Атомный спецназ - Анатолий Гончар

Глава 6

Искуситель

Раскаленные камни фыркнули и изошли паром. Обжигающе горячий, пахнувший хлебным квасом и легкой горечью сосновой смолы воздух волной накатил на обнаженные тела.

— Ух ты, ух ты! — Аркадий Петрович Северов — бизнесмен средней руки — поправил укутывающее голову полотенце.

— Ушух… — прошелестел в воздухе пропаренный в кипятке березовый веник.

— Ух, хорошо! — легкие наполнились жаром.

— Ушух, ушух, уушшух… — взлетал и опускался веничек, разомлевшее тело обдавало еще более горячей волной, мягкие листья шлепали по раскрасневшейся коже.

— Ну, будет, — махавший веником худой, как палка, мужик устало опустился на нижнюю скамью. — Упарился!

— Уф, уф, — отдуваясь, Аркадий Петрович начал сползать вниз. — Хорошо, Семеныч! Видит бог, хороша сегодня банька!

— Хороша! — довольно заулыбавшись, согласился Семеныч, он же хозяин бани Сергей Семенович Анников — такой же коммерсант, как и Северов. Его сильно морщинистое лицо разгладилось, он словно помолодел лет на двадцать.

А Аркадий Петрович тем временем вышел из парной, плюхнул на себя ведро стоявшей тут же теплой, почти горячей воды и без промедления ухнул в бассейн. Окунулся лицом вниз, распластался, застыв в блаженной неподвижности. И когда воздух в легких закончился, всплыл, шумно и довольно отфыркиваясь.

— Уф, хорошо!

Рядом, подняв сноп брызг, прыгнул в воду Сергей Семенович. Волна накатилась и выплеснулась за стенки бассейна.

Тело начало ощущать освежающую приятность подступающего холода.

— Теперь можно и по «чайковскому», — хозяин баньки устремился к спускавшейся с бортика лесенке.

Аркадий Петрович согласно кивнул. Нащупал ногой ступеньку, подтянулся, неторопливо вылез на край бассейна. Сунул ноги в резиновые тапочки. Прежде чем идти в предбанник, встал под теплый душ, обмылся, вышел, довольно покрякивая, вытерся мягким полотенцем. Предвкушая удовольствие (травяной чай Семеновича славился на всю округу), шагнул в предбанник. А запах свежей заварки уже разносился по всему помещению. Анников не делал из состава своего чая секрета, но попытки Аркадия Петровича воссоздать нечто подобное неизменно оканчивались неудачей.

Какое-то время сидели молча, с наслаждением потягивая обжигающе горячий напиток, отрешившись от забот и тревог. А затем начался неизбежный разговор «за жизнь».

— …Вот вчера в «новостях» сообщили, что согласно математическим прогнозам современных тенденций в две тысячи пятнадцатом году люди в России будут жить в среднем на десять лет больше, чем сейчас, — Анников продолжил разговор, начатый еще до похода в парилку.

— Ерунда все это, — Аркадий Петрович сунул в рот печенье и прихлебнул чая. — Болтовня, сказанная для успокоения общества. Слова, должные показать успехи современной власти.

— Думаешь, брехня? — Семеныч поправил сползшую простыню. — А зачем? Смысл?

— Для успокоения общественности. А иначе нельзя. Сам посуди — мужики живут, живут и внезапно осознают, что умрут они не в восемьдесят-девяносто, как думалось, а в пятьдесят или шестьдесят… И времени почти не осталось, а тут все-таки десять лет добавочных. И как за такую власть не постоять? Популизм это, а не арифметика. Ты говоришь, прогноз в среднем, а где ты видел это среднее в деревне? Да тут, считай, каждый третий мужик до пятидесяти не дожил, а бабы? Раньше хоть бабы жили, а сейчас? Тьфу ты, господи, хоть обматерись, и они мрут. Нет, брат, к чертям твою арифметику! Живи, пока радость есть, и ни о чем не думай. Время само придет, вот тогда и справим поминки! — Петрович громко чихнул.

— Будь здоров!

— Спасибо, — ответил Северов, плеснул себе в кружку новую порцию чая и, подумав о российском руководстве, неодобрительно покачал головой. — Сложно все, по мне, так современным миром правит гений зла. Именно потому, что кому-то нужен хаос, мир и находится в такой злобе и такой… заднице. Ты думаешь, что у нас в стране когда-нибудь будет покончено с нищетой и преступностью? Никогда. В скором времени нас запугают так, как запугали среднего американца. Да, да, ты не поверишь, но средний американец всю жизнь живет, дрожа от страха. Он всего боится — своего босса, безработицы, страшится не уплатить проценты по навязанному ему рекламой кредиту, боится бандитов, в конце концов, террористов. Именно потому, что американцы страшно запуганы, они так легко впали в панику при крушении нью-йоркских небоскребов. Но вдобавок к этому средние американцы еще и полностью оболванены — они существуют и поступают согласно велению рекламы. Знаешь почему, я думаю, мы никогда не покончим с преступностью? Нет, нет, Семеныч, я не буду пытаться доказать тебе это философствуя, просто посмотри на Америку. У них уровень преступности едва ли не самый высокий в мире, значит, если мы пойдем по их пути, то ничего не изменится. Нагнетая страх, американцам ясно дают понять — мол, сиди в своем болоте и не рыпайся, тогда будешь жить долго и довольно неплохо. Одним словом, шаг вправо, шаг влево — означает побег.

— Можно поспорить, — Анников почувствовал пробежавшие по спине мурашки. — Америка — это Америка, а мы — это мы.

— Семеныч, — Аркадий Петрович в сердцах махнул рукой, — когда же ты наконец поймешь, мы всего лишь американский хвост! Мы будем повторять все их ошибки, к тому же с гораздо худшими последствиями.

— С чего бы?

— Мы — оккупированное государство. Мы не проиграли войны, но нашу страну сдали.

— Ну, это ты хватил! — Анников протестующе хмыкнул.

— Именно так. Сегодня этого не скрывают даже депутаты от правящей партии. Залезь в Интернет: депутат Государственной думы, действительный государственный советник Российской Федерации Евгений Федотов в открытую говорит об оккупации. Он озвучивает те выводы, к которым я пришел еще полтора десятка лет назад. Мы оккупированы, и нас уничтожают. Не качай головой, никакому Гитлеру не снились подобные успехи в завоевании нашей земли. Народ вымирает по миллиону в год, сто двадцать тысяч без вести пропавших, из них двадцать девять тысяч доказанных убийств, тридцать тысяч смертей на дорогах, промышленность развалена, сельское хозяйство в упадке…

— Погоди, погоди, — запротестовал Семеныч. — Насчет сельского хозяйства ты не прав. Мы входим в четверку основных экспортеров пшеницы…

— Семеныч, не смеши. Производство зерна в России в среднем не больше восьмидесяти миллионов тонн в год! Да, мы продаем зерно, но за счет чего? За счет отсутствия развитого животноводства! — Аркадий Петрович назидательно потряс пальцем в воздухе. — Чтобы полностью обеспечить страну продовольствием, в том числе мясом, нужно производить тонну зерна на душу населения. А теперь сравни: восемьдесят и сто сорок. Дебет с кредитом не сходится. Хотя что от нас зависит? Ничего! Мы пешки, — махнув рукой, Северов замолчал. В предбаннике повисла тишина, и стало слышно, как завывает за дверью набирающий мощь ветер. Некоторое время сидели молча.

— К дождю, — прервав молчание, заключил Семенович. — Что ж, еще разок в парную и по домам?

— Пожалуй… — мрачно согласился Северов. Хорошего настроения как не бывало.

За толстыми стенами бани в такт ветру завыла, предчувствуя слякоть и сырость, сидевшая на цепи собака…

Черный джип, меся широкими колесами проселочную грязь, выполз на усеянный ямами асфальт дороги и, быстро набирая скорость, рванул к районному центру. Дача гостеприимного Семеновича с его просторной баней скрылась за нагромождением других строений. Вечерело. Еще один день оказался прожит. Аркадий Петрович коснулся щетинистого подбородка — в день, свободный от дел, он позволял себе оставаться не бритым — и горько усмехнулся. С конца перестройки и начала конца всего прошло столько лет, что можно было привыкнуть, позволить себе не задумываться о происходящем, как это делали другие, и жить… просто жить, не дыша «всем воздухом мира». Но Северов так не мог, точнее, не весь Северов, а тот, все еще находившийся в глубине его души офицер Советских Вооруженных сил. Бизнесмен Северов не помнил случившегося, и как раз-то он вполне мог смириться с происходящим, но подполковник Северов воспринял развал СССР как личную трагедию, к тому же знал о произошедшем все. Знал и помнил. Знал о врагах и помнил о предателях. Все эти годы он жил, втайне надеясь на какое-то высшее правосудие. Но тщетно. Предатели оставались у власти, а враги под видом покупок вывозили из страны награбленное. И противопоставить им было нечего. Армия превратилась в жалкий огрызок былой мощи, милиция стала крышей для отмывания и накопления нечистых денег. Правительство… да что можно сказать о марионетках? Обещанное наведение конституционного порядка на южных границах оказалось фарсом с последующей выплатой дани. Борьба с коррупцией… Неужели кто-то всерьез полагал, что змей станет рубить самому себе головы?