Инкассатор: Страшный рассказ - Андрей Воронин

— Что-то не так? — спросил Юрий.

— Да нет, — ответила она, украдкой бросив еще один быстрый взгляд на «Субару», — все в порядке. Так, показалось…

— Что?

— Да я сама не знаю что… Говорю же, показалось…

За стойкой сидела пожилая и, вопреки ожиданиям, приветливая дежурная в очках. Увидев Юрия и Нику, она с готовностью отложила в сторону книгу, которую до этого читала, — судя по обложке, любовный роман, — поправила на переносице очки в старомодной золотой оправе и выжидательно улыбнулась. Юрий тоже улыбнулся, поздоровался и осведомился, имеются ли в наличии свободные номера.

Оказалось, что свободных номеров в гостинице сколько угодно.

— Превосходно, — сказал Юрий, опуская на пол сумки. — Тогда, если не возражаете, мы у вас переночуем.

— Добро пожаловать, — с улыбкой сказала дежурная. Было в ней что-то от пожилой учительницы начальных классов. — Ваши паспорта, пожалуйста.

— Пожалуйста, — сказал Юрий, вынимая из кармана и кладя на стойку свой паспорт.

Он оглянулся на Нику и понял, что что-то не так. Ника выглядела обескураженной.

— Ой, — тихонько сказала она, — а у меня паспорта нет…

Юрий почесал в затылке. Честно говоря, ему и в голову не пришло поинтересоваться, есть ли у Ники при себе паспорт. Она жила у него уже три дня, при ней была сумка с самым необходимым, но, очевидно, паспорт не входил в перечень вещей, без которых Ника не могла обойтись.

— Дома оставила? — зачем-то спросил Юрий, хотя ответ был очевиден.

— Ага, — потерянно ответила она. — Дома, на книжной полке. Совсем забыла, что он может понадобиться…

Юрий покосился на дежурную и понял, что дело дрянь. Дежурная сидела за стойкой очень прямо, будто аршин проглотила, и смотрела в свою книгу, делая вид, что все это ее ни капельки не интересует. Она не читала — глаза за стеклами очков оставались неподвижными, — и в лице ее не осталось и следа былой приветливости. Судя по всему, эта дама работала здесь с незапамятных времен, хорошо помнила советские порядки и считала, что менять их незачем.

— Какая же я дура, — тихонько, но с большим чувством произнесла Ника. — Опять я все испортила…

— Глупости, — сказал Юрий. — Обыкновенное недоразумение. Было бы из-за чего расстраиваться. Сейчас мы все уладим. Правда? — обернулся он к дежурной.

Та поджала густо подведенные губы и сделала неопределенное волнообразное движение плечами, не отрывая взгляда от книги. Юрий незаметно махнул Нике рукой, чтобы подождала где-нибудь в сторонке, и облокотился на барьер. Барьер недовольно скрипнул, дежурная бросила на Юрия быстрый взгляд поверх очков, и он поспешно убрал локти.

— Послушайте, — просительно сказал он, — ведь вы же видите, что налицо явное недоразумение. Ну забыл человек паспорт, с кем не бывает? Не прогоните же вы нас на ночь глядя из-за такого пустяка!

Дежурная с огромной неохотой отложила книгу.

— Это вам пустяк, — непримиримо заявила она. — А у меня инструкция, которую, между прочим, никто не отменял. Я из-за вас работу терять не намерена.

— Да полно, — сказал Юрий, — кто тут говорит о потере работы? Мы ведь только переночуем, а завтра утречком нас и след простынет…

— Завтра утречком, — передразнила его дежурная, — здесь будет сидеть моя сменщица. Знаете, сколько человек претендует на мое место? Если меня выгонят, работы в нашем городе я уже не найду — возраст не тот. Поэтому без паспорта я никого не заселю. С паспортом — пожалуйста, а без паспорта — извините, не имею права.

Юрий поскреб ногтями щеку. Его, как всегда, сбивало с толку то обстоятельство, что дежурная выглядела и говорила как вполне нормальный, вменяемый человек — не кричала, не ругалась визгливым базарным голосом, не грозилась вызвать милицию. Из-за этого казалось, что с ней можно договориться по-человечески; но это, увы, только казалось, и Юрий, подавив тяжелый вздох, потащил из заднего кармана бумажник.

— Помните такого литературного героя — барона Мюнхгаузена? — спросил он, открывая бумажник и выуживая из него стодолларовую купюру. — Этот персонаж утверждал, что безвыходных ситуаций в принципе не существует. Выход всегда найдется, если поискать. Вы со мной согласны?

Говоря, он осторожно подталкивал купюру ногтем по полированной поверхности стойки, пока ее краешек не повис в воздухе прямо перед носом у дежурной. Та бросила на деньги беглый взгляд и снова подняла глаза на Юрия.

— Молодой человек, — сухо отчеканила она, — вы будете заселяться? Вы, персонально, — будете? Или мне вызвать милицию?

— Ну вот, так сразу и милицию, — огорченно сказал Юрий, извлекая из бумажника еще сто долларов. — Неужели нельзя обойтись без милиции?

— Может, у вас в Москве и можно, — с неприязнью сказала дежурная, — а у нас нельзя. Здесь вам не Москва, поэтому уберите свои деньги.

— Это ваши, — сказал Юрий, уже понимая, что ничего не выходит, но не желая сдаваться. Не умел он давать взятки, никогда не умел, но поворачивать обратно в Москву из-за такой мелочи, как забытый паспорт, ему совершенно не хотелось. — Берите, берите. За принципиальность…

Дежурная вспыхнула. У нее даже лицо пошло красными пятнами, а губы вытянулись в тонкую, почти неразличимую ниточку. Не спуская с Юрия глаз, она положила ладонь на трубку архаичного телефонного аппарата.

— Все понятно, — сказал Юрий, забирая со стойки деньги и паспорт. — Жаль. Разве мы похожи на террористов?

— Это вам виднее, на кого вы похожи, — отрезала дежурная. Одержав победу над Юрием, она буквально на глазах приходила в норму, и рука ее, оставив в покое телефон, как бы невзначай легла на переплет отложенной минуту назад книги — теперь Юрий видел, что это был один из романов Даниэлы Стил. — У меня инструкция, молодой человек, и нарушать ее я не имею права. В другой раз будьте внимательнее. Время сейчас такое, что без паспорта из дома лучше не выходить.

Юрий поколебался, решая, промолчать ему или все-таки сказать какую-нибудь колкость, но так и не успел ничего решить, потому что на верхней площадке лестницы, что вела на второй этаж, появился какой-то растрепанный, одетый по-домашнему человек и благим матом завопил на весь вестибюль:

— Дежурная! «Скорую», срочно! Человек умирает!

Поднялся жуткий переполох. Дежурная уронила книгу, чуть не сбила со стола телефон, потом все-таки поймала болтающуюся на шнуре трубку, и тут обнаружилось, что телефон не работает. Человек на лестнице продолжал кричать и размахивать руками; похоже, он был основательно пьян. Ника почти сразу же бросилась наверх и принялась трясти его, спрашивая, в каком номере больной; дежурная, вскочив со своего места, принялась истошно вопить, требуя, чтобы беспаспортная девица немедленно вернулась.

— Успокойтесь, она медик, — сказал ей Юрий и выбежал из вестибюля на площадь.

К счастью, милицейская машина еще стояла на прежнем месте, и из ее окна все так же, лениво клубясь, выплывал табачный дым. Юрий подбежал к «луноходу» и постучал в стекло. Некоторое время ушло у него на то, чтобы убедить двух сонных сержантов в том, что он не пьян и никого не собирается разыгрывать, после чего они все-таки вызвали по рации «скорую». Покончив с этим делом, они зачем-то проверили у Юрия документы — надо полагать, просто на всякий случай. Документы оказались в порядке, и Юрию позволили уйти, окинув его напоследок долгим запоминающим взглядом.

«Скорая» прибыла минут через десять. Юрий видел, как через вестибюль пробежали пожилой врач с чемоданчиком и двое санитаров, которые волокли свернутые носилки. Он подумал, не подняться ли и ему наверх, но решил, что в номере, где лежит больной, и без него достаточно тесно. Пожилая дежурная, вернувшись за стойку, капала что-то из коричневого аптечного пузырька в стакан с водой. По вестибюлю распространился запах валерьянки. Юрий заметил в углу удобный с виду диван, подле которого стоял журнальный столик. На столике поблескивала чистенькая хрустальная пепельница. Восприняв это как приглашение, Юрий присел на диван и закурил. Дежурная метнула в него поверх стойки недовольный взгляд, но промолчала.

Затем на лестнице опять послышался шум шагов, пыхтение, и в поле зрения Филатова появились санитары, с натугой тащившие носилки, на которых горой громоздился смуглый гражданин, весивший никак не меньше полутора центнеров. Гражданин был до пояса укрыт простыней, давно не брит и одет в несвежую белую рубашку. С другой стороны из-под простыни выглядывали огромные ступни в полосатых носках. Его приятель в тренировочном костюме семенил следом за носилками, заметно покачиваясь на ходу. Когда носилки проносили мимо Юрия, его обдало волной коньячного перегара. Санитары, шагая в ногу, вертели носами, и на их физиономиях виднелось одинаковое выражение черной зависти.

Юрий встал с дивана и открыл перед санитарами дверь. Они молча протиснулись через нее со своей ношей, даже не взглянув на Юрия, и направились к поджидавшему их «уазику» с красным крестом на борту. Там их уже дожидался водитель, предупредительно распахнувший задние двери автобуса. Санитары вдвинули носилки в кузов и стали закуривать, обмениваясь с водителем какими-то неразборчивыми репликами, из коих Юрию удалось разобрать только одно слово: «допился». Собутыльник больного продолжал выписывать вензеля вокруг машины, норовя пробраться внутрь, пока его не отогнали, пригрозив милицией. Тогда он, вздыхая, отошел в сторонку, присел на бордюр и тоже закурил, горестно покачивая взлохмаченной головой.