Строптивая принцесса - Барбара Картленд

— Не ты, а она должна благодарить тебя, что у нее была возможность изучить иностранные языки, — тут же вмешалась в разговор герцогиня.

— Да, я заботился о том, чтобы Зенка получила хорошее образование, — подтвердил герцог. — Но нельзя отрицать, что у нее способности к языкам с детства.

Герцогине ничего не оставалось, как промолчать. Она дернула плечами и направилась к выходу, но около двери обернулась и раздраженно бросила мужу:

— Артур, помогите же мне. Я ужасно боюсь этих тамбуров. Мне всегда кажется, что они разъедутся у меня под ногами.

Улыбнувшись воспитаннице, герцог поспешил за женой, а Зенка из гостиной перешла в спальню, где ее уже ждала горничная.

Требования герцогини, чтобы в Лондон вместе с фрейлинами-каранийками прибыла и горничная, Зенка отнесла на очередное проявление мелочности характера Кэтлин, однако, увидев розовощекую, улыбчивую Фанни, пришла в восторг: Фанни очень напоминала любимую няню Шефронию.

Девушки быстро подружились, несмотря на разницу в положении, и ни с кем Зенка не чувствовала себя так легко и свободно, как со своей горничной.

Когда Фанни стала помогать своей хозяйке готовиться ко сну, Зенка заметила:

— Фанни, я не ожидала, что поезд окажется таким комфортабельным.

— Я рада, что вам понравилось, Ваше Высочество. Он выполнен в точности по проекту короля. Все, до последней мелочи, продумано Его Величеством.

Зенка поразилась столь изысканному вкусу короля, но при виде большой и очень удобной кровати с розовым балдахином, скрепленным золотой короной, не могла не задуматься над тем, кто составлял ему компанию в этой белой с золотом комнате. Окна спальни обрамляли розовые шторы, пол покрывал толстый мягкий ковер, — словом, все, вместе взятое, свидетельствовало о том, что король постарался, чтобы он и его спутница чувствовали себя здесь спокойно и комфортно.

— Не сомневаюсь, что дворец вам также понравится, — продолжала говорить Фанни. — И в этом тоже заслуга Его Величества. Моя мама работала там при отце короля и рассказывала, что гости постоянно жаловались на неудобства.

— И король Миклош все изменил? — заинтересовалась Зенка.

— Да еще как! Ваше Высочество будет в восторге!

То, что дворец является предметом восхищения, странным образом утешило Зенку, и она подумала, что герцогиня была права: во дворце легче переносить несчастья, чем в хижине. Во всяком случае, всегда можно уйти от ненавистного мужа в другую комнату.

«Как хорошо, что сегодня я могу побыть одна», — сказала себе Зенка, глядя на украшенные кружевами подушки.

— Спокойной ночи, Ваше королевское Высочество. Пусть Бог принесет вам сон и покой, — пожелала, стоя в дверях, Фанни.

Точно такое же благословение Зенка слышала в детстве от Шефронии, и ей снова с грустью вспомнился родной дом. Девушка чувствовала, что Карания будет напоминать ей родную Важду и вызывать тем самым воспоминания о счастливых днях детства, а это сделает брак с ужасным королем Миклошем еще более невыносимым.

Во время путешествия по Средиземному морю она ни на минуту не забывала о женихе, и злость на него достигла такой точки, что Зенке начало казаться, что ее сердце превратилось в камень. Поскольку она постоянно думала о нем, король стал мерещиться ей за каждым углом. Даже сейчас, лежа в кровати, Зенка боялась, что вот-вот откроется дверь, войдет король и займет свое законное место на ложе. И ей будет некуда деться!

Поезд остановился. Зенка догадалась, что теперь они уже находятся на территории Карании. Все пути назад были отрезаны, оставалось только дожидаться завтрашнего дня и первой встречи с хромым женихом.

Надо сказать, что Зенка до сих пор не представляла, как выглядит ее будущий супруг.

Еще в Лондоне она попросила посла Карании показать ей фотографию короля, но тот ответил, что королю не нравится сниматься, а все его портреты давно устарели.

Зенка решила, что это лишь отговорки. Все дело в том, что, по утверждению Вильгемины, король безобразен и не желает фотографироваться, чтобы не пугать своих подданных.

В иллюстрированных журналах она видела несколько рисунков с изображением короля, но Миклош везде был нарисован в профиль, и Зенка подозревала, что художники брали за основу не оригинал, а каранийские монеты.

В профиль король выглядел сильным и мужественным, в чем Зенка сильно сомневалась, так как была уверена, что художник польстил ему. Как правило, все монархи на портретах выглядят привлекательнее, чем в жизни.

Зенка перевернулась на другой бок, подоткнула подушку и решила, что пора спать: следующий день обещал быть напряженным.

Сразу после завтрака, когда поезд тронется, она должна будет стоять у окна и приветствовать людей, которые соберутся вдоль дороги, чтобы посмотреть на будущую королеву. Затем по прибытии в Виццу — столицу Карании — состоится ее встреча с королем.

«Если я буду думать о нем, то никогда не засну», — твердо сказала себе Зенка и закрыла глаза.

Однако, сколько она ни ворочалась и ни устраивалась поудобнее, сон не приходил.

В полной тишине слышалось лишь потрескивание свечи. Зенка попросила Фанни не гасить ее на случай, если ей придется встать ночью. Ей не хотелось зажигать впотьмах большие лампы, две из которых находились около туалетного столика, а третья висела на стене напротив кровати.

— Видимо, я так и не смогу заснуть, — решила Зенка. — Почитаю-ка я лучше.

Оглядевшись по сторонам, она вспомнила, что книгу об обычаях и преданиях народов Балканских стран оставила в гостиной. Она читала ее сразу после отправления из Триеста, сидя в кресле у окна, и, должно быть, книга до сих пор лежит там.

«Пойду за книгой, — сказала себе Зенка. — А потом зажгу большую лампу и почитаю».

Она встала с постели и, опасаясь, что в гостиной может быть холодно, надела пеньюар. Сшитый из белого шелка и отделанный кружевами, он очень шел Зенке, как, впрочем, и остальные прелестные вещицы, купленные вместе с герцогиней на Бонд-стрит.

Запахнув халат, Зенка открыла дверь спальни. В гостиной было темно. От цветов исходил сильный аромат, и Зенка подумала, что вряд ли идея украсить ими комнату пришла в голову королю, скорее это была инициатива кого-нибудь из придворных. Она была очень благодарна тому, кто это сделал, так как цветы живо напомнили ей о матери и о ее любимых розах.

Зенка медленно пробралась через комнату и, действительно, в одном из кресел обнаружила свою книгу.

Повинуясь неожиданному импульсу, она села в кресло и немного раздвинула шторы. За окном царила ночь. В темном бархатном небе мерцали звезды, бросая мягкий свет на заснеженные вершины. Поезд, по всей видимости, стоял в одном из ущелий, которых на границе Карании было множество.