Закодированный - Алексей Слаповский

– Что? – спросила Татьяна.

– Вспомнил! Думаю – чего же я хочу? Курить хочу! Очень!

– Ну, хочешь так хочешь…

Татьяна подошла к ларьку, осмотрела пачки в витрине и цены.

– «Приму», пожалуйста.

– Извини, я такие не курю, – сказал Гоша. – И назвал другие сигареты, иностранные; уточнять не буду во избежание рекламы, а если при этом не побоялся назвать «Приму», то причина простая: курение несомненно вредно, но я всегда рад возможности поддержать отечественного производителя.

Поддержала его и Татьяна, сказав Гоше:

– Обойдешься, дорогие слишком!

И купила хоть и не «Приму», сигареты с фильтром, а все ж намного дешевле тех, на какие указал Гоша, и, охотно сообщаю, отечественные.

– И пива бы бутылочку, – попросил Гоша вполне деликатно, понимая, что пока его судьба в руках этой женщины.

– Ага, конечно! К врачу идешь, забыл?

И они пошли дальше.

Татьяна посматривала на Гошу и удивлялась. Вроде и тот же – а другой. Если прежний Гоша был похож на ребенка, то этот… нет, не на мужчину пока еще в полном объеме, скорее на подростка. Движения какие-то угловатые, порывистые, поведение неровное – то говорит вежливо, спокойно, то начинает голос повышать ни с того ни с сего… Неустойчивый какой-то. Непредсказуемый. Поэтому она не меньше Гоши желала услышать, что скажет врач.

– Кстати, а какой врач тебе нужен? – спросила Татьяна.

– Ясно, что не терапевт. Невропатолог, наверно.

– Скорей психиатр.

– Я что, псих? Ты чего?! – закричал обиженно Гоша.

– Ты не псих. Но болезнь явно психическая.

– Да уж…

И Гоша вдруг захохотал, показывая пальцем на старика, который мчался к автобусу, подошедшему к остановке, но потерял тапок и метался: и тапка, хоть и драного, жаль, и автобус может уйти.

– Погоди! – кричал старик водителю, нелепо ковыляя то к тапку, то к автобусу.

– Чего ржешь? – спросила Татьяна. – Помог бы.

– С какой стати? – удивился Гоша. – Не будет в тапках по улице бегать!

И в словах его была несокрушимая (опять же подростковая какая-то) логика – которой, впрочем, наделено у нас и взрослое население.

Психиатр Всеволод Кобеницын оказался свободен. Летом у него вообще было мало работы: во-первых, сезонные обострения душевных недомоганий приходятся чаще на весну и осень, во-вторых, нет призывников, которых тоже весной и осенью приволакивают родители в надежде обнаружить у своих чад с помощью Кобеницына какие-либо отклонения и тем самым избавить от службы в армии. Пытались давать и взятки, но Кобеницын был неподкупен. Он вообще работал здесь временно, трудился над кандидатской диссертацией и мечтал устроиться в большую, серьезную клинику. Одно плохо: мало практического материала, мало интересных случаев. Поэтому пациент с ретроградной амнезией его заинтересовал сразу.

Выяснив, каковы симптомы, он начал объяснять Гоше и Татьяне:

– Поскольку налицо фактор шока, в данном случае – огня, можно надеяться на то, что это сработает еще раз.

– Огнем меня, что ли, напугать? – спросил Гоша.

– Не исключено.

– А если я не вспомню, а последнюю память потеряю?

– Возможно и это. До сих пор никто не знает, почему выключается и почему включается память. Но есть методики постепенного восстановления. Например: задавать вопросы. Задавать и задавать вопросы. И пробовать сделать то или это. Ориентироваться не на знание, потому что его нет, а на интуицию, на ощущения, на смутные образы. То есть – что нравится, что не нравится, что привлекает, что отталкивает, куда тянет, а что, наоборот, вызывает отвращение. Так постепенно может проясниться социальный статус, уровень интеллекта и так далее. Например, как вы думаете, есть у вас семья или нет?

Гоша задумался. Татьяна ждала ответа с не меньшим, чем психиатр, интересом.

– Нет, как-то не чувствую, – ответил Гоша.

– Вы человек физического труда? По ощущениям?

– Землю пахать не рвусь, – ответил Гоша.

– А в теплице работал, между прочим, – напомнила Татьяна.

– В бессознательном состоянии, – сказал Гоша.

– Уверенного ответа нет? – спросил Кобеницын. – Тогда надо пробовать.

– То есть физический труд? – уточнил Гоша без энтузиазма.

– В том числе. Все пробовать.

Гоша и Татьяна вышли из поликлиники в равной мере неудовлетворенные: Татьяна поняла, что прежнего Гошу, к которому она привыкла, уже не вернуть, а Гоша остался в неведении относительно себя.

Тут они столкнулись с Лидией – она заходила в поликлинику по каким-то своим мелким недомоганиям. Лидия чувствовала себя неловко перед Татьяной и заранее приготовила объяснение:

– Здравствуйте! – сказала она. – Таня, ты представляешь: увидела твоего с газом и подумала, что он в газе понимает, позвала к себе горелку посмотреть, я тебе рассказывала, помнишь, у меня там утекает, а он, оказывается, не соображает ничего. Вы бы сказали бы! – мягко укорила она Гошу.

– Я вас не знаю, девушка! – сказал ей Гоша с раздражением. Но тут же спохватился и добавил с неожиданной игривостью: – Но можем познакомиться!

– Ну, так тоже не надо! – оскорбилась Лидия. – Не знает он! Я вам ничего такого не сделала!

– А хотела? – улыбнулась Татьяна, которая ничуть не была в претензии на подругу: знала ее неисправимый характер. Да и не из-за кого в претензии быть.

– Ничего я не хотела! Сроду, Тань, ты обо мне что-то думаешь!

– Да ладно, не думаю я ничего!

Они разошлись вполне мирно.

– Кто это? – спросил Гоша.

– Подруга.

– Похоже, я ее знал?

– Знал.

– Предупредила бы, а то неудобно получилось. Женщина вообще-то симпатичная.

– Догони, – равнодушно предложила Татьяна.

– Делать мне больше нечего! Нет, в принципе можно. Но не сейчас.

Гоша насупленно шел по улице и бормотал:

– Статус, интеллектуальный уровень… То, что не дурак, это я чувствую. А статус… Не бедный я, надо думать.

– Почему это? – спросила Татьяна.

– А на машины смотрю, – показал Гоша, – и понимаю: дорогие и хорошие мне нравятся, а дешевые и плохие – нет.

– Дорогие и хорошие мне тоже нравятся, это еще ничего не значит.

– Тоже верно… А я совсем без денег был?

– Совсем.

Татьяна ответила легко и просто – была готова к этому вопросу. Если бы Гоша был прежним, она сказала бы: да, были деньги и есть, но давай-ка подождем их тратить, пока ты не вернешься в память. Теперешний же Гоша казался ей слишком ненадежным. Отдашь ему деньги – как бы беды не вышло.

Опасения ее, кстати, тут же подтвердились: по дороге встретился зал игровых автоматов со скучающим охранником у двери, и Гоша, остановившись, сказал:

– Тянет.

– Куда?

– Туда.

– Еще чего, последние деньги проигрывать!

– Доктор сказал: все надо проверять. А то не вспомню. Если тянет – почему тянет? Может, просто так, а может, не просто.

– Без проверки обойдемся, – сказала Татьяна. – Тянет – перетерпишь!

– И пива нельзя?

– Нельзя!

Татьяна попробовала пристроить его к прежней работе в теплице. Но Гоша забыл все, чему научился, к цветам не проявил никакого интереса, на просьбу же Татьяны перенести ящики с рассадой, сказал:

– Доктор велел ориентироваться на то, что чувствуешь. Что привлекает, а что вызывает отвращение. Ящики таскать, сразу скажу, у меня вызывает отвращение полное.

– Да? А что привлекает? Жрать задаром? Я тебя все это время кормила, между прочим!

– А я не просил!… Слушай, не кричи, – сбавил Гоша. – Такая интересная женщина, а такая какая-то не мягкая. Ты пойми, я же хочу узнать, кто я. Но надо быть осторожным. Ты говоришь – ящики. А я, может, музыкант? Пианист или скрипач. Покалечу пальцы – и нет профессии! Понимаешь?

– Музыкант? Ладно.

Татьяна сходила в дом за гитарой, на которой в молодости немного играл Валерий, а потом и она сама потренькивала на досуге.

– На! Пробуй!

Гоша зажал пятерней лады, щипнул струны.

– Нет. Если и играю – не мой инструмент.

– Вижу я, какой у тебя инструмент!

– Какой? – хихикнул Гоша, бог весть что предположив.

– Язык!

– Татьяна, я понимаю твои эмоции, конечно, – обиделся Гоша. – Но если ты так, то я ведь могу и уйти!

– А тебя кто держит? Ты мне нужен, думаешь? Сокровище! Черт тебя знает, кто ты такой – работа у тебя отвращение вызывает, а покурить и пива выпить – с удовольствием! Наводит на мысли!

– Какие это мысли? А работу мы только физическую пробовали. Может, я… – Гоша помешкал, перебирая, – физик-атомщик, например? Или бизнес-менеджер! Или математик? Или вообще учитель в школе!

– Это вряд ли, – усомнилась Татьяна.

Но решили проверить: пошли в дом, и Гоша полистал учебники Толика и Кости.

– Понимаешь что-нибудь? – наблюдала Татьяна.

– А что тут не понять? Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, – наизусть сказал Гоша.

– Это и я помню. А посложней что-нибудь? Только без подглядки.