Тайны Елисейского дворца - Жюльетта Бенцони

– Нет! То есть да, безусловно! Но я подумал, что императору не пристало постоянно ломать копья с генеральшей Жюно. Нужно сократить расстояние и дать вам титул… Маркизы? Нет, слишком старорежимно. Думаю, герцогиня подошло бы вам лучше. Но герцогиня чего?

– Ваше величество, не трудитесь! Собратья Жюно по оружию тут же устроят революцию, они все люди простые, без роду без племени. И жены у них не царской крови.

– Но сами-то вы из рода Комнинов?

– Я да, но не Жюно и…

Звуки труб и барабанная дробь прервали их разговор, но ненадолго.

– Едут! Сейчас мы увидим, кто каков.

Император, словно бы ничего не слышал, погрузившись в свои мысли. Внезапно он спросил:

– А ваши дети здесь?

– Разумеется, сир, я стараюсь расставаться с ними как можно реже.

– И сколько у вас детей?

– Трое. Две девочки и мальчик.

– Который родился несколько недель назад, я знаю. Хочу посмотреть на него.

– Сейчас? Но кортеж уже подъезжает

– Я знаю это не хуже вашего, но я желаю посмотреть на вашего сына!

– Как будет угодно вашему величеству.

Лакей получил приказ, и буквально через секунду кормилица вся в бантах появилась с младенцем на руках, пунцовая от гордости. Лаура взяла маленького на руки, желая сама показать императору наследника. Похоже, малышу понравились ее ласковые руки, он что-то проворковал и попытался уцепиться за палец Наполеона, который пощекотал его. Помрачневшее лицо императора внезапно озарила улыбка – и это был первый подвиг юного Жюно.

– Вот чего я хотел бы больше всего, – прошептал Наполеон, – держать в руках сверток из шелка и кружев и знать, что держу капельку своей крови. Но, кажется, в этом самом обыденном счастье, доступном беднейшему из моих подданных, мне отказано… Хотя я властвую над миллионами людей. Жюно горд, как я полагаю?

– Безусловно. На свой лад.

– Какой именно?

– В день его рождения Жюно поблагодарил меня за то, что я подарила ему «будущего солдата императора».

– Что за нелепость!

– Ваше величество, позвольте мне с вами не согласиться. Жюно любит своего сына, но в пантеоне Александра император стоит на первом месте. Ему мало дела до Отца небесного, у него один свет в окошке, один кумир, и ему поклоняется бывший сержант по прозвищу Буря, и кумир этот – император. Тулон положил начало его любви. Я думаю, мой супруг по-настоящему счастлив только в пылу сражения, если рядом с ним император.

– В последнее время он предпочел довольствоваться близостью одного из членов императорской семьи… Он за это ответит.

Лаура затрепетала, но постаралась не показать беспокойства.

– О, сир, так ли это необходимо? Император увенчал свои победы великолепным мирным договором! Благодаря ему семейные очаги, надолго разоренные, вновь обретут завидную прочность…

– Не буду с вами спорить, мадам, но управлять целой Европой – или почти! – непростое дело. Необходимо приезжать, проверять.

Подумав, что они довольно бродили вокруг да около, Лаура решилась задать прямой вопрос.

– Новым владельцам и государям придется отправиться в их владения?

– Мюратам в их великое герцогство с домочадцами и скарбом? На это потребуется время. – Тон Наполеона изменился. – Не беспокойтесь, я не собираюсь засылать вашего супруга в какую-нибудь дыру, но пусть поволнуется, ожидая моего решения. И его сообщница – тоже, стараясь всеми силами, чтобы муж не сунул нос в ее дела.

– А Савари?

Шум снаружи сделался оглушительным, и разговор прервался. Мадам Жюно присела в глубоком реверансе, Наполеон вышел из замка на просторную террасу. Толпа народа запрудила парк, и через эту толпу медленно ехала цепочка запыленных карет с гербами. Лаура подошла к Полине, стоявшей среди группы женщин.

– А я ума не приложу, куда ты запропастилась, – начала Полина.

– Его величество удостоил меня разговором, – ответила Лаура с кислой улыбкой.

– И как? Судя по выражению лица, радоваться нечему.

– Да нет, ничего особенного. Он одобряет этот брак. Во всяком случае, на сегодняшний день.

– А потом?

– Все будет зависеть от плодовитости принцессы. Судя по портретам, она молода и привлекательна. Но достаточно ли этого будет Жерому? Забудет ли он свою красавицу-американку?

– Послушай! Никто его не заставлял! Он мог бы поступить как Люсьен. Люсьен послал к черту и Напо, и все его короны и живет себе сладкой жизнью принца, удобной ему и детям. Никаких тронов! Никогда! Он всегда был и остался республиканцем.

– Каждый устраивается как может. Но, подумав, можно понять и его императорское величество. С тех пор как умер от крупа сын его брата Луи, женатого на дочери Жозефины, он не видит ребенка с кровью Бонапартов, которого мог бы усыновить. Гортензия живет с Луи как в аду. Несмотря на ее красоту, Луи ее ненавидит, очевидно, потому что она дочь Жозефины. А когда император решил усыновить нашего милого принца Евгения, искренне его любя и женив на баварской принцессе, семья воспротивилась в один голос, потому что он не их крови. Так что будем ждать, сумеет ли немочка родить сына Жерому. А если…

– Тогда ему самому придется решиться на развод… Все семейство давно настаивает и уговаривает. Из наших я одна хорошо отношусь к Жозефине. Она мне нравится. Никому не умеет сказать «нет» – ни человеку в горе, ни ювелиру. Долгов у нее больше, чем у меня. Можешь себе такое представить? Но Напо ее так любил, что до сих пор представить себе не может, как он с ней расстанется.

Молодые женщины говорили шепотом, но тонкий слух императора уловил суть разговора. Наполеон приготовился окоротить их со свойственной ему резкостью, но тут раздался звон колоколов и оглушительные крики толпы. С двух сторон широкой аллеи, ведущей от ворот к замку, стояли, образовав коридор, гренадеры с оружием в руках, умирая, должно быть, от жары в своих черных медвежьих шапках. И вот в этот-то коридор въехала сопровождаемая всадниками первая карета, в которой ехал маршал Бавьер. Его отправили в Вестфалию заместителем Жерома I заключить символический брак с принцессой. Второй отряд всадников, гусар в роскошных голубых мундирах, окружал большую берлину невесты.

Карета подъехала к главной лестнице террасы, покрытой красным ковром.

Екатерина Вюртембергская, которую крепко держал за руку ее молодой жених, ободряюще ей улыбаясь, вышла из кареты. Лаура, глядя на них, подумала, что они вполне подходят друг другу и, хотя принцесса не отличается ослепительной красотой, вместе они смотрятся очень мило.

Из всех братьев Бонапарт – об императоре речь не шла – Лаура больше всего симпатизировала Жерому. В нем светилась неподдельная радость жизни, которая была сродни и ей, ей нравилась его походка – как все моряки, он ходил слегка враскачку, словно перемещался по корабельной палубе. Как Жюно, он был беспредельно смел и больше всех был похож на своего царственного брата, которого, впрочем, ни в грош не ставил. Им случалось яростно, как кошке с собакой, ссориться, и Жером не скрывал, что если принимает трон, то только для того, чтобы чувствовать себя на равных с великим братом.

Новоявленный король радостно обнял Лауру.

– Надеюсь, вы приготовили нам вкусный обед? Я умираю от голода после всяческих процедур и протокольных церемоний, которые ненавижу, но все-таки вытерпел.

– Придется привыкать, сир, – степенно ответила Лаура, сделав торжественный реверанс.

– Что ж, нам теперь не поорать и не поссориться? – насмешливо спросил он.

– Вполне возможно, что и так, но сейчас я прошу короля простить меня, я должна помочь его невесте. Она нуждается в отдыхе, хочет немного освежиться. И все-таки, если мне будет позволено, я хотела бы задать вам вопрос.

– Позволяю, дорогая, позволяю.

– Ваше величество, вы счастливы?

– Скажем… Все могло быть гораздо хуже. Похоже, у моей невесты легкий характер, и кое в чем еще мы сходимся.

– Ну, так поблагодарите небо! Это уже удача.

В то время как Жюно провожал Наполеона к карете – император возвращался в Тюильри, где готовились к свадебной церемонии, – Лаура отправилась в комнату невесты, где уже хлопотали Полина и Элиза. Невеста… похоже, готова была расплакаться.

– Боже мой! Что случилось? – воскликнула Лаура, забыв, что, прежде чем войти, должна была сделать реверанс.

– Катастрофа! – сообщила Полина, поднимая голову от дорожного сундука, в котором рылась.

Лаура улыбнулась своей гостье, взяла ее за руку, усадила в лучшее кресло и позвонила, попросив принести «мягкое успокоительное» и прохладительные напитки, потом подошла к Полине, чтобы помочь в ее поисках.

– Ты можешь сказать, что ты ищешь, и в чем состоит катастрофа?

– У нашего юного величества нет рубашки! В сундуке чего только нет! Даже теплые зимние тапочки! А нам нужна рубашка, потому что та, что на нас, промокла от пота…

Последние слова Полина произнесла шепотом, и Лаура тоже шепотом спросила: