.

— Это будет исключением из правил, — прохрипела я, попытавшись свободной рукой оттолкнуть его.

— Посмотрим, — ухмыльнулся Кирилл, и неожиданно обе его руки переместились мне на талию, сомкнувшись в кольце. Я оказалась прижатой к его телу, и это заставило меня вздрогнуть. Дыхание мгновенно сбилось. — Я так просто не сдамся, — его голос понизился до шепота, а слова прозвучали приглушенно, потому что он выдохнул их мне в макушку. Только сейчас подумала о том, что он на голову выше меня.

— Отпусти, — сдавленно проговорила я, почувствовав, как к горлу подступил ком. Что-то было не так в его поведении, и я никак не могла понять, что именно. Но это что-то было тем, что вызвало ком.

— Ты такая… Не такая, Алина, — совсем тихо отозвался Кирилл. Вновь в его голосе скользило что-то неуловимое. — Мне хочется тебя сломать, подчинить, — он слегка отстранился, и приподнял мое лицо за подбородок. На этот раз он касался осторожно. Пальцы коснулись щеки. Мы встретились взглядами. — И в то же время хочется видеть тебя такой, какая ты есть сейчас. Сильной, не ломаемой. И никак не могу понять, почему панькаюсь с тобой? Я добьюсь своего и забуду. Ты мне не нужна, Алина, — его слова резанули по сердцу. Мне было не просто обидно, мне было больно. Он задевал за живое. — Ты груз, багаж, который невыгодно тянуть. Ты как какая-то старинная эксклюзивная вещь. Тебя хочется заполучить, и чтобы об этом знали все, а потом ты становишься ненужным хламом, который можно либо выкинуть, либо продать. Новость о её приобретении уже неактуальна. Так почему я даю тебе выбор? — он усмехнулся, а я молчала.

Мы так и продолжали смотреть в глаза друг другу. Он все ждал моего ответа, а я старалась сдержать эмоции внутри. Когда прозвенел звонок, я резко вырвалась из его объятий и пошла в аудиторию. Плюхнувшись на место рядом с Иванкой, я закрыла глаза, пытаясь совладать с чувствами.

Когда и по другую сторону от меня сели, я удивленно посмотрела на Сомарова. Он выглядел совершенно невозмутимым, и совсем не обращал внимания на мое потрясенное состояние. Иванна потормошила меня за руку, и я перевела свой ошарашенный взгляд на неё. Она смотрела вопросительно и обеспокоенно. Я лишь состроила гримасу, все еще не в силах поверить, что он соизволил сесть рядом.

Вновь переведя на него взгляд, меня передернуло от недавно сказанных им слов. Отвернувшись, я сосредоточилась на вошедшей преподавательнице. Эмоции я оставила на потом. Когда буду в общежитие. Буду вместе с сожительницами, молча, разбирать свое горе по кусочкам.

Мне понадобилось полчаса, чтобы осознать, что в аудитории стоит полнейшая тишина, разрушаемая лишь голосом женщины. Осмотревшись, я заметила всего пару косых взглядов, направленных на меня. И те тут же исчезли, переведя взгляд на доску. Мои брови поползли вверх, и я с большим усердием стала высматривать тех, кто смотрит в мою сторону. Один из парней покосился на Сомарова. Я тоже посмотрела на него. Он выглядел слишком спокойным. Руки ловко вертели… Нож?!

Да, это действительно был небольшой складной ножик. Я почувствовала, как по спине прополз липкий страх. Вот почему никто не смотрит. Сомаров попрактиковался не только над моими сожительницами.

Я посмотрела на Иванну, которая с кривой улыбкой наблюдала за мной. На мой вопросительный взгляд она скорчила рожицу и передернула плечами. Ткнула пальцем на впереди сидящего парня, который был из группы Сомарова. Провела ребром по горлу. Я ничего не поняла, и недоуменно приподняла брови. Она вздохнула. Снова ткнула пальцем на человека, сидящего через ряд впереди нас, которого я прекрасно знала. Друг Кирилла. Насколько я знаю, лучший. Алексей Солдатов. И, как мне известно, кардинально отличающийся от Сомарова. Всегда недоумевала, что их объединяет. Было, конечно, несколько предположений, но я в них не верила.

Сейчас он выглядел весьма необычно для него. Его брови были сдвинуты к переносице, образуя складки. Он был чем-то недоволен. И он сидел один, что было странно. А прямо перед ним… В дерево парты был воткнут такой же самый ножик, как вертел сейчас Сомаров.

Все еще ничего не понимая, я вновь посмотрела на Иванну. Та вновь вздохнула. Достала из сумки блокнот, открыла чистый лист, и стала что-то писать. Минут через пять, или даже больше, протянула мне.

«Не знаю, что там произошло, но Солдатов и Сомаров крупно повздорили вчера. Алексей был просто в бешенстве, да и Кирилл не лучше. Знаешь, я ожидала этого от Сомарова, а не от Солдатова. Но именно Солдатов первый достал нож. Этот парень, что впереди нас, стал жертвой обстоятельств. Я была там, и все видела и слышала. Парень всего лишь слишком громко предположил, что это все из-за тебя. Решил, что они тебя не поделили. А Солдатов быстро оказался за его спиной, и прижал нож к его горлу. Тот мгновенно умолк, а Алексей угрожающе и громко сказал, что если он услышит или увидит еще хоть что-то в твой адрес, что будет касаться Сомарова, то медлить не будет. Знаешь, он вчера действительно выглядел устрашающе.

А после вернулся к Сомарову. Удивительно спокойному Сомарову. Что-то тихо и резко сказал ему, и ушел, спрятав нож. А Кирилл вмиг озлобился от тех слов. Достал такой же нож, и метнул его прямо в дверь, к которой приблизился Солдатов. Никогда не думала, что он умеет метать ножи. Но он воткнулся всего в сантиметре от лица Алексея. Солдатов бросил злобный взгляд на Сомарова, и, дернув дверь на себя, вошел в аудиторию. Потом Кирилл забрал свой нож, вошел следом.

Теперь их обоих боятся все, даже их друзья. А они больше не общались, лишь ножи держат на виду.

Авдеев, Дмитров, Малышев, Хорьков и Царев — те, которые потакали Сомарову, когда тот решил унизить твоих сожительниц. На самом-то деле, я заметила, что они лишь собачонки на поводку. Сомаров им что-то скажет, и они это выполняют. А когда он с Солдатовым повздорил, то так гаркнул на них, что и те тоже замолчали.

Вот теперь при них все и молчат.»

Я читала это, и мое воображение с превеликим удовольствием мне подсовывало картины. Теперь я знала, почему все молчат. А так же знала имена тех, кто участвовал в унижении моих сожительниц. Меня передернуло.

Я вновь посмотрела на Алексея. Его руки были сцеплены в замок, а взгляд был направлен на лезвие ножа перед ним. Обычно спокойный, теперь он был каким-то чужим. Вероятно, не такой уж он и хороший, каким его все считали. Не зря же водится с Сомаровым.

Неожиданно его плечи расслабились, и руки наконец-то разжались, разминая пальцы. Он обернулся слишком внезапно, посмотрев прямо на меня. Я испуганно встретила его взгляд. Рядом послышался глухой удар, оказавшийся слишком громким для аудитории. Преподавательница замолчала. Вздрогнув, я посмотрела на Сомарова. Его рука держалась за рукоятку ножа, который оказался воткнут в парту так же, как и у Солдатова. Злобный взгляд был направлен на друга.