«Илюшка смеется» и другие комедии - Николай Георгиевич Винников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С в е т а (испуганно). Ой!..
Б о р и с. Что делать? А надо вам сказать, что тогда вот на этом месте очень кстати оказалась электрическая плитка, а на ней раскаленная сковородка… Я как схватил нож, как полоснул ее, проклятую, ножом и… бросил ее на сковородку. И еще там, на сковородке, дал ей жизни. Она на меня шипит, а я ее ножом, ножом!..
С в е т а (вскрикивает). Змея!.. (Бросается к выходу.)
Б о р и с. Стой, Светка! Какая змея, что ты выдумываешь? Самая безобидная украинская домашняя свиная колбаса. Слушай: я ее на горячую сковородку, а сверху — квашеную капусту и лук. Знаменитая солянка получилась!
С в е т а (облегченно и с досадой). Борька, ну ты вечно!..
Б о р и с. Садись. Сегодня солянки не будет, но кусок колбасы получишь. И это будет наша страшная месть вашим девчатам. Ты придешь к ним и расскажешь о нашем великодушии. А кроме того, от тебя будет пахнуть жареной свининой, свиным смальцем и чесноком! Костя, выдай делегату от первого этажа ломоть хлеба, а заодно отрежь и нам всем по краюхе… Гриша, я что сказал — отставить учебники. Что ты такой кислый?
А в т о р. Я могу пояснить… По милости Ильи он попал в некрасивую историю, тоже оказался чем-то вроде жулика. Было бы проще простого немедленно вернуть Комаровскому деньги, но… Дело в том, что фактически их у Гриши уже нет. Да-да, тогда же, утром, как только он их получил, Гриша погасил ссуду в кассе взаимопомощи, расплатился с другими долгами…
К о с т я. Ну давай, Борис, не мучай.
Б о р и с. Сейчас, Костя. Почему не продлить удовольствие?! Внимание! Я снимаю крышку ящика… Снимаю слой газет… Гм… Что за чертовщина?!
К о с т я (уже с хлебом во рту). Что такое?
Б о р и с. А то самое, что я ее не вижу!.. Вот, пожалуйста, нижняя рубаха, вторая… нижние эти самые… галифе!..
С в е т а. Ой!..
С е р г е й. Спрячь скорее — это же страшнее кобры!
Б о р и с (передразнивает Костю). Что такое, что такое!.. Это мы все должны у тебя спросить: как ты посмел… ввести в заблуждение, обмануть общественность? Откуда ты взял, что в этой посылке обязательно должна быть домашняя колбаса?
К о с т я. Мне так казалось… Очевидно, потому, что всем так хотелось…
Б о р и с. О боги! Такого потрясения я, кажется, не переживу. Поройся, несчастный, еще ты. Посмотри на самом дне. Если и там ее не окажется…
К о с т я (тщетно роется в ящике). Нет!..
Б о р и с. Мне дурно… (Валится боком на койку.)
Сергей хватает со стола графин с водой, набирает в рот и прыскает на Бориса. Борис вскакивает, бежит от Сергея. Кутерьма, смех.
С в е т а. Не огорчайтесь, мальчики! Колбасы домашней мне не прислали, зато прислали варенья из свежей клубники. Ваш хлеб, мое варенье. Я сейчас… (Убегает.)
С е р г е й. Еще водички, Боря?
Б о р и с. Нет, хватит. Оставь хоть немного — с вареньем пить будем.
С е р г е й (Илье). Ну а ты что в самом деле?.. Долго еще будешь молчать, про себя переживать?.. (Подходит и говорит только ему.) Главное, чтобы до тебя, гимнаста, дошло: то, что ты сделал, — глупо и впредь недопустимо. Если дошло, значит, ты не безнадежен, и мы сообща дурь из тебя выбьем… Потому что мы тебя любим. Понял?
А в т о р. Правильно! Если только прежде Сухарь не расправится с ним по-своему…
С е р г е й (проходит к столу и садится рядом с Гришей). Гришка, не будь свиньей. Подойди к Илье, поговори. Ведь из-за тебя все это. В конце концов, должен же ты быть ему благодарен!..
Г р и ш а (резко встает). Благодарен? Илье? За что?! За аферу с фотоаппаратом, за то, что он меня в нее втравил? А если бы Илья якобы из-за меня пошел и ограбил, убил, — я тоже должен был бы быть ему благодарен?! Нет. Я никогда — слышите? — никогда ни в чем таком не был замешан… Я комсомолец и…
А в т о р. Все! Я больше не могу… Слышим, Елин, слышим! Слышим и не можем не ответить. Ты говоришь, что ты комсомолец. Но какой — это еще вопрос. Ты думаешь, что ты хороший комсомолец. Но можешь ли ты быть хорошим комсомольцем, если ты плохой товарищ, черствый человек, если ты смолоду уже формалист и педант, Комаровский и Сухарев вместе? А может быть, ты, Един, просто трус? Может, испугался быть замешанным?!
С е р г е й (встает и крепко берет Гришу за плечо). Хватит. Сядь. Замолчи.
К о с т я (обычно такой сдержанный, спокойный). Пусть говорит, Серега, пусть говорит! Только пусть учтет: мне хочется… дать ему по физиономии.
Б о р и с. Тихо, ребята. Слушайте…
За окнами, внизу, как в начале пьесы, звучит гитара и кто-то поет:
Приходи ко мне в сумерки синие,
В час вечерний — еще без огней,
Когда в отблеске звездном, как в инее,
Цвет акации пахнет сильней.
Как всегда, с несказанною радостью
На порог тебя выйду встречать,
Буду пить звук речей твоих сладостный,
Буду руки твои целовать.
Как всегда, ты присядешь у столика,
Я поглажу головку твою,
Назову тебя ласково «золотко»
И любимую песню спою.
Чертит сумрак на улицах линии,
Ой, как пахнет акации цвет!
Только знаю я: в сумерки синие
Мне тебя не дождаться уж, нет!..
А в т о р. Как много скрыто иногда за оборвавшимся внезапно разговором!.. Вот сидят и молчат пятеро наших друзей. Взглянуть со стороны — все хорошо, тишина и покой. А какая буря незримо бушует сейчас в этой комнате, какие чувства сжигают Илью, какую трудную, сложную задачу решает Сергей, ища ответ на вопрос: как быть?.. Ведь — вслед за Комаровским и Сухаревым — и Елин будто прав!.. Однако если согласиться со всеми «праведниками» в этой истории, это значит потерять человека, потерять Илью, хорошего, открытого, честного парня, может быть по молодости немножко еще необузданного…
Т е т я М о т я (открывает дверь). Здравствуйте, ребята. Что это вы, как летучие мыши, без огня, в потемках сидите? (Входит, включает свет.) Мечтаете? А кто из вашей комнаты так замечтался, что сегодня опять дров для титана не нарубил?
С е р г е й. Боря, пойди.
Б о р и с. Опять Боря?!
Г р и ш а. Я пойду.
И л ь я. Не надо. Моя очередь.
Г р и ш а. Илюшка, прости. Ну, сдуру я это… Прости, слышишь? Дай по морде, вот как Костя
