Советское уголовное уложение (научный комментарий, текст, сравнительные таблицы) - Сергей Маликов

Н. Д. Сергеевский говорил не только об осознании как интеллектуальном элементе вины, но и о предвидении наступления последствий деяния147.

В теории уголовного права неосторожной форме вины не придавалось самостоятельного значения. Она рассматривалась как дополнение к умышленной форме вины. Н. С. Таганцев выделял два его вида («два оттенка»):

1. При первом виде лицо сознавало совершаемое деяние, но у него не было желания наступления последствий— преступная самонадеянность;

2. При втором виде осознание характера совершаемого деяния отсутствует – преступная небрежность148.

Н. А. Неклюдов, предлагая под неосторожностью понимать такого рода деяния, которые происходят по неосмотрительности лица, выделял два ее вида:

а) простая неосторожность (неосмотрительность) – лицо не предвидело вредных последствий, но могло бы их предвидеть при большей осмотрительности;

б) преступная небрежность (беспечность) – лицо не могло ожидать вреда от своего действия149.

Таким образом, в первом случае автором приводились элементы вины, присущие небрежности; во втором случае – элементы, характеризующие казус (невиновное причинение вреда). Вероятно, на позиции автора сказалось общее восприятие неосторожных деяний как случайных; «неосторожность будет не более как случай и вину поставлена быть не может»150.

В целом конструкция неосторожности, представленная в литературе, (если отвлечься от нюансов) сводится к следующему: лицо не осознает характера совершаемых действий, не предвидит его последствий, хотя должно было и могло сознавать содеянное и предвидеть его последствия, либо предвидело последствия, но надеялось их избежать. Н. Д. Сергеевский по этому поводу пишет: «Мы позволим себе коренным образом разойтись в этом вопросе с господствующим воззрением. Эта конструкция неосторожности основывается на неправильном представлении, что человек может находиться к своей деятельности в следующих отношениях: имеет возможность познать результаты своей деятельности, но тем не менее не познает их; имеет возможность осознать противозаконность деяния, но тем не менее не делает этого. Можем ли мы, действительно, допустить такое состояние? – Не должны ли мы, наоборот, признать, что если человек в известном данном случае inconcerto не предусматривал последствия, то он в этом случае и не мог предусмотреть? – Мы со своей стороны убеждены в последнем»151.

В своих рассуждениях автор исходит из того, что закон обязывает граждан воздерживаться не только от поступков, наносящих наличный вред, но и от действий, заключающих в себе опасность причинения вреда.

В Советском уголовном уложении, как и в предыдущих уложениях, законодатель не выделяет «стечение умысла и неосторожности». Между тем этот вопрос в теории уголовного права уже ставился, хотя надо сказать, что существенного продвижения в выявлении сущности преступления, совершаемого с двумя формами вины, на наш взгляд, осуществить не удалось. Так, Н. А. Неклюдов говорил о трех таких сочетаниях:

1) разновременное совершение умышленного и неосторожного преступления;

2) совершение реальной совокупности преступлений с разными формами вины; совершение идеальной совокупности преступлений, одно из которых является умышленным, другое – неосторожным152.

В Советском уголовном уложении выделяются две стадии преступления – приготовление и покушение153. Приобретение или приспособление средства для приведения в исполнение умышленного преступного деяния, если «оно было остановлено по обстоятельству, от воли виновного не зависевшему», считается приготовлением. Оно наказывается только в случаях, специально предусмотренных законом.

Покушением признается действие, которым начинается приведение в исполнение преступного деяния, совершение которого желал виновный, но который не был завершен по обстоятельствам, не зависящим от его воли. Покушение на преступление является наказуемым, но при этом наказание смягчается (не может быть назначена высшая мера наказания, предусмотренная законом; суд имеет право уменьшить наказание, назначить его условно или вообще освободить от всякого наказания).

Покушения на проступки не влекут наказания.

Учение о покушении берет начало, пожалуй, с работы О. Горегляда «Опыт начертания российского уголовного права»154. Под рассматриваемой стадией автор понимал деяние, которое не было учинено до конца, таккак не было исполнено преступное намерение155. При этом он выделял два вида покушения: «ближайшее или сильное» и «отдаленное или слабое». «Первое есть такое деяние, с окончанием которого совершилось бы само преступление… второе же состоит в предуготовительных токмо поступках к главному преступному деянию»156. Автор имеет в виду соответственно покушение на преступление и приготовление к преступлению. Причем надо заметить, что О. Горегляд говорит о двух видах покушения. Он пишет: «Деяние… которое воспрепятствовало токмо внешними обстоятельствами, или же преступник отложил предприятие оного до другого времени»157, в этом случае первое является вынужденно прекращенным покушением, второе – добровольно оставленным.

Взгляды Г. И. Солнцева формировались под влиянием воззрений П. А. Фейербаха158. Последний же исходил из того, что преступление только тогда можно считать оконченным, когда совершены все необходимые действия и наступили все последствия, характеризующие его. «Однако же и внешнее деяние, устремленное с намерением к произведению полного преступления (предпринятое преступление, conatus delinguendi в дальнем смысле), есть уже само по себе нарушение и подлежит наказанию: 1) когда оно не совершено единственно по причине внешних препон, а не по свободной перемене воли а), 2) когда самое деяние по внешнему качеству своему (посредственно или непосредственно, больше или меньше) с преднамеренным преступлением в связи причин состоит – то есть когда бывает предлежательно159 опасно б)»160.

Основываясь на указанном утверждении, Г. И. Солнцев выделял оконченное («содеянное», delicta coufecta) и неоконченное («несодеянное», delicta attentata) преступление. В последнем случае, как утверждал автор, «средства не все предприняты… и преднамеренный вред … по встретившемуся препятствию или по другим обстоятельствам еще не последовал»161.

В зависимости от степени реализации преступного намерения Г. И. Солнцев выделял в неоконченном преступлении «три степени»:

1. Покушение отдаленное (conatus remotus) – приготовительные действия к совершению преступления. Таким образом, автор фактически отождествлял покушение и приготовление к совершению преступления;

2. Покушение менее отдаленное (conatus proximus, inchoatus delicti) – неоконченное покушение, которое по своим свойствам могло привести к наступлению преступных последствий;

3. Самое ближайшее покушение (summus conatus) – оконченное покушение, когда все необходимые действия выполнены, но преступный результат не наступил162.

П. Д. Калмыков, наряду со стадиями совершения преступления, вероятнее всего, впервые фактически выделил добровольный отказ от его исполнения, отсутствовавший в то время (начало второй половины XIX в.) в законодательстве: «…преступник по приготовлении средств к преступлению может отказаться от совершения последнего»163. Он же выделял так называемое негодное покушение, когда для реализации преступного умысла применялись негодные средства. При этом автор исходил из того, что при использовании безусловно негодных средств покушение отсутствовало, а при применении относительно негодных средств покушение имело место164. Следует заметить, что современные криминалисты данное обстоятельство оценивают так же. Кроме того, П. Д. Калмыков выделял как самостоятельный вид сложное покушение, в котором независимо от исполнения намерения виновного содержится иное оконченное преступление, например, причинение вреда здоровью при наличии умысла причинить смерть165.

По мнению А. И. Ситниковой, первой попыткой создания научной теории покушения на преступление является монография А. Н. Орлова «О покушении на преступление по началам науки и современным законодательствам», опубликованная по решению юридического факультета Императорского Московского университета в 1868 г.166 Это утверждение ошибочно. За 26 лет до этого, в 1842 г. в Казани вышла в свет работа Н. В. Ратовского – ученика Г. Л. Фогеля – «О покушении на преступление. Рассуждение, сочиненное кандидатом Ратовским для получения степени магистра законоведения»167.

По мнению Н. В. Ратовского, «покушением называется внешнее, со злым намерением учинить преступление, предпринятое действие, или опущение, посредством которого не все произведено или последовало, что к понятию совершенного преступления принадлежит»168. Таким образом, покушению присущи: злое намерение (dolus); неполнота деяния или ненаступление последствий, присущих определенному преступлению. Н. В. Ратовский выступает против признания преступного последствия вообще, как, например, Г. И. Солнцев, признаком, отграничивающим оконченное преступление от неоконченного. Во-первых, в некоторых случаях закон не связывает момент окончания преступления с наступлением каких-либо общественно опасных последствий, для этого достаточно совершения самого деяния; во-вторых, покушение само по себе способно причинять вред169.