Единственная - Норма Бейшир

— Мистер Хильер, спасибо за предложение, я должен подумать, — сказал наконец Джордан, хотя с глубине души решение уже принял.

— Джордан, моя жена очень волнуется… из-за тебя, Джордан! — Карло Милано (его итальянское происхождение выдавали не только имя и фамилия, но и угольно-черные глаза, и неистребимый акцент, и бурная жестикуляция) навалился своим грузным телом на столик, за которым они сидели в одном из лучших городских баров.

Джордан силился улыбнуться, превратить все в шутку.

— И ты ревнуешь? Ах нет? Речь о другом?.. Ну… этот разговор… касается моих отношений со Слоун? Пусть Габи не беспокоится, это ни к чему. — И Джордан медленно допил свое пиво.

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно! Слоун приехала в Довилль, чтобы собрать материал для книги. Мы с ней встретились, побеседовали, посмеялись — она получила то, что хотела, и все. Finita la commedia, Карло!

— И тебя устраивает такой конец?

— А какой может быть другой конец? Карло, ведь ты меня знаешь много лет — я весь этот женский пол проклял еще несколько лет назад.

— Расскажи кому-нибудь другому.

Джордану непреодолимо захотелось крепко врезать собеседнику, но он сдержался.

— Пожалуйста, Карло, давай закончим, ладно? Я наговорился — во! — на эту тему с твоей женой.

Официантка принесла еще пива — Джордан, улыбаясь, поблагодарил ее.

Довольно смазливенькая и ясно дала понять, что не отвергнет его, случись у них и более близкое знакомство. Встретиться, что ли, с ней попозже? «Да нет, к черту, лучше уж в монастырь», — зло подумал он.

К чему эти Милано заводят с ним разговор о Слоун? Джордан безуспешно пытался найти ответ всю бессонную ночь. Голова трещала, он обвязался мокрым полотенцем.

Ведь видят, что ему неприятны воспоминания про Слоун… так нет же — Габи, потом Карло… как сговорились.

Кончено. Слоун исчезла из его жизни так же внезапно, как и появилась. Конечно, им было очень хорошо вместе. Ему даже чуточку лучше, чем ей. Наверно, так. Она была первой женщиной, перед которой он смог раскрыться, почувствовать себя не секс-машиной, а любящим и любимым. Человеком, который умер в нем тогда, когда он застукал Макса с Джилли.

Но Слоун — совсем другая, она — неповторимая…

Что он бормочет? О чем мечтает? Идиот последний, и снова жизнь дала ему хороший урок. Но отныне никто не сможет его использовать в своих целях. Дудки! Теперь он будет использовать, как ему угодно, других людей!

В дверь постучали.

— Кто там?

— Горничная. Откройте, пожалуйста.

— Это недоразумение, я никого не вызывал… — Джордан открыл дверь… и увидел Джилли, разодетую в пух и прах: черные шелковые брюки, белая кофточка, с непринужденно расстегнутой верхней пуговкой, кокетливый красный шарфик на шее.

— Какого дьявола тебе нужно?

Джилли и не подумала обидеться, она вкрадчиво улыбнулась ему.

— По-моему, я как раз вовремя! — И показала на полотенце вокруг бедер.

Джордан не был настроен шутить.

— Я спрашиваю тебя, зачем явилась?

— Ты так и будешь допрашивать меня в дверях? — Джилли отстранила его рукой и вошла. — Дорогой, может быть, ты закроешь дверь?

Джордан упрямо мотнул головой.

— Уже поздно, Джилли. Ты сейчас же уйдешь отсюда.

Джилли расхохоталась.

— Да и не надо много. Ты, конечно, выглядишь чертовски привлекательно, но вот персонал гостиницы может неправильно понять…

Полуголый, едва прикрытый полотенцем, да, он действительно смешон, и Джордан быстро захлопнул дверь.

— Джилли, прошло уже три года, и все слова давно сказаны. Все начинать сначала? После того, как ты вышла замуж?

Джилли пристально смотрела на него, подступив совсем близко.

— Я поняла наконец, какую ошибку совершила, когда рассталась с тобой! Ее можно еще исправить. Ты мне веришь?

— Во-первых, не ты рассталась со мной, — я ушел от тебя. А во-вторых, ты завела себе Макса. Чтобы заставить меня ревновать — я понимаю. А теперь явилась ко мне, чтобы проделать с ним такую же штуку?

Джилли расхохоталась.

— Да нет же, я вовсе не хочу вызвать у Макса ревность, — она положила ему руки на плечи. — Он и без того ревнует, а если узнает, что я была здесь, — убьет меня.

— Ты хочешь, чтобы мужчины умирали из-за тебя, тебе доставляет удовольствие вертеть людьми так и эдак.

— Нет, я хочу, чтобы… ты, только ты вертел меня, как захочешь. — С кошачьей грацией она сняла с него полотенце.

— А, значит, ты пришла просто-напросто переспать со мной?

Джилли не ответила. Она прижалась к нему всем своим телом. И Джордан не помешал ей впиться в свои губы долгим жадным поцелуем.

— Джордан, ты никогда не был так груб со мной. Бог с тобой! Даже это меня не остановит.

Выгнать ее вон, пусть катится к своему Максу?! Но ведь он только что дал себе зарок: он сам будет отныне использовать людей в своих целях, для своего удовольствия, «крутить-вертеть» ими, как говорит эта шлюшка. Что ж, Джилли пришла переспать со мной — черт побери! Я не откажусь.

Джордан расстегнул пуговицы на ее кофточке, погасил верхний свет и включил притемненное бра.

«Как она подготовилась к приходу сюда!» — подумал он с раздражением. Джилли, уже голая, устроилась в постели, обворожительно и зазывно улыбалась ему.

— О, Джордан, иди же ко мне, возьми меня, как раньше, — я столько ждала этой минуты. Люби меня, Джордан!

Любить? При чем тут любовь? Джордан получит от этой жадной самки то, что она может предложить ему.

Странное дело! Эрекции… не возникало. Это привело его в изумление. Когда-то одна мысль о Джилли возбуждала. Раньше Джордан довольно неэлегантно шутил, что с Джилли даже мертвец зашевелится и встанет…

Джилли картино раскинулась на постели, рыжеватые волосы разметались вокруг лица. Он опустился рядом. Да, несмотря на свою сволочную суть, Джилли чертовски красива. Он стиснул ей груди — розовые соски напряглись от его тяжелых прикосновений. Он стал легко касаться их языком и зубами — все сильней, нетерпеливей.

— Ты разве не поцелуешь меня? — шептала она в истоме.

— Нет, — грубо ответил он. — Если хочешь романтической любви при свечах и прочей фигни — ступай домой к мужу.

С каждым поцелуем Джордан все яростней приникал к ее груди — Джилли, возбуждаясь, просила:

— О, ты слишком усердствуешь, пожалуйста, нежнее, мне больно, Джорди.

Джордан будто не слышал ее и продолжал терзать ее грудь, надеясь, что вот-вот наступит оргазм. Джилли уже стонала. От страсти? От боли?

— Джордан, умоляю тебя…

Он поднял голову и посмотрел на нее. Нет, нет, хоть умри! Он бессилен?! Смешно подумать! Его душила ярость. Сейчас он ненавидел Джилли, хотел причинить ей боль. Джордан опустил руку вниз, пальцы — туда, между ног — ну, партнерша, шлюха, стерва, кончай же скорее. Джилли стонала и кричала, молила: «Возьми меня скорее, возьми!» Но Джордана не оставляло бессилие. Мертвенная усталость вдруг накатила на него, и, шатаясь, он сполз с кровати. Изумленная Джилли смотрела, как он собирал ее разбросанную одежду. Кинув охапку на кровать, Джордан вдруг заорал: