Призрак Джона Джаго, или Живой покойник - Уилки Коллинз

Вернувшись на ферму, я не встретил Нейоми. Мисс Мидоукрофт сама сообщила ей о вердикте. Полчаса спустя служанка подала мне конверт с моей фамилией, написанной почерком Нейоми.

Внутри находились письмо и клочок бумаги, торопливо исчерканный той же рукой: «Ради Бога, прочтите письмо, которое я вам направляю, и поскорее решите, что делать!»

Я просмотрел письмо. Выяснилось, что написал его некий джентльмен, проживающий в Нью-Йорке. Всего день тому назад, по чистой случайности, он увидел объявление о розыске Джона Джаго, вырезанное из газеты и наклеенное в альбом с «курьезами» одним его другом. После этого он написал на Морвик-фарм, желая сообщить, что видел человека, точно отвечающего описанию Джона Джаго, однако носящего другое имя, и что человек этот служит клерком в конторе одного торговца в Джерси-сити. Имея свободное время перед тем, как отправляется почта, он вернулся в контору, чтобы еще раз взглянуть на этого человека, прежде чем послать письмо. К своему изумлению, он услышал, что клерк в этот день на службе не появился. Его наниматель послал к нему на квартиру, где узнал, что жилец, прочитав какую-то газету за завтраком, внезапно собрал свою дорожную сумку, исправно заплатил за квартиру и уехал, никто не знает, куда.

Был уже поздний вечер, когда я дочитал это письмо. У меня было время, чтобы обдумать свои действия.

Допустив вероятность того, что письмо подлинное, и приняв версию Нейоми относительно мотива, которым руководствовался Джон Джаго, внезапно исчезнув с фермы, я пришел к выводу, что поиски его следует ограничить Нарраби и ближайшими окрестностями.

В газете, которую он читал за завтраком, вне всякого сомнения, сообщалось о решении большого жюри и о том, что должен состояться суд. Насколько я понимаю человеческую природу, в этих обстоятельствах Джаго, учитывая его страсть к Нейоми, должен был устремиться назад, в Нарраби. Более того, мой опыт общения с людьми заставлял меня со скорбью предположить, что Джон может воспользоваться критическим положением Эмброуза и заставить Нейоми благосклоннее взглянуть на его ухаживания. То, как он внезапно исчез с фермы, красноречиво свидетельствовало о жестоком безразличии, с которым он относится к бедам и страданиям людей, вызванным его поступками. То же отсутствие сострадания, укоренившееся еще глубже, может побудить его шантажировать Нейоми, предложив руку и сердце за жизнь нареченного.

Именно к таким выводам пришел я после основательных раздумий. Ради Нейоми я был согласен заняться разгадкой этой тайны, но искренности ради хочу добавить, что моих сомнений относительно существования Джона не поколебало и это письмо. Я считал, что оно — не больше и не меньше, как бессердечный и глупый розыгрыш.

Бой часов в холле отвлек меня от моих размышлений. Я подсчитал удары — двенадцать!

Я встал с кресла, чтобы направиться в свою спалью. Остальные обитатели дома, как обычно, разошлись по комнатам еще час назад. Тишина стояла такая, что я слышал свое дыхание. Подсознательно стараясь не нарушить ее, я неслышными шагами пересек комнату, чтобы взглянуть на небо. Прекрасная лунная ночь открылась моему взору, такая же, как та, роковая, когда Джон назначил Нейоми свидание в цветнике.

Моя свеча стояла на комоде; я едва успел зажечь ее и подойти к двери, как та распахнулась, и сама Нейоми предстала предомной!

Оправившись от изумления, в которое повергло меня ее внезапное появление, я сразу понял — по испуганным глазам, по бледности лица: случилось что-то серьезное. Широкий плащ, волосы в беспорядке, повязанные белым платком, — все свидетельствовало, что какая-то тревога спешно подняла Нейоми с постели.

— Что произошло? — спросил я, шагнув к ней.

Трепеща, она прильнула к моему плечу.

— Джои Джаго! — прошептала она.

Вы сочтете, что упрямству моему нет предела, но даже тогда я не мог ей поверить!

— Где? — спросил я.

— На заднем дворе, — ответила она, — под окном моей спальни!

Положение было слишком серьезно, чтобы принимать в рассуждение условности и приличия обыденной жизни.

— Позвольте мне взглянуть на него! — попросил я.

— Я и пришла сюда за вами, — сказала она в своей искренней и бесстрашной манере. — Пойдемте!

Ее комната располагалась на втором этаже и единственная из спален выходила на задний двор. По дороге она рассказала мне, что произошло.

— Я лежала в постели, но не спала, когда услышала, как камешек ударился в оконную раму. Я подождала, недоумевая, что бы это могло означать. Еще один камешек попал в стекло. Я встала и подбежала к окну. Там, освещенный луной, стоял Джон Джаго и смотрел на меня!

— Он вас увидел?

— Да. Он сказал: «Спуститесь, поговорим! Я хочу сказать вам что-то очень важное!»

— Вы ему ответили?

— Как только я смогла перевести дыхание, я сказала: «Подождите немного» — и спустилась к вам. Что же мне было еще делать?

Мы вошли в комнату. Прячась за шторой, я осторожно выглянул наружу.

Это был он! Борода и усы сбриты, волосы коротко острижены, но ничем нельзя было изменить выражение его неистовых карих глаз или же характерных его движений, когда, гибкий и сухощавый, он шагал взад-вперед под полной луной, поджидая Нейоми. На мгновенье меня захлестнуло смятение: ведь я был так твердо уверен, что Джона Джаго в живых нет!

— Что же мне делать? — повторила Нейоми.

— Открыта ли дверь коровника? — спросил я.

— Нет, но кладовая для инструмента, за углом, не заперта.

— Отлично. Подойдите к окну, покажитесь ему и скажите, что сейчас спуститесь.

Храбрая девушка подчинилась мне, не раздумывая.

Как не могло быть сомнений в том, что это его глаза и походка, так без раздумий я признал и его голос, когда он тихо отозвался снизу:

— Хорошо!

— Сначала поговорите с ним как раз там, где он стоит, — сказал я Нейоми, — чтобы у меня было время обойти дом и пробраться в кладовую. Потом притворитесь, будто испугались, что вас могут увидеть у коровника, и отведите его за угол, чтобы я сквозь дверь кладовой мог слышать ваш разговор.

Мы вместе вышли из дому и молча разошлись в разные стороны. Нейоми следовала моим указаниям с той находчивостью, которая есть у женщин, когда дело касается хитростей и уловок. Я и минуты не пробыл в кладовой, как услышал их голоса с наружной стороны двери.

Первые слова, которые я отчетливо различил, касались причин его тайного ухода с фермы. Униженная гордость, — уязвленная вдвойне презрительным отказом Нейоми и оскорблениями Эмброуза, — вот что лежало в основе его решения. Он признался, что видел газетные объявления о розыске, которые еще более утвердили его в намерении скрываться!

— После того, как надо мной насмехались и издевались, после того, как меня отвергли, — говорил несчастный, — я был рад узнать, что кое-кто здесь имеет серьезные основания желать моего возвращения. От вас зависит, мисс Нейоми, останусь ли я и соглашусь ли, представ перед судом и подтвердив свое имя, спасти Эмброуза.

— Что вы имеете в виду? — строго спросила Нейоми.

Он понизил голос, но все-таки я мог его слышать.

— Пообещайте выйти за меня замуж, — сказал он, — и завтра же я отправлюсь в суд и докажу им, что со мной ничего не произошло.

— А если я откажусь?

— В таком случае я снова исчезну, и никто не сумеет меня найти, пока Эмброуз не взойдет на плаху.

— Неужто вы такой негодяй, что всерьез предлагаете мне пойти на это? — громко воскликнула девушка.

— Если вы вздумаете поднять тревогу, — отозвался он, — клянусь Всевышним, вы пожалеете об этом! Настал мой черед, мисс! Больше я не позволю с собой играть! Отвечайте прямо — пойдете вы за меня — да или нет?

— Нет! — отчетливо, в полный голос произнесла Нейоми.

Я распахнул дверь кладовой и схватил Джона за руку. Он не страдал от нервного истощения, которое меня обессилило, и был намного крепче меня. Нейоми спасла мне жизнь, когда Джон Джаго свободной рукой вытащил из кармана и приставил к моей голове пистолет. Она выбила оружие из руки Джона Джаго. Пуля попала в воздух. В тот же миг я подставил ему подножку. Звук выстрела переполошил дом. Вдвоем с Нейоми мы прижимали его к земле, пока не подоспела помощь.

Глава 12

ЗАВЕРШЕНИЕ ВСЕЙ ИСТОРИИ

Джон Джаго предстал перед мировым судом. Личность его была установлена.

Жизнь Эмброуза и Сайласа, разумеется, опасности больше не подвергалась, во всяком случае, если говорить о людском правосудии. Однако, прежде чем братья смогли выйти из тюрьмы восстановленными в правах честных граждан, им пришлось переждать, пока будут соблюдены различные юридические проволочки и формальности.

В течение этого времени произошли события, о которых следует вкратце упомянуть, пока мое повествование еще не закончилось.