Привилегированное дитя - Филиппа Грегори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мои губы дрожали так сильно, что я даже не могла говорить. Это было хуже того случая с водяными змеями в нашем детстве. Это было хуже всего, что случалось до сих пор.
— Ричард… пожалуйста, — жалобно попросила я.
— Я предупреждал тебя? — настойчиво переспросил он.
— Д-д-да, — заикалась я. — Но, Ричард…
— Итак, я предупреждал тебя, Джулия, — нетерпеливо повторил он. — Я сказал тебе, что ты станешь кататься на ней, когда я сам смогу научить тебя. И просил тебя держаться подальше от моей лошади.
Я не могла сдержать нахлынувших слез. Они потекли по щекам, и мое лицо мгновенно стало мокрым, словно я попала под дождь. Я не сводила с Ричарда глаз, надеясь, что он увидит, как я напугана, перестанет так больно сжимать мою руку и заговорит со мной добрым голосом, как он делал всегда после наших ссор.
— Я говорил тебе это? — закричал он.
— Да, да, — прорыдала я. Я не видела спасения. Мама была далеко в доме, Джем, наверное, сидел на кухне. Я находилась во власти Ричарда, а эта власть была немилосердна. Он действительно предупреждал меня. Он не разрешал мне прикасаться к его лошади, и я не послушалась его. Он предупреждал меня, что рассердится. А я имела глупость прийти к Шехеразаде. Что же теперь будет?
Внезапно во мне пробудилось чувство протеста.
— Но ты даже не любишь ее! — заговорила я. — Ты никогда не любил ее, так же как никогда не любил меня. Ты обещал, что научишь меня скакать верхом, но я не верю тебе! Все, чему ты научился, — это твое дурацкое пение! И больше ты ни на что не способен. Ты никогда не научишься ездить верхом!
Ричард схватил меня и, крутанув, поставил лицом к стене. Потом всей тяжестью навалился на меня.
— Я убью тебя! — прошипел он злобно.
Обе мои руки были прижаты к стене, и я буквально не могла шевельнуться. Он схватил с пола кнут и, опять зажав меня одной рукой, изо всей силы стегнул меня по спине.
Он намеревался задать мне порку, как задавал ему Страйд, что, впрочем, бывало крайне редко. Но я вывернулась из его рук, и удар пришелся мне по бедру. Хотя на мне был теплый жакет, я вскрикнула от боли и неожиданности. Три раза Ричард успел стегнуть меня, пока я не вырвалась окончательно и, нырнув под брюхо Шехеразады, не укрылась за ней. Она была напугана происходящим, била копытами и выкатывала белки.
Гнев оставил Ричарда, казалось, он сам готов был расплакаться.
— О, Джулия! — всхлипнул он.
Но я была далека от прощения. Чувствуя себя в безопасности, я кинулась к двери, отворила ее и выбежала наружу. Я не побежала в дом, хотя его окна приветливо светились в вечернем сумраке. Вместо этого я кинулась туда, где была бы совершенно одна, — на сеновал над конюшней. Там я бросилась на пол и, зарывшись лицом в сено, разрыдалась. Я рыдала от боли и унижения, а также от того, что моя собственная вспышка довела Ричарда до такого бешенства, что он даже пожелал моей смерти.
Я плакала, зажимая рукой рот, и не могла остановиться. Он ударил меня так больно! Он, видно, совсем не любит меня, раз может так обращаться со мной. Я тоже не стану больше любить его. Мы никогда больше не будем друзьями. Он слишком долго третировал меня. Эта злобная атака будет последней!
Сено щекотало мою щеку и постепенно становилось влажным и горячим. Я плакала, будто стараясь навсегда выплакать все слезы… И вдруг я почувствовала самое нежное в мире прикосновение — прикосновение руки Ричарда к моему плечу.
Он бережно — так бережно! — повернул меня к себе и заглянул в мои глаза.
— О, малышка Джулия, — жалобно проговорил он и взял мое лицо в обе ладони. Он стал нежно и бережно целовать меня, осушая мои слезы.
Но я продолжала рыдать и не могла остановиться.
— Ричард, ты не должен так обращаться со мной, — заикаясь, еле выговорила я. — Это несправедливо. И я не буду больше любить тебя. Ты очень жестокий, Ричард.
— Я знаю, — виновато проговорил он. — Я знаю, что не должен был так делать. Но, Джулия, ты должна простить меня. Ты же знаешь, что я не имел в виду ничего плохого. Это вышло случайно.
— Случайно! — вскрикнула я. — Это было совсем не случайно! Ты ударил меня изо всей силы. Целых три раза, Ричард! Даже моя мама никогда меня так не била! И ты сказал, что хочешь убить меня!
— Я знаю, — повторил он своим полным обаяния голосом. — Я прошу у тебя прощения, Джулия. И клянусь, что никогда больше не обижу тебя! — С этими словами он опустился на колени. — Видишь, я на коленях умоляю тебя простить меня.
Я заколебалась. Боль от ударов стала проходить, и вид страдающего Ричарда был непереносим для меня.
— Скажи, что ты простила меня, — прошептал он, протягивая ко мне руки.
— Нет, — упрямо ответила я. — Ты был ужасно жесток, Ричард, ведь я же ничего плохого тебе не сделала, только села на твою лошадь.
Он помолчал минутку, все еще стоя на коленях.
— Настоящие леди должны прощать, когда перед ними извиняются, — наконец выпалил он. — Я же сказал, что я сожалею. И я действительно сожалею. И прошу у тебя прощения.
Долгие уроки моей мамы, объяснения бабушки, весь мир, в котором мы жили, и мое собственное любящее сердце смягчили мою обиду.
— Ох, Ричард, ладно, — и слезы без всякой причины снова хлынули из моих глаз. Он ласково обнял меня и стал вытирать их своим носовым платком.
Потом мы долго сидели в молчании, пока первые звезды не показались на небе.
— Я не люблю, когда другие трогают мои вещи, — тихо и примирительно заговорил Ричард.
— Я знаю, — этими словами я полностью приняла вину на себя, — и обещаю никогда больше не прикасаться к Шехеразаде.
Я могла бы пообещать и больше, но тонкий серп месяца выглянул из-за тучки и заглянул мне в глаза. Мне послышался тот странный поющий звук, который я всегда принимала за музыку сердца Вайдекра. Эта ночь не казалась мне мирной и покойной, она была какой-то зловещей. Свет луны словно предупреждал меня о том, что любовь Ричарда к своей собственности заходит слишком далеко и я не должна так охотно уступать ему.
Но странный момент прошел, и снова я сидела на сеновале с товарищем моих детских игр.
— Мастер Ричард не любит, когда трогают его лошадь, не правда ли? — с любопытством спросил Денч.
— Не любит, — ответила я, отрываясь от дум. Я больше никогда не подходила к Шехеразаде, и Ричард забыл свой гнев. Впрочем, последние дни я мало видела его.
— Собака на сене, — пробормотал себе под нос Денч. — Я считаю, что вы и безо всякой учебы научитесь скакать верхом, мисс Джулия. В конце концов, вы ведь прирожденная Лейси.
— Нет, — твердо сказала я и выпрямилась. — Я не стану учиться скакать верхом, пока не вырасту, Денч.
— Ну и ладно, — услышав упрек в моем голосе, спокойно согласился он. Мы въезжали в великий покой вайдекрского леса.