Убийство из суеверия - Мэри Лондон

— Какая же свадьба без свидетелей, верно?

— Верно, — согласился сэр Малькольм. — А теперь хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. После шампанского был обед…

— Точно. Я взялась накрывать на стол. Меж тем кто-то из них пошел к себе, а другие — в курительную.

— А что было после обеда?

— Погодите-ка, дайте вспомнить…

На румяном лице старушки складок изрядно прибавилось, она прищурила глаза, потом сказала:

— Ну-тка, давайте! Задавайте свои вопросы!

— Так что вы делали, после того как закончился обед?

— Убирала со стола, где эти леди-джентльмены кушали. Я запекла им баранью ногу с мятой и зеленой фасолью, а еще картофельный пирог спекла. Уплетали за обе щеки. А после вижу: некоторые сели за карты. За маленький такой складной столик, за какими обычно играют.

— Кто же из них сел за столик?

— Играть? Ну, профессор сел, госпожа Эмма, нотариус и крошка Тейлор… А Элис примостилась возле жениха и поглядывала себе, как играют остальные.

— А где в это время был Кевин?

— Не знаю. Должно быть, у себя в комнате… Я видела его уже после. Когда мыла на кухне посуду. Ее там был целый ворох! Мыть — не перемыть. Тут-то Кевин и вышел. Слышу — дверь скрипнула, а после гляжу — он уже на улице.

— Который был час?

— Около полуночи, но я не удивилась. Он же был этот… как, бишь, его… лунасик…

— Лунатик, — поправил Форбс. — Так ведь тьма, наверно, стояла кромешная. Как же вы разглядели, что это был именно он?

— Так там же стоит фонарь, аккурат на углу Кенсингтон-Парк-роуд и Клейтон-стрит. Туда он и пошел.

— Дождь был? — осведомился Форбс.

— Нет. Дождь пошел только утром, часов в шесть.

— У Кевина с собой что-нибудь было — ну, скажем, пакет или сверток? — спросил сэр Малькольм.

— Нет, ничего такого не было. Обычно он ничем себя не утруждал. Ходил себе руки в брюки — слава Богу, хоть не свистел!

— А как он вернулся, видели?

— Я перемыла всю посуду — и на боковую. Тяжелый выдался денек, знаете ли…

— И больше ничего не видели?

— Да я много чего видала, только не пойму, что вам нужно…

— Ну, например, нам хотелось бы знать, где был Патрик Тейлор, когда остальные играли в бридж?

— В гостиной его точно не было. Хотя, погодите-ка… Когда я пошла к себе наверх, на боковую, столкнулась с ним аккурат на лестнице — он вниз шел. Мы пожелали друг дружке доброго вечера.

— Он выходил из дома?

— На улицу? А-а, про это ничего не знаю.

— Еще один вопрос, — сказал сэр Малькольм. — Перед тем как пойти «на боковую», вы находились на кухне постоянно?

— Да, правда, иногда ходила в столовую, приборы с посудой носила в буфет: помою, вытру — и отнесу.

— Значит, за то время, пока вас не было на кухне, из дома мог выйти кто угодно, и вы бы не заметили…

— Знамо дело, только я не нанималась следить, кто входит и выходит!

— Ну, конечно, уважаемая. Может, вы хотите еще что-нибудь сообщить?

Старушка как будто призадумалась и вдруг воскликнула:

— Ах, совсем позабыла! Перед тем как я уже собиралась идти к себе наверх, на кухню заглянул профессор сказать спокойной ночи.

— И потом он вернулся к себе?

— Когда я проходила мимо его комнаты, то видала, как у него из-под двери пробивается свет. Должно быть, он укладывался спать.

— А Элис, его невеста, заходила к вам пожелать спокойной ночи?

— Нет, она приходила сразу после обеда. Из-под ее двери тоже пробивался свет, когда я шла к себе. То же самое и у крошки Тейлор — теперь припоминаю.

— И ночью вы не просыпались…

— Нет. Комната у меня на самом верху, так что из-под крыши мне ничего не слыхать.

Внезапно сэр Малькольм спросил:

— Скажите, уважаемая, есть ли здесь, в доме, место, где хранятся карманные фонарики?

Удивившись столь неожиданному вопросу, старушка поначалу даже не нашлась что сказать, а потом повела обоих сыщиков в прихожую, где висели плащи. Там на маленьком столике стоял лакированный ящик. Она открыла его. В ящике лежали три фонарика — один круглый и два плоских.

— И все три работают? — поинтересовался сэр Малькольм.

— А то! — с важным видом сказала экономка. — Я лично слежу за этим.

Сэр Малькольм включил поочередно все три фонарика. Один, плоский, не светил.

— Ох, еще вчера утром работал исправно, верно говорю! Только-только батарейки сменила.

— Ничего страшного, — успокоил ее благородный сыщик. — Пустяки… Благодарим вас, уважаемая госпожа Блэквуд. Ваши показания были очень полезны.

— Вот и хорошо. Завсегда к вашим услугам. Правда, по мне, так вы не там ищете. Кевина порешил какой-нибудь бродяга. Ведь мы живем в такое жуткое время!

Когда она вышла, Дуглас Форбс сказал сэру Малькольму:

— По крайней мере, теперь нам известно, что Кевин пришел в заброшенный дом без украденных вещей.

— И еще много чего интересного… Хотя бы то, что госпожа Блэквуд умеет печь знатные картофельные пироги!

Глава 11

Профессор Мартин Даллингтон работал у себя в кабинете, когда к нему заглянули сэр Малькольм и старший инспектор. Элис Адамс тихо сидела в сторонке на стуле с книгой в руке, хотя, судя по всему, не читала.

— Входите, прошу, — по-дружески пригласил профессор. — Простите, что пришлось внезапно вас оставить — надо было закончить статью о скандинавском боге Бальдре для «Королевского этнографического журнала», дело срочное.

— Я читал о Бальдре Великолепном у Фрейзера, — заметил сэр Малькольм. — Его, кажется, убили стрелой из омелы.

— Это как раз тема моей работы. В древности считалось, что между духом дуба и омелой существует живая связь. Пока омела была неотделима от дуба, Бальдр был неуязвим. В сущности, я доказываю, что Бальдр — живое воплощение дуба. И оторвать от дуба омелу — все равно, что убить его. Ну да ладно, скажите лучше, как идет расследование.

— Своим чередом, — уклончиво ответил сэр Малькольм. — Мало-помалу все складывается в голове в определенный порядок, головоломка распутывается и обретает смысл. Мисс Элис, а вы что читаете?

— Читаю? О нет, у меня на это не хватает духу… А книгу держу в руках по привычке.

— Мы только что беседовали с экономкой. Ведь она раньше служила у вас, так?

— Верно. Но держать ее мы больше не могли — нечем было платить, приходилось на всем экономить.

— Она ведь не ладила с вашим братом…

— Кевин вел себя с ней не очень любезно. Но давайте не будем об этом. Теперь он нам не подсуден.

Тут профессор патетически изрек:

— Теперь он пред высшим судом. Считается, что это суд божий. А в сущности, суд небесный вершат ангелы. И самый грозный из них — Михаил, впрочем, его карающая десница простирается над принцами крови и королями. А простыми смертными вроде Кевина занимаются ангелы рангом пониже.

— И как же по-вашему — его осудят или помилуют? — поинтересовался сэр Малькольм.

— Острога очистила его. У лапландцев оружие, разящее тюленя, открывает перед жертвой путь в рай.

— Что, в тюлений рай?! — недоуменно воскликнул старший инспектор.

— Ну да, — продолжал Даллингтон, — у всех живых существ есть свой рай, там они в конце концов и воссоединяются.

— Увы, — заметил сэр Малькольм, — Кевина убили не острогой…

Элис вдруг встрепенулась:

— Да что вы говорите?

По ее телу снова пробежала дрожь, лицо исказилось от душевной боли.

— Он убит выстрелом из пистолета, — уточнил Дуглас Форбс. — Судя по всему, из мелкокалиберного.

Профессор встал из-за стола, обошел его и заботливо положил руку на плечо своей невесты.

— Это так отвратительно!.. Но что Кевин забыл в доме тетушки Скво? Я думаю об этом с самого утра.

— Мы тоже над этим размышляли, — заметил Форбс, — и решили было, что он с кем-то там встречался, чтобы сторговаться насчет вещей, которые он же у вас и украл. Но некоторые свидетельские показания опровергают такое предположение. Он вышел из вашего дома около полуночи и направился на Клейтон-стрит, но в руках у него ничего не было.

— Никогда бы не подумал, что Кевин вор, — обронил профессор. — Разве только решился на кражу, чтобы мне отомстить. Он всегда питал ко мне неприязнь, а когда узнал, что я собираюсь жениться на его сестре, и вовсе взбесился.

— Кто же тогда принес острогу в тот заброшенный дом? И что это значит? — спросила Элис глухим голосом.

— Если б мы это знали, то смогли бы значительно приблизиться к разгадке тайны, — признался сэр Малькольм. — Видите ли, профессор, боюсь, острогу, руническую табличку и книгу Уоллиса подбросили нарочно, чтобы навести на вас подозрения.

— И я так думал, — просто сказал Даллингтон. — Вот только кому я так насолил, что меня хотят упечь за решетку? Если только Кевину, так ведь он мертв…