Будь моим… оборотнем - Татьяна Олеговна Новикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И всё-таки боль победила. Больную руку проткнуло сотней раскаленных добела иголок, я долго металась по земле и выла, впиваясь сломанными ногтями в собственную ладонь. Не помню, как уснула, погрузившись в болезненный бред, в котором слышала чей-то неясный голос:
– Пей это. Боль пройдет.
И, подчиняясь видению, отхлебывала какой-то горький настой, закашливалась, но пила.
***
Этот человек был безлик, но от него исходил свет. Он говорил мало, чаще уговаривал поесть или попить; больше молчал. Он касался моих ран, и те рассасывались под холодными пальцами. Я просила его назваться, а он пропадал. Мелькали кадры. Я даже помню, как он нес меня на руках, точно невесту.
Вот так сон! Проснулась я с легкой головой и готовая к любому подвигу. Я могла двигаться, могла дышать, и ничто не сковывало тело. Интересно, сколько я валялась без чувств? И почему я уткнулась во что-то пушистое?
Волк! Он лежал, не двигаясь, дышал ровно, спокойно. Кремовый красавец с пятнами вокруг глаз. Не менее живой, чем я. Он каким-то образом нашел бредящее тело в лесу.
Я потрепала волка за загривок, и тот склонил голову, подставляя ласке незащищенную шею.
– Родной, здравствуй… – Сиплый незнакомый голос удивил меня. Мой голос, но такой чужой. – Живой, здоровый! Мальчик мой!
Я вскочила на ноги. В костях отдавалось далекой ломкой, но совсем слабо, будто отголосок старой травмы. От синяка на руке не осталось и следа. На ладонях пестрели запекшиеся царапины, ногти были сломаны, одежда – хуже некуда. Но в остальном всё замечательно.
– Отведи меня к воде, – я блаженно улыбнулась.
Кремовый шел медленно, озираясь, а однажды даже присел около меня, точно подзывая проехаться на его спине. Но я не рискнула. Ни голода, ни жажды не было – ничего из того, что мучает после затяжной болезни.
В круглом лесном озерце как в зеркале отражалось небо. Я глянула в чистое водное зеркало: пыль, запекшиеся кровавой коркой губы, под глазами синяки, волосы превратились в незнамо что. От глубокой царапины на виске осталось напоминание в виде шрама. Странно, как я голову не разбила. Отделалась малым.
Еще бы перекусить чем-нибудь.
Нож остался там, у охотника. Мешок с вещами и хлебом – тоже. Ну да и ладно!
Здесь росли черно-черные ягоды, размером с крупную клубничину, и когда я сорвала одну, Кремовый не стал рычать или выпихивать их из моей ладони. На вкус они были приторные, но я не замечала сладости. Срывала и ела, запихивая в рот горстями.
Мы отдыхали, подставив лицо (и морду) легкому ветру. Волк положил башку на мои колени. Его грудь еле заметно вздымалась, а глаза были прикрыты. Из-за шерсти я не видела, ранен ли он, но отощал еще сильнее – это факт.
– Тебе удалось выжить… – Я погладила его за ухом. – Прости, что не вернулась за тобой. Если бы не неудачное падение, я бы искала тебя сама. Я так боялась за тебя… Спасибо, что ты рядом. Но кого же я видела во снах?
Волк по-человечески сощурил глаза, дескать, не понимаю, о чем речь.
– Со мной кто-то разговаривал. Не веришь, да? Лечил, убеждал, что всё наладится. Может, ты видел его?
Разумеется, Кремовый смолчал, и заинтересованность из его взгляда исчезла.
Интересно, куда делся охотник? Если он отыскал меня в первый раз, что помешало нагнать после? Мне нужно спешить, перемещаться или выжидать на месте? Но волк никуда не торопился, и я расценила это как намек на отдых.
Дрема протекала по обыкновению беспокойно. Тишина звенела в ушах, но выбраться из сновидений не получалось. И вдруг какой-то обволакивающий, смутно знакомый голос, разливающийся по каждой клеточке моего тела, сказал:
– Не медли. Волк выведет тебя к ведьме. Она поможет или скажет, куда идти дальше. Верь, всё будет хорошо.
И я успокоилась. Теперь я точно понимала – в этом мире у меня есть ангел-хранитель. Ему можно доверять. Я верю!
Волк разбудил меня толчком в бок, и я вскочила, задыхаясь и оглядываясь.
– Ты выведешь меня к ведьме?
Кремовый не издал даже звука, но потрусил в сторону заходящего солнца.
Мы шли уже долго, с тремя привалами для ночлега или отдыха. Я питалась грибами, ягодами, травами. Организм эта пища поддерживала, но голод прочно поселился в животе. Он стал неотъемлемой моей частью.
А потом появилась дорога, протоптанная людскими ботинками и конскими копытами. А лес остался позади. Мы вышли к селу с окраины, чтобы не показываться селянам на глаза. И все-таки Кремовый был особенно насторожен, постоянно прислушивался и шел, припав к высокой траве.
Мы двигались как воришки, бесшумно, бессловесно. Я сомневалась, что смогу опознать нужную ведьму, но как вскоре поняла, искать никого не требовалось.
Навстречу нам бежала высоченная седоволосая женщина в темно-синем платье, кутавшаяся в цветастую шаль болотного цвета.
Она окрикнула нас:
– Я знаю, кто ты! Я знаю, откуда ты здесь!
Сердце остановилось.
– Идемте в дом, там поговорим. – Взяв сухой сморщенной рукой меня за запястье, она уверенным шагом поспешила к сельским домам.
В голове пронеслось: «А если она помогает охотникам?» Но волк трусил в шаге от нас, и я полностью доверилась своему звериному другу.
Когда до ближайшего дерева оставалось метро десять, ведьма обернулась к нам, оглядела меня и Кремового.
– Пойдем со стороны полей. Твоему другу нельзя показываться кому-либо.
Я кивнула. Действительно, как-то неправильно шастать дикому зверю среди людей.
Её дом был крайний, у самой кромки леса, не огороженный ни забором, ни частоколом. Одинокая избушка посреди полей, в отдалении от остальных домов.
В её кухне пахло земляникой и полынью. Печь, стол из светлого дерева, три грубо сколоченных стула – вот и всё убранство. Закипала каша, и я давилась голодной слюной.
Хозяйка была стара и суха, но её карие глаза прожигали насквозь. Она с улыбкой поставила передо мной полную тарелку и спросила:
– Почему же твой друг не заходит в дом? Ему нечего опасаться.
Кремовый лежал у порога. Да, в дом он не вошел, впрочем, мне казалось, что для волка это вполне нормально.
– Ему там спокойнее, – улыбнулась я в ответ.
И хотела задать целую тучу вопросов, но не придумала ни одного. Ведьма начала сама:
– Накануне меня посетило видение. Дескать, посетит меня измученная девочка из
