Старая тайна, новый негодяй - Галина Романова

Проехавшись пятерней по волосам, качнув головой чему-то неведомому, Сережа едва слышно выругался. Потом уставился на меня и непозволительно долгое время разглядывал. Темные глаза лазером скользили по мне, вызывая одно лишь желание: сделаться величиной со спичечную головку или вовсе исчезнуть куда-нибудь.

Я же ничего такого не сделала! И ровным счетом ничего не понимала! Почему откровенное хамство Натальи подействовало на него усыпляющим образом, а мои вполне невинные заявления и вопросы вызывали такую бурю протеста, подозрения. Странно как-то все…

Я молчала, не зная, что говорить и как вообще реагировать на его, казалось бы, беспричинные вспышки ярости. Тема его прошлого и всего того, что с ней было связано, оказалась на поверку весьма скользкой. Жена там, к примеру… Ее безвременная кончина… Какая-то неведомая мне теперешняя его жизнь… Опять же ладно, все это более или менее понятно: ну не хочет человек, чтобы ему лезли в душу, кто же против. Только при чем тут Володька?! Он его вытащил из тюрьмы, наплевав на профессиональный долг. Сейчас продолжает с ним нянчиться, как с больным ребенком. Меня вон подсунул ему из совершенно благих намерений. И хотя ими известно, что вымощено, упрекнуть Волкова ему не в чем. Я так вовсе не обижалась. О чем я и не преминула заявить.

Сказано ему об этом было уже в прихожей, где Аракелян, вставив под пятку обувную ложку, натягивал стильные кожаные ботинки.

Боже, что тут опять началось!!!

И ложка полетела куда-то в угол. И кулаками о стену дважды посмел ударить. И орал что-то мало вразумительное. Короче, вел себя, как псих распоследний. Оторопело взирая на все это, я притихла из опасения навлечь приключения и на свою голову. Молчала и наблюдала, наблюдала и молчала, понимая все меньше и меньше.

Буйство прекратилось так же неожиданно, как и началось. Аракелян, тяжело глядя на меня, замолчал и даже сделал попытку извиниться.

— Без проблем, — кротко обронила я, более всего желая остаться в одиночестве.

— Ты просто ничего не знаешь! — заявил он, стоя одной ногой за порогом. — И, дай бог, тебе никогда не узнать! Одно хочу тебе сказать, Даша. Держись от этого благонравного Волкова подальше. В этой жизни очень мало людей, которых я ненавижу остро и на всю жизнь… Так вот, твой Волков — один из них. Запомни это и впредь будь умнее!

Глава 4

Всю дорогу от моего дома до вокзала, где мне надлежало встретиться с Володей Волковым, я предавалась размышлениям. Тем более что подумать было над чем.

Сложившаяся ситуация, в эпицентре которой я оказалась, мало сказать, не радовала. Она вгоняла меня в панику до такой степени, что становились влажными ладони, сжимавшие руль. В голове все перемешалось и перестало вовсе в ней укладываться.

Как тут было не воспользоваться советом Аракеляня, брошенным им вскользь на прощание. Впредь будь умнее… Надо бы! Да разве получится, когда кругом друзья, доброжелатели да воздыхатели. В ком среди них мне искать мерзавца? Пойди разберись!

Володя, к примеру, мне всячески рекомендовал Сережу, не произнеся ни единого дурного слова в его адрес. Тот же, как раз напротив, едва голову не размозжил о мою стену, всячески проклиная Волкова. Даже настоятельно просил меня держаться от него подальше. А с какой, собственно говоря, стати?! Володю я знаю с момента его знакомства с моей подругой. И ни разу с того самого времени я не могла уличить его в подлости или еще в чем пострашнее. Тогда как с Аракеляном я знакома всего два понедельника. За это короткое время единственное, в чем он мне казался безупречным, так это секс. Во всем же остальном — недоразумение, а не человек. Сплошные противоречия, недомолвки, подозрения… Оно мне надо?! Нет, однозначно!

Сейчас вот проеду по объездной три квартала, миную пару светофоров, припаркую машину на привокзальной стоянке и пойду искать хорошего человека Володьку Волкова.

Как можно говорить о нем подобное?! Об этом даже думать грех, не то что вслух произносить. Когда Волков ушел из школы, дети к ним домой еще целую четверть бегали, умоляя вернуться. Особо эмоциональные даже слезу пускали, в надежде разжалобить. Дурак он — этот Аракелян! Дурак и есть. Дурак и еще неудачник, который всегда ищет виновного в собственных неудачах, а отыскав, уж отдастся ненависти на полную катушку. Да, наверное, так и обстояли дела. Волков просто-напросто оказался крайним в целой серии неудач, обрушившихся на Аракеляна. С него, получается, и спрос. И посему… Посему мне нужно просто ехать вперед и постараться выбросить весь этот вздор из головы. Чтобы он не точил изнутри червем и не мешал получать удовольствие от намеченного отдыха.

Утихомирив таким образом собственные тревожные импульсы, я остановилась на последнем перед вокзалом светофоре и оглянулась. Была у меня такая привычка: на каждом светофоре, притормозив, непременно покручу головой по сторонам. То ли это прерогатива всех женщин, то ли исключительно моя. Но Аракелян об этой моей привычке наверняка не знал, потому и не стал особенно заморочиваться на конспирации, остановившись через ряд от меня за огромной «Тойотой».

Следит?! А что же еще! С какой целью? А вот здесь можно фантазировать сколько угодно, не придвинувшись к разгадке ни на йоту. Ладно, не до того сейчас. Светофор мигнул желтым, позволив двигаться дальше нетерпеливо фыркающим авто. Еще минут пять «Лендровер» Аракеляна маячил сзади, то появляясь из-за черного покатого бока «Тойоты», то снова скрываясь за ней. Потом я его потеряла. Движение на привокзальной площади оказалось слишком оживленным, чтобы позволить себе вольность понаблюдать за преследователем.

Еле втиснув свою старенькую «Мазду» между сияющей перламутром «Ауди» и «десяткой», я выбралась из машины и оглядела стоянку. Машины Аракеляна нигде не было. Либо он припарковался в другом месте, либо проехал дальше, не решившись на тотальную слежку, в которой я была готова его упрекнуть.

Я открыла свою сумочку, еще раз проверила в ней наличие бандероли, которую надлежало передать Волкову, и только тогда в относительном спокойствии двинулась к пятой платформе. Там, по словам Натальи, должен был томиться в ожидании ее несчастный супруг.

Времени у меня в запасе было еще где-то минут двадцать, поэтому ничто не мешало мне поглазеть на пассажиров и встречающих. Ну, и — чего уж тут греха таить — поискать в толпе Аракеляна. Начать я решила с билетных касс и направилась прямо туда, по ходу соображая, куда отправлюсь следом. Но уже менее чем через десять минут поисков я отказалась от своей затеи. Конец лета — не самое удачное время года для прогулок по железнодорожным вокзалам. Студенты возвращаются к местам учебы. Отпускники едут либо на отдых, либо обратно с багажом таких размеров, что не удариться коленом или боком о торчащие повсюду угловатые ребра чемоданов и корзинок просто невозможно. Тут уж не до поисков, которые к тому же оказались бесплодными — Аракеляна нигде не было. Зато стоило мне выйти из здания вокзала и подняться по переходу, я тут же увидела Волкова.

Володя нервно прохаживался по самому краю платформы под номером пять и беспрестанно поглядывал на часы. Я тоже взглянула на свои, тут же недоуменно пожав плечами: было ровно шестнадцать двадцать. Его нервозность, если и показалась мне странной, то я не обратила на нее внимания, а вместо этого принялась подпрыгивать и размахивать руками, пытаясь привлечь к себе внимание Волкова. На меня уже стали оборачиваться, а Волкову и дела не было. Он без устали пялился на свое левое запястье, где, невзирая на достаток и социальное положение, красовались патриархальные «командирские». Пришлось поспешить, поскольку до того места, где сейчас нервничал и потел в ожидании Волков, оставалось метров пятьсот.

— Девушка! Осторожнее!!!

— Куда прешь, как лошадь?..

— Очертенела, девка!!!

Подобные реплики неслись мне в спину, когда, изо всех сил работая локтями, я бежала к платформе номер пять. Первую часть пути, подгоняемая ругательствами, я преодолела почти без труда. Но вот потом…

Потом мне пришлось остановиться, потому что перед самым выходом на платформу случилась какая-то непонятная огромная пробка. Я попыталась пробраться, втискивая попеременно колени и локти между плотно сбившимися людьми, но тщетно. Народ стоял стеной. Никогда бы не подумала, что человеческие спины могут быть таким непреодолимым монолитом. Самое странное заключалось в том, что никто из тех, в чьи спины я так и не смогла достучаться, не делал ни единой попытки шевельнуться. Толпа словно окаменела перед лицом чего-то мне неведомого.

— Что там?! — крикнула я громко кому-то на ухо. — Почему стоим? Эй, да ответьте кто-нибудь, что там случилось?!

— Тише ты, не ори! — шикнула на меня какая-то тетка в соломенной шляпке, сползшей ей на жирный потный загривок. — Разоралась! Там человек попал под поезд!