Репортажи с переднего края. Записки итальянского военного корреспондента о событиях на Восточном фронте. 1941–1943 - Курцио Малапарти

Колонна бронетехники является прекрасным, точнейшим инструментом. В этой необычной войне, как кажется, уязвимы только машины, а человеческие жизни стремятся сохранить всеми способами. Именно поэтому на этих полях сражений смерть воспринимается как несчастный случай, как что-то, не поддающееся логике, выходящее за ее рамки. В смерти на этой войне есть что-то абсурдное. Даже для солдат она имеет налет чего-то неожиданного, почти дикого. Смерть – это реальность, не поддающаяся ни правилам, ни законам. Она приносит с собой шок. Это похоже на то, как будто эксперимент вдруг заканчивается неудачей, неожиданно обнаруживается дефект в самой военной машине. Но именно нелогичность и абсурдность смерти возвращает погибших в реальность, ведет их обратно к логичному ходу вещей.

В один из моментов во время этого скоротечного боя с советским арьергардом у меня сложилось стойкое впечатление, что машины ведут себя как живые существа, почти как люди, что они обладают волей и интеллектом. И те люди, что шли среди полей, стреляя по огромному стальному телу танка, казались мне чуждыми в этом яростном эпизоде, в ужасающем столкновении машин. Я подошел к трупам советских солдат и стал разглядывать их одного за другим. Почти все они принадлежали к монголоидной расе. Они уже не сражались, как это было раньше, верхом на маленьких степных лошадях, вооруженные только ружьем или длинной пикой. Они сражались на машинах, смазывали машинным маслом детали механизмов, внимательно прислушивались к пульсу двигателей. Они больше не припадали к лошадиной гриве, а склонялись над приборной панелью с индикаторами работы механизмов. Стахановцы сталинской армии, ударники, подлинные дети пятилеток, продукты знаменитой ленинской формулы «Советы + электрификация = Большевизм»[12] демонстрируют свою способность противостоять в жестокой и кровавой борьбе солдатам-рабочим армии Германии. (Механизация армий охватывает не только «специализацию» профессий, но и техническую подготовку масс через индустриализацию сельского хозяйства. В этом основное значение войны, главная суть конфликта между Россией и Германией, спора не только одних солдат, но и машин, технологий, организации производства. Это конфликт не только между инженерами Геринга и Стаханова (Сталина), но и между национал-социализмом с его великолепным искусством реконструкции и организации, и советским коммунизмом с его пятилетними планами. Одним словом, это конфликт между двумя народами, которые в результате индустриализации, вернее, в результате «механизации сельского хозяйства» стали не только более эффективными с точки зрения техники, но и стали носителями того промышленного «боевого духа», ставшего обязательным для всех тех, кого призвали воевать в этой войне. Главными действующими лицами в этой русской кампании стали две армии, состоящие, в основном и главным образом, из специалистов-рабочих и «индустриализированных» крестьян.) Из того, как воюет советский солдат, стало ясно, что и современный «мужик» тоже стал умелым специалистом, типичным продуктом эры машин. Это первый в истории конфликт между двумя армиями, где союзником военного духа выступает промышленный дух или «промышленная мораль», где военная дисциплина зиждется на технической дисциплине, дисциплине организации труда, дисциплине команды специалистов.

С социологической точки зрения этот факт, несомненно, тоже вызывает особый интерес. И я думаю о том, какую ошибку допустили те, кто в начале войны против России надеялся, что с первым же ударом по стране в Москве произойдет революция, то есть коллапсу армии будет предшествовать коллапс общественной системы. Эти люди явно продемонстрировали, что не способны понять дух советского общества. Более, чем огромные коллективные фермы-колхозы, чем гигантские заводы, чем тяжелая промышленность, высшим индустриальным достижением Советской России является ее армия.

Все в ней, от вооружения до боевого духа, является результатом двадцати лет промышленной организации, двадцати лет, посвященных обучению квалифицированных специалистов. Основной сущностью советского общества является армия, и я говорю это не потому, что считаю этот режим милитаристским до основания, а потому, что армия является мерилом, по которому можно судить о степени общественного развития и промышленного прогресса, достигнутого гражданами коммунистического государства. (В то же время совершенно так же и германская армия является мерилом и итогом технического прогресса, достигнутого современной промышленностью Германии.) На этой концепции всегда настаивали сами русские. Верно и то, что неожиданное подтверждение их правоты исходит от спокойного и беспристрастного свидетеля действий и сопротивления советской армии в этом столкновении с германскими войсками, в том, как именно прошедшие процесс индустриализации крестьяне, специалисты-рабочие, огромные массы стахановцев, выдвинувшиеся после советской революции, ведут себя на поле боя.

Я уже упоминал, что среди убитых советских солдат было двое русских. Они были высокими, крепкого сложения, с длинными руками. Их яркие глаза были широко открыты. Это были два специалиста-стахановца. Группа немецких солдат молча разглядывала их. Один из немцев посмотрел вокруг, попытавшись найти несколько цветов. На поле росли только красные цветы, что-то вроде маков. В сомнении солдат остановился перед этими цветами. Потом он набрал полную руку колосьев и накрыл ими мертвые лица двух убитых русских солдат. Другие смотрели на это, молча откусывая от кусков хлеба. (Они внимательно рассматривали этих мертвых русских и татар. Для них эти трупы представляли собой совершенно новый тип потивника. Только что вышедшего из огромной фабрики пятилетки. Смотрите, какие яркие у них глаза. Посмотрите на их невысокие лбы, толстые губы. Может быть, это крестьяне? Или рабочие? Да, это рабочие, специалисты, ударники, из любого из тысяч колхозов, тысяч заводов СССР. Посмотрите внимательно на их лица, их узкие, суровые, упрямые лица. Все они похожи одно на другое. Массовая продукция. Они являются типом новой породы людей, жесткой породы, это тела рабочих, погибших при аварии на производстве.)

Из громкоговорителя автобуса вновь донеслось: «Ich liebe dich so tief…» Солдаты смеялись. Они сидели на крыльях своих грузовиков, на броне танков, опустив ноги в люки. И они ели. В этой быстротечной войне не было установленного времени для принятия пищи. Все ели, когда была возможность. Каждый солдат имел при себе паек, свой черный хлеб с мармеладом, термос с чаем. Иногда даже во время боя он доставал из ранца кусок хлеба, намазывал на него мармелад и одной рукой подносил ко рту, в то время как другой сжимал рулевое колесо грузовика или рукоять пулемета. Офицеры ели вместе с солдатами, ели то же самое, что и их подчиненные. «Ich liebe dich so tief», – поет голос из громкоговорителя.