Инцидент в Ле Бурже - Максим Шахов

Он невольно впал в уныние. Разумеется, все проблемы можно решить, но какой ценой? Алексей представил себе недоуменное выражение на лице главного редактора, представил, как будут пересмеиваться у него за спиной коллеги, как он будет бесконечно объясняться с компетентными органами по поводу своего разгильдяйства, как будет собирать бесчисленные справки и свидетельства, чтобы восстановить документы. С работы, скорее всего, его попрут. Ситуация складывалась настолько кислая, что у него даже скулы сводило.

Он уже порядочное время пребывал в тягостных раздумьях, когда в дверь его номера постучали. Данилов подозрительно огляделся и, приготовившись внутренне к любой неожиданности, решился открыть ее.

На пороге стоял человек в одежде католического священника. Это было настолько неожиданно, что в первую секунду Данилов растерялся и не смог вымолвить ни слова. Священник же наклонил голову в знак приветствия и пробормотал что-то по-латыни. Затем довольно бесцеремонно отодвинул Данилова в сторону, подозрительно оглянулся через плечо, перешагнул порог и захлопнул за собой дверь. В груди у Данилова будто пробежал ледяной ветерок.

— Вы, наверное, ошиблись, святой отец! — стараясь казаться спокойным, произнес он. — Здесь вы не найдете ни одного католика… — А попутно шарил у себя за спиной рукой, пытаясь найти что-нибудь потяжелее, потому что этот пасторский визит показался ему чрезвычайно подозрительным.

Между тем священник внимательно посмотрел Данилову в глаза и рассудительно заметил:

— Нет, я знал, что доброго католика здесь искать бесполезно. Ну, да это и не страшно. Я ведь и сам ряженый. И раз ты меня, Алекс, не узнал, значит, удачно ряженный…

Лицо священника и в самом деле было Данилову незнакомо — округлое, равнодушное, какого-то болезненно-водянистого цвета, с белесыми бровями — совсем чужое лицо. Но вот голос — голос, несомненно, был ему знаком, и это был голос Патрика, агента Интерпола, некогда здорово его выручившего в поисках французского следа российских махинаторов. Патрик и сам заработал дивиденды на том деле, и они расстались добрыми друзьями, даже перезванивались иногда, поздравляли друг друга с Рождеством. Но увидеть его здесь Данилов никак не ожидал.

— Патрик! — с сомнением в голосе воскликнул он. — Но…

— Это я, — успокоил его гость. — Искусство гримера, парикмахера, перекрашенные волосы, еще кое-какие секреты… В наше время искусство перевоплощения достигло немалых успехов. С голосом труднее, но и тут идут вполне перспективные разработки… Впрочем, я не о том… Давай сразу к делу. Во-первых, рад тебя видеть, а во-вторых, очень тобой разочарован… В какое дерьмо ты опять влип? Опять коррупция, грязные деньги?

— С чего ты взял, Патрик? — неуверенно пробормотал Данилов. — Какие, к черту, деньги? Я давно бросил криминальную журналистику. Здоровье дороже. Наверное, я уже состарился…

— Тогда как объяснить это? — сурово произнес агент, неуловимым жестом извлек откуда-то из-под сутаны какой-то сверток и небрежно швырнул на кровать.

Данилов тупо посмотрел на предметы, рассыпавшиеся по покрывалу, и с изумлением узнал среди них свой паспорт, бумажник, телефон и записную книжку. Он с недоумением уставился на своего гостя.

— Что? — с вызовом спросил тот. — Это барахло было найдено на улице Монпарнас в квартире одного бандита, связанного с крупным южноамериканским наркокартелем. Напрямую он наркотиками не занимается, выполняет здесь во Франции самые щекотливые поручения. У него своя банда, и он невероятно удачлив. Мы почти его взяли, но он опять ускользнул. Признаюсь, когда я обнаружил у него твои документы, я испытал настоящий шок. Несколько лет о тебе ничего не слышал, и вдруг такое… Разумеется, я решил все разузнать. К счастью, это оказалось не слишком трудно. Ты действительно приехал на авиасалон в Ле Бурже? Делаешь репортаж? Но тогда почему твои вещи находятся в руках отъявленного убийцы?

— Делаю репортаж — это слишком смело сказано, — мрачно ответил Данилов. — Пока что я только уношу ноги от этого, как ты выразился, отъявленного убийцы. Почему? Потому что по уши влип в дерьмо, опять же используя твое выражение…

— Рассказывай! — потребовал Патрик.

— Всего я рассказать не могу, — быстро отозвался Данилов. — Это не моя тайна…

Он и сам чувствовал, как глупо звучат эти слова, но ничего с собой поделать не мог — в его ушах звучал серьезный тихий голос: «Если ты назовешь мое имя, то уже на следующий день я буду мертва».

— Знаешь, Алекс, встречаясь с тобой, я нарушаю все инструкции, — строго объявил Патрик, — и это грозит мне многими неприятностями. Однако я иду на это, потому что считаю тебя своим другом.

— Я польщен, — развел руками Данилов, — но ничего не могу поделать. Человек, который передал мне эту информацию, может погибнуть. Я дал слово. Может быть, это звучит странно, но нарушить его я не могу.

— Да, в наше время такое звучит странновато, — неожиданно согласился Патрик. — Но я тебя понимаю, по пустякам ты бы не стал упрямиться. Однако что-то ты мне можешь рассказать?

Данилов рассказал все, что мог. Патрик выслушал его с непроницаемым выражением лица.

— Ну, вот так, — почти жалобно закончил Данилов. — Наши мне не верят. Кажется, они считают, что я просто запойный алкоголик с буйной фантазией.

— У них есть для этого некоторые основания, — сурово заявил Патрик. — Я бы тоже не поверил, если бы не твои документы, которые я обнаружил в самом неподходящем месте.

— Как зовут этого человека? — спросил Данилов. — Ну, бандита, у которого ты все это нашел?

— Вряд ли ты слышал о нем. Витольд Шимански по прозвищу Гробовщик. Специалист по особым поручениям, как я уже сказал. Судя по твоей информации, работает сейчас на мистера Костелло.

— И кто же он такой, этот мистер Костелло?

— Очень скользкий тип, — поморщился Патрик. — Неудивительно, что ваши ничего о нем не знают. Формально он владелец сети кофеен в Париже. Пропагандирует кофе с плантаций Колумбии. На хорошем счету у полиции. Абсолютно чист перед французским законом. По большому счету у Интерпола на него тоже ничего нет, кроме отдельных свидетельств, не занесенных ни в один протокол. На самом деле он выполняет здесь роль координатора. Управляет такими подонками, как Гробовщик, распределяет заказы, оплачивает работу, выносит взыскания. Думаю, с тобой разделались по его поручению.

— Вот как? И что же теперь будет?

— Это зависит от того… — Патрик взял паузу. — Это зависит от того, насколько ты сам веришь в свою историю.

— А ты, выходит, не веришь?!

— Я бы не поверил, но документы и деньги… Ты явно вмешался в их дела, но вот что дальше? Я склоняюсь к тому, что они изменят свои планы насчет самолета. Ты выжил, ты предупредил службу безопасности — они это узнают и сделают выводы. Заложить взрывчатку в охраняемый объект не так просто, а в создавшейся ситуации почти невозможно. Я думаю, они отступятся.

— Да никогда в жизни! — возразил Данилов. — На кону миллиарды долларов. Ради этого можно рискнуть.

— Наверное, — пожал плечами Патрик. — В конце концов, это дело русских. Думаю, вы в состоянии сами справиться с этой проблемой.

— А разве ты мне не поможешь? — с тревогой спросил Данилов.

— Уже помог, — ответил Патрик. — Вернул тебе твои вещи — без протоколов и докладных записок. Это серьезное нарушение, но я на него пошел. Рад был помочь, но дальше действуй без меня. Мое задание не имеет ни малейшего отношения к салону в Ле Бурже. Я даже не имею права разговаривать с тобой. И ты меня не видел, ясно?

— Без проблем, — кивнул Данилов. — Но что же мне делать? Можешь хотя бы посоветовать?

— Убеди своих, что тебе угрожала смертельная опасность, — пожал плечами Патрик. — Сведи их с фермером, который тебя откачивал. Это должно их убедить.

— Я попробую. — Данилов был совсем не уверен, что бывший легионер согласится обременить себя новыми заботами. — А у тебя случайно нет фотографии того парня, ну, Гробовщика? Кто знает, вдруг он опять появится где-нибудь поблизости… Я почему-то не думаю, что опасность уже миновала.

Поколебавшись, Патрик все-таки достал откуда-то из потайного кармана небольшой снимок — что-то вроде фотографии на заграничный паспорт — и протянул его Данилову.

— Я предполагал, что ты об этом попросишь, — сказал он. — Мысль верная. Гробовщик напортачил и обязан исправить свою ошибку. Это общая практика. Но будь осторожен — второй раз этот человек не ошибется! На твоем месте я вообще покинул бы пределы Франции, и как можно скорее. Знаю, что ты не трус и хватка у тебя имеется, но сейчас взялся за дело, которое тебе не по зубам. Надо просто расшевелить службу безопасности, а потом сразу уехать.

— Если я уеду, мой редактор будет крайне удивлен, — заметил Данилов. — А возможно, даже и оскорблен. И потом, если наши наконец поймут глубину опасности и усилят бдительность, бандитам уже не будет никакого смысла меня убивать. Зачем?